Literary Freeware: Not for Commercial Use Перевод: Аlien[CiN] 2001Брюс Стерлинг ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ХАКЕРОВ Закон и беспорядок на электронной границе. ЧАСТЬ 1: СБОЙ СИСТЕМЫ.
СОДЕРЖАНИЕ Об авторе Предисловие к электронному изданию "Преследований хакеров" Хронология преследований Введение ЧАСТЬ 1: СБОЙ СИСТЕМЫ. Краткая история телефонии/Золотая Керосинка Белла/Универсальная служба/ Дикие ребята и телефонные барышни/Электронные сообщества/Нескромный гигант/Раскол/В защиту системы/"Вскрытие" сбоя/Оползни в киберпространстве ЧАСТЬ 2: ЦИФРОВОЕ ПОДПОЛЬЕ. Укради этот телефон/Фрики и хакеры/Вид из-под досок пола/BBS: сердцевина подполья/ф@йл0в0е вЕсЕлЬе/Прогресс/Цитадели Элиты/Sting BBS/Горячий картофель/Война с Легионом/Терминус/ф@йл 9-1-1/Военные игры/Реальный киберпанк Об авторе. Брюс Стерлинг – американский писатель и журналист, пишущий о взаимодействии человека и высоких технологий. Автор сборников фантастических рассказов «Кристаллический экспресс» и «Глобалхэд», повестей «Шизоматрица» и «Святой огонь». Совместно с Уильямом Гибсоном, писателем и киносценаристом, автором сценария «Бегущего по лезвию» и одной из версий сценария «Чужого-3» (из версии Гибсона в фильм попали только штрих-коды на затылках заключённых) написал «Двигатель разницы», киберпанковскую повесть о развитии механических компьютеров на принципах Бэббиджа, названную критиками steampunk (от англ. steam – пар). Предисловие к электронному изданию "Преследования хакеров" 1 января 1994, Остин, Техас. Привет, я - Брюс Стерлинг, автор электронной книги. Снаружи, в традиционном мире печати, "Преследование хакеров" имеет индекс ISBN 0-553- 08058-X, и числится в каталоге Библиотеки Конгресса как "1.Компьютерные преступления -- Соединённые Штаты. 2. Телефон -- Соединённые Штаты -- Случаи нарушений. 3. Программирование (электронные компьютеры)--Соединённые Штаты -- Случаи нарушений." Я всегда выпадаю над этим описанием. Библиотекари - очень остроумный народ. Итак, на обложке - ISBN 0-553-08058-X. Если вы пойдёте и купите печатную копию "Преследования хакеров" (поступок, который я одобрю всем сердцем), то на обложке можете заметить сообщение об авторских правах: "Copyright (C) 1992 by Bruce Sterling", а под ним - маленький блок выходных данных от издателя. Он гласит (я цитирую): "Ни одна часть этой книги не может быть воспроизведена или переведена в любую форму любыми средствами, электронными или механическими, включая фотокопирование, запись или использование любых систем хранения и выдачи информации, без письменного разрешения издателя. За информацией обращайтесь в "Бэнтам Букс" Это очень хорошее ограничение, такие ограничения проходят. Я коллекционирую ограничения интеллектуальной собственности, видел их дюжинами, и это, по меньшей мере, замечательно прямолинейно. В своей краткости и деловитости оно, тем не менее, не совсем точно. "Бэнтам Букс" помещают это на всех книгах, которые издают, но фактически они не обладают электронными правами на эту книгу. Я же, благодаря некоторым маневрам с контрактом, проделанным мной и моим агентом до написания этой книги, обладаю. Я хочу распространить права электронной публикации по различным некоммерческим каналам, и я убедил "Бэнтам", что это - хорошая мысль. С тех пор, как "Бэнтам" мирно согласились с моей схемой, они не волнуются по этому поводу. Уверенные, что вы не торгуете книгой, они не будут беспокоить вас вопросами: "Что вы сделали с электронной копией?" Если хотите проверить это лично, спросите их сами, адрес 1540 Broadway NY NY 10036. Тем не менее, если вы будете глупы настолько, чтобы напечатать и продавать книгу в нарушение моих авторских прав и коммерческих интересов "Бэнтам Букс", то "Бэнтам", часть огромного транснационального издательского комбината Бертельсманна, расконсервирует кого-нибудь из своей тяжелой юридической артиллерии и раздавит вас как клопа, вот и всё, чего можно ожидать. Я писал эту книгу не для того, чтобы вы делали на ней деньги, а если кто на ней и заработает, то пусть это буду я и мой издатель. Мой издатель желает сделать деньги на моей книге. "Бэнтам Букс" не только дали мне порядочную сумму, чтобы я написал книгу, но и храбро разместили в тексте книги электронный документ, воспроизведение которого считается федеральным преступлением. "Бэнтам Букс" и их многочисленные юристы были очень храбры и прямолинейны в том, что касалось моей книги. Далее, мой редактор из "Бэнтам Букс", Бетси Митчелл, отлично позаботилась о нашем проекте, тяжело поработала, и сказала немало умного о рукописи. Бетси желала вызвать доверие к моей книге, доверие, которое редко получают редакторы. Критики были весьма снисходительны к "Преследованию хакеров", и в коммерческом плане книга удалась. С другой стороны, работая над книгой, я не ставил целью выжать последние гроши у бедных шестнадцатилетних киберпанков. У тинэйджеров нет денег (да, даже на "Преследование хакеров" за шесть долларов, в привлекательной яркокрасной обложке и с любопытным оглавлением). Это - основная причина, по которой они поддаются искушению делать что-то, чего делать не стоит, вроде воровства моих книг из библиотек. Пацаны, вот этот экземпляр полностью ваш, договорились? И верните печатную версию на место*8-) Если ты - компьютерный коп, хакер или борец за гражданские права - ты входишь в целевую аудиторию этой книги. Я написал её потому, что хотел помочь тебе, а также помочь другим людям понять тебя и твои уникальные (хм...) проблемы. Информация "хочет" быть свободной. Информация, входящая в эту книгу, тянется к свободе с особой устремлённостью. Я искренне верю, что естественная среда обитания для моей книги - электронные сети. Это - не самый простой способ получить признание, но это не важно; сети - то "место", которому книга принадлежит по своей природе. Я написал и другие книги - много других книг, и напишу ещё больше, и уже пишу новую, но эта - особенная. Я стараюсь сделать электронную версию "Преследования хакеров" доступной как только можно шире, и если книга вам понравилась и вы сочли её полезной, то я прошу вас делать то же самое. Вы можете копировать эту электронную книгу. Сделайте до хрена копий, и дайте их всем желающим. Зарождающееся киберпространство полно сисадминов, учителей, тренеров, сетевых гуру и прочих типов кибернетических активистов. Если вы - один из этих людей, я знаю о вас и я знаю, что вы предпримете для того, чтобы помочь людям узнать больше об электронной границе. Я надеюсь, что обладание этой книгой в электронной форме поможет вам в этом. Вы можете загрузить эту книгу на BBS, на узлы ИнтерНета, в электронные конференции. Возьмите и сделайте это, я вам даю экспресс-разрешение прямо сейчас. Наслаждайтесь собой. Вы можете записать книгу на диск, и раздавать диски, только не берите за это денег! Но эта книга - не общественная собственность. Вы не можете оформить на неё авторских прав. Права у меня. Пиратские попытки сделать на книге денег могут вовлечь вас в серьёзное судебное разбирательство. Поверьте мне, те гроши, которые могут достаться вам в результате пиратских действий, на самом деле того не стоят. Книга не "принадлежит" вам. Странно, но правда: я чувствую, что она даже мне не "принадлежит".Эта книга - о людях киберпространства, и распространяя её в электронном виде, я имею в виду сделать её доступной всем в киберпространстве, включая живущих далеко за границами Соединённых Штатов, тех, у кого, возможно, не будет шанса увидеть книгу в привычном издании, и кто, может быть, узнает нечто полезное из странной истории разрозненных, маловразумительных и необыкновенных событий в так называемом "американском киберпространстве". Эта книга является литературным freeware. Теперь она принадлежит нестабильному миру альтернативной информации. Вы не имеете права сделать её частью потока коммерции. Позвольте ей быть частью потока знания; есть разница. Я разделил книгу на четыре части, чтобы её было легче загружать и скачивать; если лишь одна из них вызывает у вас и ваших коллег интерес, свободно пропускайте остальные. Теперь получайте удовольствие! Bruce Sterling -- bruces@well.sf.ca.us Хронология Преследований хакеров. 1865 - создана Секретная Служба Соединённых Штатов (USSS). 1876 - Александр Грэхем Белл изобретает телефон. 1878 - первый случай нецелевого использования телефонной системы подростками. 1939 - Секретная служба обыскала группу фантастов "Futurian". 1971 - фрики-йиппи приступают к изданию журнала YIPL/TAP. 1972 - журнал *Ramparts* закрыт из-за скандала с "синей коробочкой". 1978 - Уорд Кристенсен и Рэнди Сьюсс создают первую BBS. 1982 - обыскана "Банда 414". 1982 - Уильям Гибсон впервые употребил термин "киберпространство". 1983 - AT&T реструктурирована. 1984 - Конгрессом принят "Акт о всестороннем контроле преступности", отдавший под юрисдикцию USSS преступления, связанные с компьютерами и кредитными картами. 1984 - сформирован "Legion of Doom" (LoD, "Легион Смерти"). 1984 - начато издание "2600: хакерский ежеквартальник". 1984 - опубликован "Каталог программного обеспечения всей Земли". 1985 - основана первая полицейская sting BBS. 1985 - в режиме on-line проходит компьютерная конференция Земли по электронной связи (Whole Earth 'Lectronic Link (WELL). 1986 - принят "Акт о нецелевом и мошенническом использовании компьютеров". 1987 - принят "Акт о приватности электронной связи". 1987 - в Чикаго сформирован отряд киберспецназа 1988 Июль. В Секретную Службу попадает видеозапись хакерской конференции SummerCon Сентябрь. Пророк взламывает сеть компании BellSouth AIMSX и скачивает себе документ Е911, а также помещает его в Jolnet. Сентябрь. Корпоративная служба информационной безопасности AT&T информирована о действиях Пророка. Октябрь. Служба безопасности Bellcore информирована о действиях Пророка. 1989 Январь. Пророк загружает документ Е911 Рыцарю-Молнии. 25 февраля. Рыцарь-Молния публикует документ Е911 в электронной газете Phrack Май. Чикагский киберспецназ проводит обыск и арест Кирье. Июнь. "Лига "Новый Прометей" распространяет внутренний софт компании Apple. 13 июня. Линия флоридской испытательной конторы совмещена с линией секса по телефону путём взлома АТС. Июль. Жареный Парень обыскан USSS и чикагским киберспецназом. Июль. Секретная Служба обыскивает в Джорджии Пророка, Левого и Урвайла. 1990. 15 января. В день памяти Мартина Лютера Кинга сбой обрушивается на сеть дальней связи AT&T по всей стране. 18-19 января. Чикагский киберспецназ проводит в Сент-Луи обыск Рыцаря-Молнии. 24 января. USSS и полиция штата Нью-Йорк обыскивают в Нью-Йорке в0л0к0нную 0птику, Кислотного Урода и Скорпиона. 1 февраля. USSS обыскивает Терминуса в Мэриленде. 3 февраля. USSS проводит обыск в доме Ричарда Эндрюса. 6 февраля. USSS проводит обыск на работе Ричарда Эндрюса. 6 февраля. USSS арестовывает Терминуса, Пророка, Левого и Урвайла. 9 февраля. Чикагский киберспецназ арестовывает Рыцаря-Молнию. 20 февраля. Служба безопасности AT&T закрывает в Далласе общедоступный компьютер "attctc". 21 февраля. Чикагский киберспецназ обыскивает в Остине Роберта Айзенберга. 1 марта. Чикагский киберспецназ обыскивает в Остине Ментора, Эрика Кровавого Топора и компанию Steve Jackson Games, Inc. 7,8,9 мая. USSS и аризонское бюро по борьбе с организованной преступностью и вымогательством проводят операцию "Солнечный дьявол". Повальные обыски в Детройте, Лос- Анджелесе, Майами, Ньюарке, Питтсбурге, Ричмонде, Сан-Диего, Сан-Хосе, Сан-Франциско, Таксоне, Фениксе и Цинцинатти. Май. ФБР допрашивает Джона Перри Барлоу по делу "Новый Прометей". Июнь. Митч Кэйпор и Барлоу основывают организацию "Электронное Пограничье". Барлоу публикует манифест "Преступление и замешательство". 24-27 июня. Суд над Рыцарем-Молнией. 1991. Февраль. Круглый стол CPSR в Вашингтоне, округ Колумбия. 25-28 марта. Конференция "Компьютер, свобода и приватность" в Сан-Франциско. 1 мая. "Электронное пограничье", Стив Джексон и другие вчиняют иск киберспецназу. 1-2 июля. Сбой на АТС в Вашингтоне, Лос-Анджелесе, Питтсбурге и Сан-Франциско 17 сентября. Сбой в Нью-Йорке на AT&T и трёх аэропортах. Введение. Эта книга - о копах, диких техно-тинэйджерах, юристах, анархистах, промышленных техниках, хиппи, миллионерах, сделавших состояние на высоких технологиях, гэймерах, экспертах по компьютерной безопасности, агентах Секретной Службы и ворах. Эта книга - об электронном пограничье девяностых. Она описывает события, имевшие место внутри компьютеров и телефонных линий. Научно-фантастический писатель употребил термин "киберпространство" в 1982. Но этой территории, электронному пограничью, примерно 130 лет. Киберпространство - это место, где осуществляется телефонная связь. Не внутри телефона, пластикового прибора на вашем столе. Не внутри чьего-то ещё телефона в другом городе. В "месте между телефонами". В бесконечном "там", между телефонами, двое из вас, человеческих существ, встречаются и общаются. Хоть киберпространство и не вполне "реально", всё же такое место есть. События, происходящие там, имеют вполне реальные последствия. Десятки тысяч людей посвятили свои жизни общественной службе связи при помощи проводов и электроники. Люди трудились над этим "пограничьем" поколениями. Многие приобрели известность и состояние благодаря усилиям, приложенным в этом направлении. Кто-то просто играл там, как любитель. Другие трезво обдумывали киберпространство, писали о нём, регулировали его, торговали там в международных форумах, и сражались друг с другом в гигантских, эпических битвах, длящихся годами. И почти с самого начала некоторые люди совершали там преступления. В последние 20 лет это электрическое "пространство", бывшее некогда узким, тёмным и одномерным, не намного большим, чем динамик телефона, встряхнулось и воспрянуло, подобно гигантскому чёртику из табакерки. Свет залил его, сверхъестественный свет пылающих экранов компьютеров. Тёмное электрическое "нигде" превратилось в огромный цветущий электронный ландшафт. Теперь там живут люди. Не просто несколько техников и эксцентричных особ, но и тысячи вполне нормальных людей. Не какие-то мгновения, но часами, а также неделями, месяцами и годами. Киберпространство сегодня - это "Сеть", "Матрица", покрывшая весь мир и планомерно растущая. Растёт размер киберпространства, объём вложений в него и его политическая значимость. В современном киберпространстве люди делают свои карьеры целиком. В первую очередь, учёные и техники, уже 20 лет как поселившиеся там. Киберпространство стремительно заселяется журналистами, врачами, юристами, людьми искусства и просто служащими. Слуги народа теперь делают карьеры там, в огромных правительственных банках данных, в режиме on-line. Так же поступают промышленные и политические шпионы, а также просто ищейки; так же поступают и полицейские, по крайней мере, некоторые из них. Даже дети живут там теперь. Люди встречаются и женятся там. В сегодняшнем киберпространстве живут целые сообщества; болтающие, планирующие, совещающиеся, сплетничающие; шлющие друг другу голосовую и электронную почту, обменивающиеся большущими ломтями ценных данных, что не всегда соответствует законодательству. Они передают друг другу программы и случайные гнойники компьютерных вирусов. На самом деле мы до сих пор не понимаем, как жить в киберпространстве. Мы двигаемся там наощупь. Это не удивительно. Наша жизнь в физическом, "реальном" мире далека от идеала. Людские жизни, реальные жизни несовершенны по своей природе. Наш образ жизни в киберпространстве - это наш образ жизни в реальном мире, отражающийся в кривом зеркале. Мы берём туда с собой свои радости и беды. Эта книга - о проблемах киберпространства, в частности, о странных событиях 1990 года. Года беспрецедентного и этапного для растущего мира компьютеризированных коммуникаций. В 1990 преследования хакеров приняли национальный масштаб, с арестами, уголовными делами, одним драматическим показательным судом, несколькими оправданиями виновных и неслыханным по своим масштабам изъятием данных и оборудования повсюду в США. Преследования хакеров 1990 года были крупнейшими, наилучшим образом организованными, более решительными и противоречащими духу свободы, нежели все предыдущие усилия подобного рода, направленные против бравого нового мира компьютерной преступности. Секретная Служба США, службы безопасности телефонных компаний и блюстители закона по всей стране объединили усилия в решительной попытке сломить хребет американскому электронному подполью. Это была трогательная попытка, принёсшая весьма неоднозначные результаты. Так, одним из неожиданных эффектов преследований хакеров стало пришпоривание учреждения "компьютерным сообществом" организации "Электронное Пограничье", свирепо атакующей истэблишмент и попытки ущемления гражданских электронных свобод. Преследования, примечательные сами по себе, создали почву для дебатов об электронных преступлениях, наказании, свободе прессы и определениях поиска и ограничений. Политика вступила в киберпространство, ведь политика всегда проникает туда, где собираются люди. Это история людей киберпространства. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: СБОЙ СИСТЕМЫ. 15 января 1990 года система междугородной связи телефонной компании AT&T дала сбой. Это было странное, загадочное, огромное событие. 60000 человек полностью лишились телефонной связи. За девять долгих часов, прошедших, пока неистовыми усилиями стабилизировали систему, около 70 миллионов телефонных разговоров не были закончены из-за обрыва связи. Потери связи, называемые торговцами связью "выпадениями", являются признанной угрозой телефонному бизнесу. Ураганы обрывают тысячи проводов. Землетрясения повреждают подземные оптоволоконные линии. АТС может сгореть дотла. Такие веши случаются. Десятилетиями накапливался опыт ликвидации последствий стихийных катастроф, разрабатывались подобные планы экстренных действий. Но сбой 15 января был беспрецедентным. Он был невероятно огромен, и не имел видимой физической причины. Сбой начался в полдень понедельника на АТС Манхеттэна. И, в отличии от последствий физических повреждений, он распространялся и распространялся. Станцию за станцией по всей Америке охватывала цепная реакция коллапса, накрыв половину сети AT&T, другая половина которой отчаянно сопротивлялась перегрузке. Через девять часов программисты AT&T более или менее поняли, что вызвало сбой. Расследование проблемы, исследование программного обеспечения линии за линией заняли у них пару недель. Но так как всё это с трудом поддавалось объяснению, вся правда об этом происшествии, его технические подробности так и не всплыли. Основная причина сбоя осталась скрытой, окруженной слухами и опасениями. Сбой был серьёзной проблемой для корпорации. Вина была возложена на "глюк" в программном обеспечении AT&T - признание, не самое желательное для телекоммуникационного гиганта, в особенности перед лицом растущей конкуренции. Итак, "правда" была сказана в уклончивых технических терминах, необходимых для объяснения ситуации. Этого объяснения оказалось недостаточно для американских стражей порядка и даже для сотрудников службы безопасности компании. Эти люди не были техническими экспертами или компьютерными колдунами, но у них были свои подозрения относительно причины несчастья. У полиции и службы безопасности были важные источники информации, закрытые для программистов компании. У них были информаторы в компьютерном подполье, и опыт, накопленный за годы борьбы с преступлениями в сфере высоких технологий, которые становились со временем всё более изощрёнными. Годами они опасались прямой бешеной атаки на американскую национальную телефонную систему. И 15 января, в первый месяц нового, высокотехнологичного десятилетия, их страхи, предсказания и подозрения, казалось, проникли в реальный мир. Мир, где телефонная система не просто дала сбой; она была "сбита" - хакерами. Сбой создал большое тёмное облако подозрений, которые окрасили предположения и действия различных людей на месяцы вперёд. Факт, имевший место в мире программ, был подозрителен даже с виду. Ещё более подозрительным его делало то, что сбой произошёл в наиболее политически окрашенный американский праздник - День памяти Мартина Лютера Кинга. Сбой 15 января показал смысл и необходимость преследований хакеров. Их начали люди, обладающие властью и полномочиями, желающие верить в худшее. Сбой помог этим людям приобрести решительность, необходимую для принятия экстренных мер и соблюдения тотальной секретности. Неясная ошибка программы на нью-йоркской АТС дала цепную реакцию социальных проблем по всей стране. # Как и сбой телефонной системы, эта цепная реакция была ожидаемой. В восьмидесятых американская система охраны порядка имела дело с компьютерной преступностью. Был, к примеру, "Акт о приватности электронной связи" 1986 года (выразительно описанный одним из высокопоставленных стражей порядка как "вонючая галиматья"). Был и драконский "Акт о нецелевом и мошенническом использовании компьютеров" 1986 года, единогласно принятый Сенатом Соединённых Штатов, и содержащий, как выяснилось позднее, большое количество ошибок. Широкие, хорошо мотивированные действия были направлены на поддержание существующего порядка. Но день ото дня напор реального мира, даже в виде программ, подтачивал его и выявлял скрытые "глюки". Как и телефонная система, американский порядок не был разрушен временным сбоем; но жизнь под тяжестью коллапсирующей системы превратилась в серию затмений и аномалий. Чтобы понять, почему эти дикие вещи случились одновременно в мире технологии и в мире закона, недостаточно понимать технические проблемы. Мы займёмся ими; но сперва мы постараемся понять, что такое телефон, телефонный бизнес и сообщество человеческих существ, созданное телефонами. # Технологии обладают жизненными циклами, как и города, организации, законы и правительства. Первый этап развития любой технологии - этап Знака Вопроса, часто называемый этапом "Золотой Керосинки". На этом этапе технология - лишь призрак, отблеск в глазах изобретателя. Один из таких изобретателей был учителем речи и электрокустарём по имени Александр Грэхем Белл. Ранние изобретения Белла не смогли потрясти мир. В 1863-м подросток Белл и его брат Мелвилл сделали говорящий механизм из дерева, резины, гуттаперчи и жести. У этого дикого устройства был покрытый резиной "язык" из подвижных деревянных сегментов, вибрирующие "голосовые связки", "губы" и "щёки" из резины. Пока Мелвилл качал меха в жестяной трубе, изображая лёгкие, молодой Алек Белл манипулировал "губами", "зубами" и "языком", вызывая тарабарщину, произносимую высоким фальцетом. Другим несостоявшимся технологическим прорывом в 1874 был "фонаутограф" Белла, сделанный из уха трупа. Прикрепленная к треноге, эта ужасная штука рисовала звуковые волны на закопченном стекле тонкой соломинкой, приклеенной к барабанной перепонке. В 1875-м Белл научился издавать искусственные звуки - в основном, уродливые визги и писки, используя магниты, диафрагмы и электрический ток. Большинство "Золотых Керосинок" пропадают бесследно. Второй этап развития технологии - этап Восходящей Звезды, или "Бестолкового Прототипа". Телефон, любимая игрушка Белла, достиг этого этапа 10 марта 1876. В этот великий день Александр Грэхем Белл стал первым человеком, электрически передавшим человеческую речь. Молодой профессор Белл, колдовавший в своей бостонской лаборатории, обрызгал свои брюки кислотой. Его ассистент, мистер Уотсон, услышал его вопли о помощи - по экспериментальному аудиотелеграфу Белла. Это было беспрецедентным событием. На стадии "Бестолкового Прототипа" технологии редко хорошо работают. Прототипы могут выглядеть привлекательно, или даже так, как будто они хороши для того или иного. Но никто, включая изобретателя, в этом не уверен. Изобретатель, спекулянты и мудрецы могут иметь отличные идеи относительно потенциального использования изобретения, однако зачастую эти идеи неверны. Природная среда обитания Бестолковых Прототипов - торговые презентации и популярная пресса. Как дрожащий телёнок нуждается в молоке, так и юные технологии нуждаются в раскрутке и инвестициях. Это было верно и касательно машины Белла. Чтобы добыть денег на исследования и развитие, Белл провёл тур со своим устройством в качестве аттракциона. Тогдашняя пресса, сообщая о сценическом дебюте телефона, пишет о вызванном им приятным изумлением с примесью объяснимого ужаса. Сценический телефон Белла был большой деревянной коробкой с грубой дырой динамика, и выглядел как камера Брауни-переросток. Его стальной динамик, качаемый мощными электромагнитами, был достаточно силён, чтобы заполнить звуком зрительный зал. Ассистент Белла мистер Уотсон, который хорошо играл на клавишных, выступал с игрой на органе из удалённого помещения и, позже, из другого города. Это было признано великолепным, но по-настоящему сверхъестественным. Оригинальная идея телефона Белла, поддерживаемая им уже пару лет, начала превращаться во всеобщего посредника. Мы можем узнать эту идею сегодня как что-то близкое к современному кабельному радио. Телефон из центрального источника музыки, воскресных проповедей и важных выступлений стал платной сетью с подключенными подписчиками. В то время многие верили в идею Белла, она работала. В Венгрии философия телефона была успешно реализована в повседневной практике. В Будапеште десятилетиями, с 1893 года и даже после первой мировой войны, работала государственная телефонная информационная служба под названием "Телефон Хирмондо". Она была централизованным источником новостей, развлечений и культуры, включая торговые отчёты, игры, концерты и рассказы. В определённые часы телефон звонил, вы включали громкоговоритель, и "Телефон Хирмондо" был в эфире - или по телефону. Ныне "Хирмондо" - мёртвая технология, но она может считаться духовным предком современных компьютерных информационных служб с доступом по телефонным линиям, таких, как CompuServe, GEnie, или Prodigy. Также "Хирмондо" не так уж далёк от систем электронных бюллетеней, или BBS (bulletin board system), появившихся в конце семидесятых и быстро распространившихся по всей Америке. BBS обильно фигурируют в этой книге. Мы привыкли использовать телефоны для индивидуального общения, потому что мы привыкли к системе Белла. Но это лишь одна возможность среди многих. Коммуникационные сети весьма гибки и многообразны, особенно когда аппаратное обеспечение существенно улучшено. Они могут быть применены где угодно. Они должны были появиться - и они появились. Телефон Белла был создан для славы, но для достижения её нужна была комбинация политических решений, хитроумных судебных схваток, вдохновенного промышленного лидерства и просто удачи. Это верно и в отношении сегодняшних систем коммуникации. Когда Белл и его сторонники боролись за признание их новомодной системы в реальном мире Новой Англии XIX века, им пришлось сражаться со скептицизмом и промышленной конкуренцией. В Америке уже существовала мощная сеть электрической связи: телеграф. Глава телеграфной системы Western Union обозвал прототип Белла "электрической игрушкой" и отказался покупать права на патент Белла. Телефон, казалось, годится для развлечений, но не для серьёзного бизнеса. Телеграммы, в отличие от телефонных разговоров, были постоянной физической записью сообщений. На телеграммы, в отличие от телефонных звонков, получатель мог ответить тогда, когда у него были время и желание. У телеграфа был гораздо большая дальность действия, чем у раннего телефона Белла. Эти факторы показывали телеграф более выгодной для бизнеса технологией - по крайней мере, для некоторых. Телеграфная система была огромной и хорошо укоренившейся. В 1876 году в Соединённых Штатах было протянуто 214000 миль телеграфного провода, работало 8500 телеграфных контор. Были специализированные телеграфы для нужд бизнеса, оптовой торговли, правительства, полиции и пожарных. "Игрушка" же Белла была более известна как волшебная музыкальная шкатулка. Третья стадия развития технологии называется "Корова, Доящаяся Наличными". На этой стадии технология находит своё место в мире, становится зрелой, распространённой и продуктивной. Через год или около того Александр Грэхем Белл и его сторонники-капиталисты заключили, что ужасная музыка, дудящая из киберпространства девятнадцатого века, не является "гвоздём" изобретения. Телефон лучше справляется с речью - человеческим общением, человеческим взаимодействием. Телефон не должен управляться из вещательного центра - это персональная, интимная технология. Когда вы снимаете трубку, вы впитываете не холодный машинный выброс - вы общаетесь с другим человеческим существом. Когда люди поняли это, их инстинктивный ужас перед телефоном как сверхъестественным, ненатуральным устройством скоро прошёл. Телефонный звонок стал звонком не от самого телефона, а от другого человеческого существа, кого-то, в большинстве случаев, кого вы знаете и узнаёте. Фишка оказалась не в том, что машина может сделать для вас (или с вами), а в том, что вы можете сделать "через" машину. Это стало жизнеутверждающим решением для молодой компании Белла. Первая телефонная сеть заработала в Бостоне - в основном, для технически любопытных и обеспеченных (в большинстве, тот же сегмент американского населения, что через сто лет стал покупать персональные компьютеры). Старые приверженцы телеграфа продолжали свои насмешки. Но в январе 1878 несчастье принесло телефону известность. Произошла железнодорожная катастрофа в Тарриффвилле, Коннектикут. У врачей из близлежащего Хартфорда был установлен "говорящий телефон" Белла. Местный аптекарь обзвонил всё врачебное сообщество в округе, так что доктора поспешили к месту происшествия и оказали помощь. Несчастье, как обычно бывает, вызвало усиленный интерес прессы. Телефон подтвердил свою полезность реальному миру. После этого телефонная сеть начала расти, как на дрожжах. В 1890-м она охватывала всю Новую Англию. В 97-м - Миннесоту, Небраску и Техас. В 1904-м - весь континент. Телефон стал зрелой технологией. Профессор Белл (теперь более известный как "доктор Белл", что вызвано формальным отсутствием у него учёной степени)разбогател. Он утратил интерес к скучной трясине бума телефонной сети, и благодарно вернул своё внимание созидательному раздолбайству в своих лабораториях, которые стали гораздо больше, лучше проветривались, и были с благодарностью лучше оборудованы. Белл более не добивался великих успехов, хотя некоторые из его разработок предвосхищают волоконно-оптическую передачу, суда на подводных крыльях, сонар, тетраэдральную конструкцию и обучение по методу Монтефиоре. Децибел, стандартная научная мера интенсивности звука, назван в честь Белла. Не все идеи Белла были вызваны подлинным вдохновением. Он был очарован евгеникой. Также он провёл много времени, разрабатывая дикую личную астрофизику, в которой отсутствовала гравитация. Белл был эксцентричной натурой. Он был чем-то вроде ипохондрика, всю жизнь бодрствовал до четырёх ночи и отказывался вставать раньше полудня. В зимнем особняке в Вашингтоне, округ Колумбия, он организовал преуспевающий научный салон, что помогало ему оказывать влияние на правительственные и научные круги. Он финансировал журналы Science и National Geographic, до сих пор процветающие в качестве важных органов американского научного истэблишмента. Компаньон Белла, Томас Уотсон, столь же богатый и странный, стал горячим последователем научно-фантастического писателя и неудавшегося социального реформатора XIX века Эдуарда Беллами. Никогда не будет другого Александра Грэхема Белла, но в последующие годы появится удивительное количество подобных ему людей. Белл был прототипом продвигателя высоких технологий. Продвигатели высоких технологий играют очень важную роль в этой книге: не только как техники и бизнесмены, но и как пионеры технической границы, применяющие на социальной и политической арене власть и престиж, добытые с помощью высоких технологий. Как и более поздние продвигатели, Белл свирепо защищал свою технологическую территорию. Вскоре после того, как телефон начал процветать, Белл был вовлечён в судебное разбирательство и ему пришлось отстаивать свои патенты. Бостонские адвокаты Белла были превосходны, сам он был превосходным оратором, и вместе они являли сокрушительную мощь. За 18 лет обладания патентами компания Белла была вовлечена в 600 различных разбирательств, документация которых заняла 149 томов. Компания Белла выиграла каждое дело. Когда срок действия эксклюзивных патентов Белла истёк, в Америке расплодились соперничающие телефонные компании. У компании Белла, American Bell Telephone, вскоре появились серьёзные проблемы. В 1907-м American Bell Telephone попала в руки финансового картеля старого грешника Джей Пи Моргана, в руки баронов грабителей и спекулянтов, доминирующих на Уолл-Стрит. На этой точке история могла повернуть иначе, и Америку обсуживало бы множество локальных телефонных компаний. Многие политики и бизнесмены считали это превосходным решением. Но новая компания, держащая знамя Белла, American Telegraph & Telephone или AT&T, ввела в бой нового человека в шлеме, промышленника по имени Теодор Вэйл. Вэйл, бывший управляющий почтовой конторой, разбирался в крупных организациях и имел врождённое чувство природы крупномасштабных коммуникаций. Вэйл сделал так, что AT&T вновь оседлала острие технологии. Loading coil Пьюпина и Кэмпбелла и "аудион" де Фореста сегодня являются отжившими технологиями, но тогда они дали компании Вэйла наилучшие междугородные линии. Контролируя межгород - связи между и над меньшими локальными телефонными компаниями, AT&T быстро получила хлыст, чтобы погонять их, и вскоре проглатывала их не задумываясь. Вэйл направил прибыли на исследования и развитие, начав белловскую традицию высокобюджетных промышленных исследований. AT&T технически и финансово раздавила оппозицию. Независимые телефонные компании всё- таки не исчезли совсем, и сотни процветают и в наши дни, но AT&T стала превосходящей всё коммуникационной компанией. AT&T Вэйла купила Western Union, крутую компанию, когда-то счёвшую телефон Белла "игрушкой". Вэйл реформировал бизнес Western Union согласно своим современным принципам, но когда федеральное правительство начало тревожиться по поводу такой централизации власти, Вэйл вежливо отказался от прав на Western Union. Процесс централизации не был уникален. почти то же самое творилось с американскими сталью, нефтью и железными дорогами. Но AT&T, в отличие от других компаний, осталась на коне, в то время как монополистические воротилы из других отраслей попали под раздачу во время правительственного наступления на тресты. Вэйл, бывший почтовый чиновник, стремился к сотрудничеству с правительством. AT&T стала крылом американского правительства, почти что второй Почтовой Службой, но всё-таки не совсем. AT&T добровольно подлежала федеральному контролю, но использовала контролёров как свою собственную полицию, держащую в страхе конкурентов и подстраховывающую прибыли и преимущества AT&T. Это было вторым рождением - политическим рождением - американской телефонной системы. Стиль Вэйла просуществовал с огромным успехом до 1982-го. Его система была странного рода американским индустриальным социализмом. Она родилась одновременно с ленинским коммунизмом, и просуществовала почти столько же, причём, надо заметить, с гораздо лучшими результатами. Система Вэйла работала. За исключением разве что аэрокосмической, не было технологии, которая бы более основательно господствовала над американцами, чем телефон. С самого начала было видно, что телефон - квинтэссенция именно американской технологии. Политика Белла, политика Теодора Вэйла была демократической политикой "универсального доступа". Знаменитый корпоративный слоган Вэйла "Единая Политика, Единая Система, Универсальная Служба" был политическим лозунгом с очень американским позваниванием. Телефон в Америке стал не специализированным инструментом правительства или делового мира, а основной общественной утилитой. Поначалу, и это правда, только богатые могли позволить себе личный телефон, и компания Белла ориентировалась в первую очередь на деловой мир. Американская телефонная система была капиталистическим усилием, направленным на делание денег, а не благотворительностью. Но позже повсюду были установлены общественные телефоны, и многие магазины, особенно аптеки, предоставляла свои аппараты в общественное пользование. Вы могли и не иметь телефона, но вы всегда могли войти в систему, если вам это было действительно нужно. Не было ничего невозможного в том, чтобы сделать телефон "общественным" и "универсальным". Система Вэйла была вовлечена в акт глубокого доверия обществу. Это было политическим решением, основанным на базовых ценностях американской республики. Ситуация могла быть совершенно иной; и в других странах, с другими системами так оно и было. Иосиф Сталин, к примеру, свернул планы советской телефонной системы вскоре после большевистской революции. Сталин считал, что общедоступные телефоны могут стать инструментами антисоветской контрреволюции и шпионажа (он был, в общем, прав). Когда телефоны появились в Советском Союзе (а до революции русские пользовались только берестяными грамотами - примечание AlienAssault), они были инструментами укрепления авторитета партии и всегда жёстко прослушивались. Лагерная повесть Александра Солженицына "В круге первом" описывает попытки разработать более соответствующую сталинистским нуждам телефонную систему. Франция, с её традициями рационального централизованного управления, яростно сопротивлялась даже электротелеграфу, казавшемуся французам слишком анархическим и фривольным. Франция XIX века общалась при помощи "визуального телеграфа" - государственной семафорной системы огромных каменных башен, с верхушек которых сигналы передавались на внушительные расстояния при помощи подобия лопастей ветряной мельницы. В 1846-м некто доктор Барбай, энтузиаст семафоров, выдвинул раннюю версию того, что может быть названо "заключением эксперта по безопасности" против открытой связи: "-Нет, электротелеграф - это не изобретение в области звука. Он всегда будет зависеть от милости судьбы, дикой молодёжи, пьяниц, лодырей и т.п... Электротелеграф защищён от этих деструктивных элементов всего лишь несколькими метрами провода, наблюдение за которыми невозможно. Один человек может, не будучи замечен, перерезать провод, идущий в Париж, а затем в 24 часа перерезать ещё в десяти местах провода этой же линии, не будучи задержан. У визуального телеграфа есть башни, высокие стоны, ворота под надёжной охраной сильных вооружённых мужчин. Да, я заявляю, замена визуального телеграфа электрическим - это ужасная мера, поистине идиотский поступок!" Доктор Барбай и его сверхзащищённые каменные машины потерпели неудачу, но его доводы о том, что связь существует для безопасности и удобства государства, и, следовательно, должна быть тщательно защищена от диких ребят и прочего сброда, который, возможно, захочет взломать систему, будут слышны вновь и вновь. Когда, наконец, во Франции начала работу телефонная система, частенько ещё раздавалось неадекватное ворчание. Приверженцы американской системы Белла часто рекомендовали скептикам посетить Францию. В Британии Эдварда отношение к классам и приватности висело гирей на ногах телефонного прогресса. Все признавали, что любой - любой дикий дурак с улицы может просто позвонить в квартиру или офис и замычать, чему будет предшествовать лишь звон телефонного колокольчика. В Британии признавали деловое использование телефона, а частные аппараты "жили" в шкафах, курительных комнатах, жилищах прислуги. Телефонные операторы вызывали всеобщее возмущение, так как не было похоже, чтобы они "знали своё место". Никто не помещал номер своего телефона на визитной карточке; это считалось грубой попыткой подражать иностранцам. А в Америке телефонный доступ стал популярным правом, чем-то вроде всеобщего избирательного права, только гораздо большим. Американские женщины ещё не могли голосовать, когда появилась телефонная система; с самого начала они обожали телефон. Иностранцы часто отмечали феминизацию американской телефонии. Телефоны в Америке были не подцензурными или формализованными, а частными, интимными и домашними. Самый напряжённый день для американской телефонной сети - День Матери. Ранние телефонные компании, особенно AT&T, были основными нанимателями американских женщин. Они нанимали дочерей американского среднего класса огромными армиями: в 1891-м - 8000, к 1946-му - почти четверть миллиона. Казалось, женщинам нравится телефонная работа: она респектабельна, спокойна, хорошо оплачивается; кроме того, это своеобразный взнос на благо общества. Женщины сочли привлекательным идеал публичной службы Вэйла. Это было особенно верно в сельской местности, где женщины, оперируя местными линиями, вкушали признанную социальную власть. Оператор знала всех, и все знали её. Хотя сам Белл был рьяным суфражистом, его компания нанимала женщин не ради поддержки женского равноправия. AT&T делала это по коммерческим мотивам. Первыми операторами системы Белла были не женщины, а американские тинэйджеры. Среди них были посыльные с телеграфа (группа, считавшаяся технически устаревшей), они поддерживали порядок на станции, надоедали потребителям со счетами, осуществляли соединения на коммутаторе, и всё за гроши. В первый же год работы, 1878, компания Белла получила хороший урок на тему объединения тинэйджеров с коммутаторами. Включение тинэйджеров в телефонную систему подкинуло проблем. Главный инженер Белла называл юных сотрудников "дикими индейцами". Парни были откровенно грубы с потребителями. Они разговаривали с ними, вставляли шутливые замечания в разговоры и всячески валяли дурака. Эти сволочи не вышли на работу в день Св. Патрика. Но хуже всего были их трюки с коммутаторами: разъединение разговоров, объединение линий таким образом, что абоненты обнаруживали, что они беседуют с посторонними людьми и так далее. Эта комбинация власти, технических навыков и эффективной анонимности действовала на ребят как приманка. Этот феномен "дикого чувака на проводе" не ограничивался США; с самого начала то же самое творилось с британской телефонной системой. Ранний британский комментатор мягко замечает: "Нет сомнения, что ребята в их годы считают работ несколько скучной, и весьма вероятно, что в условиях раннего трудоустройства любознательность и жажда приключений, владеющие каждым средним здоровым ребёнком этого возраста, не всегда способствуют уделению повышенного внимания чаяниям абонента." Итак, пацаны были изгнаны из системы - по крайней мере, удалены от коммутаторов. Но о "любознательности и жажде приключений" тинэйджеров мир телефонии услышит вновь и вновь. Четвёртая стадия жизненного цикла технологий - "Собака", или смерть. Телефон уже долго избегает этой участи. Напротив, он преуспевает, распространяется и эволюционирует со всё большей скоростью. Он достиг возвышенного и редкого для технологического артефакта состояния "объекта домашнего хозяйства". Телефон, как часы, как ручка и бумага, как кухонная посуда и текущая вода, стал технологией, заметной только по своему отсутствию. Телефон технологически прозрачен. Глобальная телефонная система, крупнейший в мире комплекс машин, весьма проста в использовании. Примечательно также, что практически полностью физически безопасен для пользователя. Для среднего гражданина 1870-х телефон был более диким, шокирующим, большим "хайтеком", чем наиболее сложные трюки продвинутого программирования кажутся нам, американцам 90-х. В попытках понять, что же происходит с нами сегодня, с нашими BBS, прямыми международными соединениями, оптоволоконными передачами, компьютерными вирусами, хакерскими фокусами и ярким сплетением новых законов и новых преступлений, важно осознать, что такой же вызов был брошен нашему обществу и раньше - вот так мы и живём, довольно неплохо. Сценический телефон Белла казался поначалу смехотворным. Но ошарашенность быстро прошла, когда люди начали слышать голоса своих родственников и друзей дома по собственным телефонам. Телефон превратился из пугающего хайтек-тотема в один из столпов человеческого сообщества. Это также случится, и это уже случается, с компьютерными сетями. Такие компьютерные сети, как NSFnet, BITnet, USENET, JANET технически продвинуты, устрашающи и гораздо сложнее телефона в обращении. Даже популярные коммерческие сети вроде GEnie, Prodigy, и CompuServe заставляют многих чесать в затылке и описываются как "пользователененавистничесикие", тем не менее они из образцов высоких технологий тоже станут повседневной реальностью человеческого сообщества. Слова "сообщество" (community) и "коммуникация" - от одного корня. Когда вы имеете дело с сетевыми коммуникациями, вы также имеете дело с сообществом. И когда вы нарушаете сеть - конфискуете её, совершаете в ней преступления, взламываете её, завышаете цены на её использование сверх возможного - вы обижаете это сообщество. Сообщества борются, дабы защитить себя. Люди сильнее и яростнее сражаются, чтобы защитить своё сообщество, когда им приходится отстаивать собственную индивидуальность. И это верно по отношению к компьютерному сообществу, образовавшемуся в восьмидесятых вокруг компьютерных сетей, или "разным" компьютерным сообществам - в телефонии, охране порядка, программировании и цифровом подполье, которое в 1990-м обыскивалось, собиралось на конференциях, арестовывалось, судилось, сажалось в тюрьму, штрафовалось и издавало сердитые манифесты. Ни одно из событий 1990-го не было абсолютно новым. В 1990-м не случилось ничего, что не имело бы раннего и более понятного прецедента. То, что дало преследованиям хакеров новую смысловую нагрузку и важность, было чувством - чувством сообщества - так устанавливаются политические вехи; так проблемы киберпространства не могли более оставаться каким-то мелким вредом или неубедительной перестрелкой, но вылились в битву за выживание сообщества и образ будущего. Эти электронные сообщества, процветавшие в 80-х, начали осознавать себя и усиленно осознавать другие, соперничающие сообщества. Тревога росла, вместе с недовольством, слухами и непростыми спекуляциями. Но для того, чтобы сделать новый мир очевидным, необходим был катализатор, шок. Вроде грандиозной раскрутки Белла, Тарриффвилльской Аварии Поезда в январе 1878, знаменитый судебный процесс. Этим катализатором стал сбой AT&T 15 января 1990 года. После Сбоя израненное и встревоженное телефонное сообщество собиралось биться насмерть. # Сообщество телефонных техников, инженеров, операторов и исследователей - старейшее сообщество в киберпространстве. Здесь есть ветераны, наиболее развитая, богатая, уважаемая группа, во многих случаях - наиболее влиятельная. Поколения сменились со времён Александра Грэхема Белла, но созданное им сообщество живо. Сегодня в телефонной системе работают люди, чьи прародители уже работали на телефонную систему. Специальные журналы, такие, как *Telephony,* *AT&T Technical Journal,* *Telephone Engineer and Management,* издающиеся десятилетиями, заставляют *Macworld* и *PC Week* выглядеть любительскими листками- однодневками. Телефонные компании не отстают в использовании высоких технологий. Промышленные исследователи других компаний могут захотеть завоевать новые рынки; но исследователи Bell Labs получили семь Нобелевских премий. Одно из устройств, разработанных Bell Labs, транзистор, создало целую отрасль промышленности. Bell Labs известны в мире как "делающие патент в день", они даже совершили открытия в физике, астрономии и космологии. За свою 70-летнюю историю Ma Bell была в большей степени образом жизни, чем компанией. До катастрофического распада в 1980-х, Ma Bell была мега-работодателем. Имиджем AT&T был "скромный гигант", "голос с улыбкой", неуловимо социалистически-реалистический мир чисто выбритых электриков в сверкающих шлемах и красивых телефонных барышень в наушниках и нейлоновых чулках. За свою долгую историю персонал Ма Ве11 приобрёл характер корпоративной общественной службы. В компании были деньги, но всё это было "не ради денег"; Ве11 использовали пиар, но не были простыми рыночными торговцами. Люди приходили в систему Белла за хорошей жизнью, и они её получали. Не деньги провели народ Белла сквозь штормы и землетрясения. Этика Белла была электрическим эквивалентом почтовой: ни дождь, ни снег, ни мрак ночи не останавливали этих людей. Легко отнестись к этому с цинизмом, как легко цинично относиться к любой социальной или политической системе; но цинизм не повлияет на тот факт, что тысячи людей относятся к своим идеалам весьма серьёзно. И кое-кто до сих пор так и делает. Характерной особенностью Ве11 было служение обществу, и это вознаграждалось; но была ещё и частная "власть", что тоже вознаграждалось. Как корпорация, Ве11 была чем-то особенным, привилегированным. Ве11 удобно устроилась под крылом государства. По сути дела, Ве11 приблизилась к правительству настолько, насколько это вообще возможно в Америке, и до сих пор имеет огромные легальные доходы. В отличие от других компаний, Ве11 не опускалась до вульгарной коммерческой драки. При помощи своих филиалов Ве11 была вездесущей и локальной одновременно по всей Америке. Башни из слоновой кости в её корпоративном сердце содержали больше слоновой кости и были выше, чем всё вокруг. В Америке есть и другие телефонные компании: так называемые независимые. В основном - сельские кооперативы, маленькие, чаще уживающиеся друг с другом, иногда - враждующие. Десятилетиями "независимые" американские телефонные компании прозябали в страхе и дрожали перед официальной монополией Белла ("Спрут Белла" - как в ХIX веке называли её враги в своих многочисленных газетных выступлениях). Некоторые из независимых компаний в своей борьбе со Спрутом дошли до установки нелегальных телефонных сетей, впоследствии обнаруженных агентами Белла и привселюдно сожжённых. Техническая гибкость Системы Белла дала его операторам, изобретателям и инженерам глубоко удовлетворяющее чувство силы и власти. Они посвятили свои жизни благу огромной национальной машины; на протяжении лет и целых человеческих жизней она развивалась и росла. Она была великой цитаделью технологии, а её сотрудники - элитой, и они это осознавали, даже если другие не понимали этого; более того, чем меньше остальные понимали это, тем сильнее было это ощущение. Не стоит недооценивать глубокую привлекательность чувства элитарного технического могущества. "Техническое могущество" - не для каждого, многих оно вообще не привлекает. Но для некоторых оно превращается в смысл жизни. Для немногих это - всепоглощающая страсть, почти зависимость. Люди, особенно умные тинэйджеры, чья жизнь иначе лишена и намёка на могущество, любят ощущать свою тайную власть, и делают всё, лишь бы добиться её. Техническая мощь электроники мотивировала многие странные, ничём иным не объяснимые действия, описанные в этой книге. Белл обладал властью над капитализмом. Службы Белла работали, и были широко распропагандированы в несколько "сахариновом" стиле. За десятилетия людям это поднадоело, что выражалось иногда в открытой нетерпимости. В начале 80-х Ма Ве11 поняла, что у неё нет настоящих друзей. Индустриальный социализм Вэйла безнадёжно отстал от политической моды. И суровое наказание пало на головы членов телефонного сообщества. # В 1983-м Ма Ве11 была демонтирована решением федерального суда. Кусочки Ве11 стали отныне отдельными корпорациями. Сердцевиной компании стала AT&T Communications, а также AT&T Industries (ранее Western Electric, производственный гигант Bell). AT&T Bell Labs превратились в Bell Communications Research, Bellcore. Все они стали региональными операционными компаниями Белла, или RBOCs (произносится "арбокс"). Ве11 была титаном, и даже эти региональные ломтики были гигантскими предприятиями: 50 удачных компаний с огромными средствами и властью. Но слова "Единая Политика, Единая Система, Универсальная Служба" навсегда канули в Лету. "Единая политика" администрации Рейгана заключалась в том, чтобы выбить из системы примесь социализма. С этого времени не существует реальной федеральной "телефонной" политики. С раскола остаткам империи Белла так и не удалось вступить в свободное состязание на открытом рынке. RBOCs до сих пор жестко регулируются, но не сверху. Они находятся в состоянии бесконечной сумбурной экономической и политической схватки, коллизии которой нередко выходят за пределы федеральной юрисдикции. Как и другие крупные американские корпорации, RBOCs становятся всё более мультинациональными, преследуя коммерческие интересы в Европе, Латинской Америке и на Тихом Океане, но это только осложняет их политическое положение. Народ Белла уже не был доволен своей участью. Им предстояло нехотя выйти на открытый рынок и стать одними среди многих. AT&T и RBOCs ("Мальчики-колокольчики") почувстовав, что ими вертят из стороны в сторону государственные контролёры, Конгресс и FCC, а особенно - федеральный суд в лице судьи Хэролда Грина, принявшего решение о демонтаже Ма Ве11 и бывшего de facto царём американских телекоммуникаций где-то с 1983-го. Народу Белла жизнь казалась чистилищем. Они были в замешательстве: если они - "служба", то почему к ним относятся не как к общественной службе? Если дело в деньгах, то почему они не могут свободно зарабатывать их? Никто ничего не знал. Их коллеги из-за границы восхищаются сегодняшней американской телефонной системой. Не потому, что она так хорошо работает; ныне даже французская телефонная система функционирует более или менее нормально. Они восхищаются тем, что американская система связи вообще работает в столь странных условиях. Белловская "Единая Система" междугородной связи теперь составляла лишь 80% от прежней; остальное захватили Sprint, MCI и карликовые компании дальней связи. Уродливые войны с применением грубых приёмов вроде "слэмминга" (закулисной практики переманивания клиентов у конкурентов) разрушили стабильность в мире дальней связи. Бой за уничтожение монополии Белла на дальнюю связь был длительным и уродливым. После раскола поле битвы не стало краше. Знаменитые кампании AT&T, разоблачавшие низкое качество услуг и подразумевавшие этическую нечистоплотность конкурентов, отличались примечательной расчетливой психологической жестокостью. Телефонная индустрия переполнилась отрицательными эмоциями и возмущением. Полосатая сфера, ставшая корпоративной эмблемой AT&T после раскола, получила в отрасли кличку "Звезда Смерти" (параллель из "Звёздных войн", где так называлась сферическая высоко- технологичная крепость имперского ультра-негодяя Дарт Вэйдера). Даже служащие AT&T были как минимум встревожены Звездой Смерти. Среди них получили распространение футболки, изображавшие старую и новую эмблему, подписанные: "Это ваш мозг, а это - ваш мозг под наркотиками". AT&T вложила немалые средства в попытку прорваться на рынок персональных компьютеров. Попытка не удалась, и компьютерные специалисты из телефонной компании получили ироническое прозвище "покорителей полюса". AT&T и "колокольчики" RBOCs так и не обзавелись друзьями. В условиях жёсткой конкуренции сбой, подобный случившемуся 15 января 1990-го, означал для AT&T серьёзные проблемы. Это был сильный удар по репутации компании. Вскоре после сбоя главный исполнительный директор AT&T Боб Аллен смиренно принёс официальные извинения: "Службы AT&T подверглись в понедельник серьёзным разрушениям. Мы не смогли соответствовать ни своим, ни вашим стандартам качества. И это не приемлемо ни для нас, ни для вас... Мы понимаем, как много людей зависят от работы AT&T, так что учёные и сетевые инженеры из AT&T Bell Laboratories сделают всё возможное для защиты от повторения ситуации..." "Открытое письмо к потребителям" мистера Аллена было широко опубликовано по всей стране: в *Wall Street Journal,* *USA Today,* *New York Times,* *Los Angeles Times,* *Chicago Tribune,* *Philadelphia Inquirer,* *San Francisco Chronicle Examiner,* *Boston Globe,* *Dallas Morning News,* *Detroit Free Press,* *Washington Post,* *Houston Chronicle,* *Cleveland Plain Dealer,* *Atlanta Journal Constitution,* *Minneapolis Star Tribune,* *St. Paul Pioneer Press Dispatch,* *Seattle Times/Post Intelligencer,* *Tacoma News Tribune,* *Miami Herald,* *Pittsburgh Press,* *St. Louis Post Dispatch,* *Denver Post,* *Phoenix Republic Gazette* и *Tampa Tribune.* В другом пресс-релизе AT&T предполагалось, что подобный "программный глюк" "может" произойти на MCI, хотя не произошёл (программное обеспечение MCI отличалось от используемого AT&T, правда, не обязательно в сторону большей надёжности). АТ&Т также объявили о скидке на обслуживание в День Св. Валентина, дабы возместить убытки от сбоя. "Все наши технические ресурсы, включая учёных и инженеров Bell Labs, трудятся над тем, чтобы этого больше не произошло" - было сказано публике. Далее утверждалось, что "шанс рецидива ничтожно мал, ведь проблем такого масштаба никогда прежде не возникало". Тем временем у полиции и корпоративной службы безопасности были свои соображения относительно "шанса рецидива" и причин "проблемы такого масштаба", возникшей, казалось, ниоткуда. Им были известны факты нелегального доступа и перепрограммирования АТС хакерами беспрецедентной квалификации. Слухи о скрытых вирусах и секретных логических бомбах на АТС циркулировали в подполье, сопровождаемые ликованием по поводу проблем AT&T и спекуляциями по поводу невоспетого гениального хакера, ответственного за это. Некоторые хакеры, включая стукачей, показывали друг на друга, как на виновника Сбоя. Телефонное сообщество, узрев такую вероятность, сочло объективность дискомфортной. Это слишком задевало их; это грозило неприятностями; Это было так обидно, что было тяжело говорить об этом. В телефонной системе всегда присутствовали воровство и дурное поведение. Всегда были проблемы с локальными узлами и независимыми конкурентами. Но столкнуться с проблемой в самом сердце системы, на станциях дальней связи, было ужасно. Для связистов это отличалось от знакомых проблем так же, как тараканы на кухне отличаются от здоровенных жутких крыс в спальне. Для рядового гражданина телефонные компании оставались чем-то гигантским и безличным. Американское общество считало их чем-то вроде советского партаппарата. Даже когда компании старались изо всех сил, субсидируя образование или спонсируя телепрограммы новостей, они добивались лишь незначительного внимания публики. Но изнутри на всё это смотрели иначе. Существует суровая конкуренция. Политическая система выглядела выдохшейся и усталой, и не враждовала с компаниями. Наличествовали упадок морали и глубокое ощущение утраты чего-то необъяснимого. Технологические перемены вызвали потерю данных и требовали перехода к новым формам передачи. Появились новые формы воровства, всё растущих масштабов и дерзости, всё более изощрённые. Учитывая все эти факторы, неудивительно, что компании, крупные и мелкие, пребывали в горьком недовольстве. В конце 88-го и 89-м связисты настойчиво выражали своё недовольство тем немногим американским блюстителям закона, в чьи обязанности входят попытки разобрать, о чём говорят связисты. Чиновники из служб безопасности связи открыли для себя хакерское компьютерное подполье, проникли в него и глубоко обеспокоились его растущей осведомлённостью. Они нашли мишень достаточно отталкивающего вида, и подошло время для контратаки. Эти яростные соперники: AT&T, MCI и Sprint, и куча "колокольчиков": PacBell, Bell South, Southwestern Bell, NYNEX, USWest, а также исследовательский консорциум Bellcore, и независимый поставщик дальней связи Mid-American - все сыграли свою роль в великом отлове хакеров 1990-го. Впервые за годы компании смогли взять инициативу в свои руки. После смутных лет компании и правительственные чины вновь стояли вместе на страже Системы. Расцвели оптимизм и энтузиазм; вкус грядущего отмщения был сладок. # С самого начала, когда Преследования так даже ещё не назывались, секретность была большой проблемой, хотя для соблюдения её было много веских поводов. Хакеры и охотники за кодами были хитрой добычей, прокрадывающейся в свои жилища и уничтожающей улики при любом намёке на проблемы. Далее, сами преступления были технически сложными и трудноописуемыми даже для полиции, не говоря о публике. Ранее пресса, при попытке описать эти преступления, имела тенденцию к раздуванию таковых. Связисты, столь болезненно уведомлённые об уязвимости своих систем, опасались раскрывать свои слабые места. Опыт показал, что однажды раскрытые, слабые места безжалостно эксплуатируются десятками тысяч людей; не только подпольщиками - хакерами и фриками, но и вполне рядовыми гражданами, считающими обман безликой и бездушной "Телефонной Компании" разновидностью безвредного спорта. С тех пор как симпатии публики принадлежали "голосу с улыбкой", прошло много времени. "Голос" современных компаний больше похож на компьютерный; американское общество выказывало всё меньше уважения и благодарности наследству доктора Белла и мистера Вэйла. Казалось, чем более эффективными, высокотехнологичными и компьютеризованными становились телефонные компании, тем чаще они сталкивались с тупым недовольством и аморальной жадностью общества. Связисты хотели наказать подполье как можно показательнее и публичнее. Они хотели дать урок злостным нарушителям, запугать чокнутых любителей и отправить в тюрьму главарей. Для освещения всего этого необходима раскрутка. Но если бы хоть слово просочилось о готовящейся широкомасштабной операции, хакеры бы просто скрылись, уничтожив улики и спрятав свои компьютеры, и переждали бы, пока волна схлынет. Даже молодые хакеры хитры и подозрительны, а уж профессионалы - те бросаются за границу штата при первом признаке опасности. Чтобы добиться успеха, нужно было взять их всех с поличным. Был и другой серьёзный повод хранить тайну. В случае провала операции на компании обрушится опустошительная контратака хакеров. Если в Сбое 15 января действительно были повинны хакеры - по-настоящему одарённые хакеры, свободно ориентирующиеся в системах дальней связи, то, разъярённые или напуганные преследованиями, они могли непредсказуемо отреагировать на попытку надеть на них хомут. У задержанных могли оказаться талантливые и мстительные друзья. Сложно было даже представить ужасные последствия этого. Контратака хакеров была кошмаром компаний. Они ещё никогда не сталкивались с подобным. Месяцами они боялись даже признать это и распространить предупреждения. Но лучше было рискнуть, чем существовать лишь по милости потенциальных взломщиков. Раскрутка была бы очень полезной. Корпоративные службы безопасности работали очень осторожно, и не приносили доходов своим хозяевам. Их работа - предотвращать убытки, что кажется меньшей заслугой, чем приносить прибыль. Если вы, сотрудник службы безопасности, отлично справляющийся со своими обязанностями, то с вашей компанией просто ничего не случается. Из-за этого вы выглядите попросту ненужным. Это - один из многих непривлекательных аспектов работы в службе безопасности. Этим людям редко удаётся вызвать здоровый интерес к их деятельности. Раскрутка также отвечала интересам их друзей из правоохранительных органов. Чиновники из этих органов прямо-таки расцветают в лучах благосклонного интереса публики. Благодаря раскрутке, офицер полиции может дорваться до кошелька законодательной власти, получить повышение и стать самым уважаемым среди равных. Но гнаться одновременно за раскруткой и соблюдением секретности - значит гнаться за двумя зайцами. Как мы покажем, эта невозможная погоня месяцами причиняла боль преследователям хакеров. Поначалу казалось возможным (хотя было, скорее, желаемым) поймать обеих зайцев. Арест хакеров должен был ярко освещаться. Но дела хакеров, объяснять которые было бы затруднительно из-за технических подробностей, а также небезопасно, лучше было "затемнить". Нужно было изо всех сил трубить о "хакерской угрозе", а подробности страшных преступлений, совершённых хакерами, публика пусть воображает сама. Можно было поставить общество в известность о растущем и всё более технически грамотном компьютерном подполье, но не давать раскрутки самим виновникам шума, в основном, белым тинэйджерам из среднего класса пригородов. Чиновники не пришло в голову, что задержанные хакеры займут у суда много времени; что журналисты будут иронично утверждать, что им предъявили лишь "хорошие копии" хакеров; что богатые продвигатели высоких технологий окажут моральную и финансовую поддержку жертвам преследований; как будут хмуриться юристы. Все эти возможности не были включены в план военных действий. Если таковой и был, он вряд ли замедлил бешеную гонку за краденым документом телефонной компании под благозвучным названием "Администрирование офиса контроля улучшенных служб 911 для спецслужб и крупных расчётных центров". В дальнейших главах мы будем исследовать миры полиции и компьютерного подполья, и большую теневую область, где они соприкасаются. Но сперва рассмотрим поле битвы. Прежде, чем покинуть мир телефонных компаний, мы должны понять, что такое АТС и как конкретно работает ваш телефон. # Рядовому гражданину идея телефона представлена "телефоном": устройством, в которое говорят; для связиста-профессионала телефон в вашем доме - лишь удалённое нервное окончание, исходящее из центральных АТС, стоящих на разных уровнях иерархии, вплоть до электронных станций дальней связи, являющихся одними из крупнейших в мире компьютеров. Давайте представим, что сейчас, скажем, 1925 год, компьютеров ещё нет, телефонная система проще и более понятна. представим далее, что вы - мисс Летиция Лютор, фиктивный оператор Ма Ве11 в Нью-Йорке 20-х. Вы, мисс Лютор, и есть "переключающая система". Вы сидите перед большим вертикальным коммутатором, называемым "доска с проводами", сделанным из сверкающих деревянных панелей с 10000 дырок с металлическими ободками, называемых гнёздами. Инженеры могли наделать больше дырок в коммутаторе, но 10000 - это столько, сколько вы можете контролировать, не вставая со стула. Каждая из эти 10000 дыр имеет собственный источник электрического света, известный как лампочка, и чётко напечатанный кодовый номер. Вы привычно высматриваете на доске горящие лампочки. Это - то, чем вы в основном занимаетесь, и чем вы привыкли заниматься. Лампочка включилась. Это означает, что трубка на другом конце линии снята. Цепь замкнулась, и аппарат автоматически посылает сигналы в локальный офис, т.е. вам. Может быть, кто-то звонит, а может, трубка просто свалилась, но пока вам важно не это. Перво- наперво вы записываете номер своим красивым почерком американской общественной школы в свой журнал дежурств. Это - первое, так как это делается для включения в счёт за телефон. Теперь вы берёте штекер провода, выходящего из ваших наушников, и вставляете его в освещённое гнездо. "Оператор"- произносите вы. На курсах операторов, ещё до поступления на работу, вы выучили стандартные ответы для любой ситуации. Вы также обучились не-региональному и не-национальному произношению и тембру голоса. Вам редко предоставляется случай сказать что-нибудь абоненту от себя. По другому дело обстоит лишь на сельских линиях, где людям принадлежит всё их время. Жёсткий голос на другом конце линии называет номер. Вы немедленно записываете его в журнал, рядом с номером звонящего. Затем вы смотрите, есть ли названный парнем номер на вашем коммутаторе; в случаях местных звонков это обычно так. Дальняя связь стоит столько, что люди пользуются ей весьма умеренно. Только теперь вы берёте провод с полки у основания коммутатора. Это длинный эластичный провод на катушке, на которую он намотается, когда вы отключите его. Внизу полно проводов, смотрящихся вместе как выводок змей. Некоторые девушки думают, что в гнёздах живут клопы. Они называются "кабельные клещи" и кусают за пальцы, отчего бывает сыпь. Сами вы в это не верите. Вы прикасаетесь штекером к гнезду требуемого номера, но пока не вставляете. Если вы слышите щелчок, значит, линия занята и соединение невозможно. Когда это так, вы включаете шнур в "гнездо сигнала "занято", и парень слышит этот сигнал. Таким образом вы избегаете разговора с ним и его раздражения. Но линия не занята, и вы полностью вводите штекер в гнездо. Релейные цепи в вашей доске заставляют удалённый телефон звонить, кто-то снимает трубку, и начинается телефонный разговор. Вы можете слушать его в наушниках, пока вы не отключили их. В принципе, вы можете прослушать весь разговор, однако это строго запрещено начальством, и, честно говоря, вы этих разговоров уже наслушались досыта. Вы можете определить продолжительность разговора при помощи лампочки на полке с проводами. Когда разговор кончается, вы отсоединяете провод, и он наматывается обратно на катушку. Проделав это несколько сот тысяч раз, вы научились делать это хорошо. По сути, вы соединяете и разъединяете десять, двадцать, сорок шнуров одновременно. Это рукоделье в чём- то даже приятно, вроде работы на ткацком станке. С междугородными звонками всё иначе. Вместо соединения на своём коммутаторе, вы идёте вверх по иерархии, на линии дальней связи, так называемые "магистрали". В зависимости от своей дальности, вызов может пройти через множество операторов. Абонент не ждёт на проводе, пока комплексный процесс будет завершён толпой операторов. Вы звоните ему позже, когда соединение готово. Через четыре или пять лет вы выходите замуж и увольняетесь, как было принято среди американских женщин 2000-х. Компании приходится обучать кого-то ещё, возможно, двоих, ведь телефонная система за это время выросла. И это стоит денег. Очень дорого использовать людей в качестве переключающих систем. 8000 Летиций Лютор - ещё куда ни шло, но армия в четверть миллиона заставляла предпринять решительные меры по автоматизации. Хотя телефонная система растёт и поныне, число занятых в ней от года к году сокращается. "Операторы" теперь имеют дело только с нештатными ситуациями, рутинные операции выполняются машинами. Операторы гораздо менее походят на машины, чем раньше, их голоса обладают акцентом и различиями. Когда вас обслуживает живой оператор, он гораздо "живее", чем во времена Летиции, но, с другой стороны, теперь гораздо сложнее обнаружить человека в телефонной системе. В первой половине двадцатого века "электромеханические" системы переключения растущей комплексности были с предосторожностями внедрены в телефонную систему. В некоторых тихих заводях эти гибриды ещё в ходу. С 1965 года телефонная система стала полностью электронной. У электромеханических систем были "распорки" и "кисти", а также другие большие подвижные детали, которые хоть и были быстрее и дешевле Летиции, всё же были медленными и быстро изнашивались. Электронные системы на кремниевых чипах быстры как молния, очень дешевы и довольно прочны. Обслуживание их обходится вдвое дешевле по сравнению даже с лучшими электромеханическими аналогами, и они занимают вдвое меньше места. С каждым годом кремниевые чипы становятся всё меньше, быстрее и даже дешевле. Что лучше всего, автоматическая электроника работает круглосуточно, и не нуждается в зарплате или медицинской страховке. Конечно, есть серьёзные недостатки в использовании компьютерных чипов. Когда они ломаются, сам чёрт ногу сломит в попытках понять, что не так. Поломка "доски с проводами" обычно была видна невооружённым глазом. Поломки чипов невидимы. Ошибки в программах вообще могут быть отнесены к области теологии. Если вы хотите, чтобы механическая система делала что-либо новое для неё, вы должны добраться до неё, что-то отключить или подключить, что стоит денег. Если же вы хотите того же от чипа, то всё, что от вас требуется - сменить его программное обеспечение, что делается просто, быстро и дёшево. Чтобы сменить программу чипа, вам не обязательно видеть его. Если вы его и видите, это ничего не меняет. Внешне чип с программой Х ничем не отличается от чипа с программой Y. Обладая кодами и доступом к специализированным телефонным линиям, вы можете изменить работу электронных АТС всей Америки откуда угодно. Могут и другие. И если они знают, как это делать, и хотят, то могут прокрасться в микрочип и что-нибудь с ним вытворить, не оставляя при этом физических следов. Если бы они вторглись на станцию-с-оператором и держали Летицию на мушке, это было бы слишком очевидным. Если бы они проникли в здание компании, и полезли бы к электромеханическому переключателю с инструментами, то, по меньшей мере, оставили бы немало следов. Но с компьютерными переключателями можно творить изумительные вещи, просто нажимая кнопки на клавиатуре, а клавиатуры теперь повсюду. Степень этой уязвимости глубока, темна, широка и зачастую поражает рассудок, но это - один из основных жизненных фактов для любого компьютера в сети. Последние 20 лет эксперты по безопасности с возрастающей тревогой утверждают, что это основное уязвимое место компьютеров представляет собой новый уровень неясной, но очевидной угрозы обществу. И они правы. Электронные АТС делают то же, что делала Летиция, только за наносекунды и в больших масштабах. Сравним 10000 гнёзд мисс Лютор и 128000 линий примитивного компьютера 1ESS, детища 60-х. Современная AT&T выбрала чудовищные 5ESS пятого поколения. Электронная переключающая станция (ESS, АТС) проверяет все линии на своей "доске" за десятую долю секунды, и без устали делает это снова и снова круглосуточно. Вместо рук у неё "дистрибьюторы сигналов", "центральные пульс дистрибьюторы", "магнитные запирающие реле" и "запальные ключи", которыми она осуществляет и прерывает соединения. Вместо мозга у неё "центральный процессор". Вместо инструкций - программа. Вместо рукописного журнала регистрации звонков у неё магнитная плёнка. И она никогда ни с кем не разговаривает. Всё, что может сказать ей абонент, он "говорит" нажатием кнопок на своём аппарате. Хоть АТС и не говорит, ей нужен интерфэйс, чтобы был какой-то способ общения с ней. Интерфэйс называется "главный контрольный центр". (Этот интерфэйс можно называть просто интерфэйсом, ведь он не контролирует звонки напрямую. Слова вроде "главный контрольный центр" - просто разновидность риторики, которую инженеры-эксплуатационники компаний (и хакеры) находят вполне удовлетворительной). Используя "главный контрольный центр", инженер может протестировать локальные и магистральные линии на наличие неисправностей. Он (реже - она) проверяет разные аварийные дисплеи, измеряет трафик на линиях, ознакомляется с записями об использовании телефонов, и программирует изменения. И, конечно, кто-то ещё, проникший в "главный контрольный центр", тоже может делать всё это, если он (реже - она) сможет там разобраться, или, что бывает чаще, получить знания об этом заранее. За 1989-й и 1990-й одна обычная RBOC, Bell South, столкнувшись с обычными проблемами, потратила на компьютерную безопасность предположительно $1200000 (некоторые считают, что более двух миллионов, если учесть все сопутствующие расходы). Два миллиона - немного по сравнению с экономией, возникшей в результате использования компьютерных систем. К несчастью, компьютеры глупы. В отличие от людей, компьютеры обладают глупостью неодушевлённых предметов. В 60-х, во время первой волны распространения компьютеризации, было много разговоров о глупости компьютеров, о том что они могут лишь "следовать программе" и "делать, что им скажут". Этих разговоров поубавилось, когда компьютеры начали получать звания гроссмейстеров на шахматных состязаниях и проявлять очевидный ум в других впечатляющих формах. Тем не менее, компьютеры оставались глупыми и хрупкими, просто их глупость и хрупкость стали неизмеримо более незаметными. Компьютеры 90-х надёжнее ранних систем своими компонентами, и справляются с более комплексными задачами в более трудных условиях. На базовом математическом уровне любая строчка программы предоставляет возможность взлома. Программа не "сидит" во время работы - она "бежит", взаимодействуя сама с собой и со входящими и исходящими данными. По аналогии, она растягивается как замазка, принимая столько разных форм, что на проверку их всех могло бы не хватить срока существования Вселенной. Иногда замазка замерзает. То, что мы называем "программным обеспечением", не похоже ни на что из того, о чём привыкло думать человеческое общество. Оно похоже на машину, математику, язык, мысль, искусство, информацию... но не является ничем из перечисленного. Многообразие свойств программного обеспечения - один из источников великого очарования. Это также делает программы ещё сильнее, неуловимее, непредсказуемее и опаснее. Некоторые программы плохи и "глюкавы". Некоторые - "прочные", даже "пуленепробиваемые". Лучшая программа - та, которую проверяли тысячи пользователей в тысячах различных условий, годами. Тогда она становится известной как "стабильная". Это не означает, что программа полностью свободна от "глюков". Как правило, это означает, что в программе полно глюков, но все они легко узнаваемы и понятны. Нет способа увериться в том, что программа свободна от ошибок. Хоть программы и математические по своей природе, они не могут быть "доказаны", подобно теореме; они скорее ближе к языку, с присущими ему двусмысленностями, различными определениями, допущениями, разными уровнями смысла, которые могут конфликтовать. Человеческие существа способны более или менее справляться с человеческим языком, ибо могут схватить его суть. Компьютеры наглядно доказали свою неспособность схватить суть чего бы то ни было. Мельчайшая крупинка семантического песка может привести в замешательство мощнейший компьютер. Одна из опаснейших вещей, которые вы можете сделать с программой - это попытаться улучшить её, повысить её надёжность. "Заплатанные" программы представляют собой новое, непроверенное, нестабильное ПО, по определению более опасное. Современная телефонная система попала в полную и необратимую зависимость от программ. Сбой 15 января 1990-го был вызван "улучшением" программы. Или попыткой "улучшения". Когда это случилось, проблема - проблема per se - приняла такую форму. Часть программ телефонной компании была написана на языке Си - стандартном языке телекоммуникационного поля. Эти программы содержали длинную конструкцию "выполнять...ждать". Эта конструкция содержала состояние АТС (программеры, подправьте это место - АА). Состояние АТС содержало пункт "если". Пункт "если" содержал "перерыв". "Перерыв" должен был прерывать пункт "если", но вместо этого изменял состояние АТС. Это и было причиной того, что люди, снимая трубку 15 января 1990-го, не могли говорить друг с другом. Как минимум, это было неуловимое, абстрактное, киберпространственное зерно проблемы. Так проблема из мира программирования выразила себя в мире реальной жизни. Программа "Система 7", стоявшая на 4ESS AT&T, или Generic 44E14 Central Office Switch Software, прошла тщательное тестирование и была признана очень стабильной. В конце 1989-го она была установлена на 80 АТС AT&T по всей стране. На 34-х АТС предусмотрительно была оставлена более медленная "Система 6" с меньшей ёмкостью, так как AT&T подозревала возможность сбоев в беспрецедентно изощрённой сети "Системы 7". Станции на "Системе 7" были запрограммированы на переключение в резервную сеть в случае любых проблем. В середине декабря 1989-го на все 4ESS была установлена новая высокоскоростная, высокозащищённая программа, дающая АТС возможность переключиться быстрее, тем самым делая сеть "Системы 7" гораздо безопаснее. К несчастью, все 4ESS были теперь во власти небольшой, но смертельной ошибки. Чтобы обслуживать сеть, АТС должны были проверять состояние других АТС - активны ли те, или временно отключены, или, может быть, перегружены и нуждаются в поддержке, и так далее. Новая программа помогала поддерживать эту функцию, проверяя статус звонков с других АТС. 4ESS требовалось от четырёх до шести секунд, чтобы перевести все звонки на другие АТС, временно выключить всё и перезагрузить программное обеспечение в случае проблем. Как правило, при этом исчезали все программные проблемы, могущие иначе развиться. Это было умной идеей. Процесс автоматической перезагрузки с жёсткого диска назывался "нормальная рутина восстановления от ошибок". С тех пор как AT&T использовала стабильные программы, системы редко проводили "восстановление от ошибок", но AT&T хвасталась своей надёжностью в "реальном мире", и эта тактика была "ремнём и подтяжками". 4ESS использовали свою новую программу, чтобы проверять состояние соседних АТС по мере их восстановления от ошибок. Когда те включались в линию после восстановления, то посылали сигнал "ОК". АТС отмечала полученный сигнал "ОК" на своей "карте состояния", узнавая что другая станция снова в строю. К несчастью, когда АТС занимались бухгалтерией со своими картами статуса, вступала в игру ошибочка в новенькой программе. Если (и только в этом случае) два входящих звонка поступали на АТС за сотую долю секунды, искажался небольшой объём данных. Но АТС были запрограммированы на постоянный поиск возможных повреждений данных. Когда они обнаруживали искажённые данные, то отключались и сигнализировали "соседям", чтоб те не присылали звонки. Они на 4-6 секунд переходили в режим восстановления от ошибок. И когда всё было в порядке, АТС отправляла сигнал "ОК". Этот сигнал и был тем, что вырубало АТС. Все АТС на "Системе 7" имели одну и ту же ошибку в программе карты статуса. В момент, когда они помечали на ней, что с "соседом" всё ОК, то становились уязвимыми к поступлению двух звонков за сотую долю секунды. Приблизительно в 14:25 восточного времени в понедельник, 15 января 1990-го у одной из 4ESS AT&T возникла небольшая проблема. Она провела восстановление, выдала "я отключаюсь", затем "ОК". Это бодрое сообщение прошло взрывной волной по соседним АТС. Многие из них сперва избежали опасности. На эти везучие АТС не поступило два звонка за сотую долю секунды, и их программы не полетели (сперва). Но три не столь везучие станции в Атланте, Сент-Луисе и Детройте попали по полной программе. Когда они, почти немедленно восстановившись, заработали, то начали предавать летальное сообщение "ОК", активируя скрытый "глюк" на других АТС. Все больше и больше станций впадали в коллапс, трафик становился всё плотней и плотней на остальных станциях, трещащих под этим грузом и всё чаще попадавших под двойной удар за сотую долю секунды. За 4-6 секунд станции "приходили в себя". Не было никаких физических повреждений, более того, все станции физически отлично работали. Ситуация была "всего лишь" программной проблемой. Но АТС выключались каждые 4-6 секунд, и это распространялось, как круги на воде, по всей Америке, с маниакальной механической тупостью. Они продолжали отправлять друг друга в нокаут заразным сообщением "ОК". Примерно за десять минут цепная реакция травмировала всю сеть. Даже тогда некоторым АТС удавалось справиться с нормальной передачей звонков. Многие звонки - миллионы звонков - прошли нормально. Миллионам других это не удалось. Инженеры Bell Labs, лихорадочно работая в Нью-Джерси, Иллинойсе и Огайо, первыми применили свой полный набор сетевых лекарств для неверно функционирующей "Системы 7". Конечно же, ничто не помогло, потому что ничего подобного не случалось ранее ни с одной телефонной системой (если не считать нашенскую, которую, похоже, коматозит всё время - АА). Полностью отрезав резервную сеть, им удалось примерно на половину остановить оргию сообщений "ОК". С замедлением цепной реакции система начала восстанавливаться. В 23:30 понедельника, 15 января загнанные инженеры ночной смены с облегчением вздохнули, когда восстановилась последняя станция. Во вторник они удаляли новомодное программное обеспечение с 4ESS и заменяли его предыдущей версией "Системы 7". Если бы на месте компьютеров были живые люди, кто-нибудь просто перестал бы орать "ОК". Было бы слишком очевидно, что всё вовсе не ОК. У людей есть здравый смысл, по крайней мере - зачатки его. У компьютеров попросту нет. А мы, как живые анахронизмы, думаем, что телефонной системой управляют люди. Трудно представить, что мы принесли столь огромное количество инициативы и контроля в жертву бездумным, но мощным машинам. Когда телефон подводит, мы хотим, чтобы кто-то отвечал за это. Мы хотим обвинить кого-либо. 15 января, когда произошёл Сбой, американское население не было готово к тому, чтобы понять, какие ненормальные оползни в киберпространстве, вроде Сбоя, могут произойти, и не быть чьей-то ошибкой. Легче было поверить, что какие-то злые люди, или злая группа, сделали это с нами. "Хакеры" сделали это. Вирусом. "Троянским конём". "Логической бомбой". Грязной штукой в этом роде. Люди верили в это, ответственные люди. В 1990-м они тщательно искали улики, которые подтвердили бы их сокровенные подозрения. Они искали много где. В 1991-м очертания новой реальности начали проглядывать сквозь туман. 1-го и 2-го июля 1991-го программный коллапс нарушил работу АТС в Вашингтоне, округ Колумбия, Питтсбурге, Лос-Анджелесе и Сан-Франциско. Небольшая проблема вновь подточила цифровую "Систему 7". Около 12 миллионов людей ощутили на себе Сбой 1 июля 1991 года. New York Times сообщила: "Связисты и федеральные контролёры не исключают возможности саботажа компьютерными хакерами, но больше похоже на то, что корень проблемы в неизвестном дефекте сетевого программного обеспечения." Через неделю компания DSC Communications Corporation сконфуженно признала "глюк" в программе "точечной передачи сигналов", разработанной DSC для Bell Atlantic и Pacific Bell. Непосредственной причиной Сбоя 1 июля была опечатка в один знак, маленькая "типографская" ошибка в единственной строчке программы. Один неверно набранный знак лишил столицу телефонной связи. Не было ничего удивительного в том, что этот знак до сих пор избегал внимания; для типичной "Системы 7" требовалось "десять миллионов" строк кода. Во вторник, 17 сентября 1991 года произошло наиболее показательное выпадение. Дело не имело ничего общего с программными ошибками - по крайней мере, не напрямую. Группа нью- йоркских АТС AT&T осталась без электричества. Запасные батареи подвели. Системы автоматического оповещения должны были сообщить о неисправности батарей, но тоже облажались. В это же время в аэропортах Кеннеди, Ла Гвардия и Ньюарк полетела голосовая и цифровая связь. Это ужасающее событие было почти насмешкой, так как хакерская атака на компьютеры аэропортов долгое время была стандартным сценарием кошмара, о ней много трубили эксперты по компьютерной безопасности, напуганные компьютерным подпольем. Был даже голливудский триллер о злобных хакерах, разносящих компьютеры аэропорта - "Крепкий орешек 2". Теперь сама AT&T подточила аэропорты компьютерными проблемами, да не один, а сразу три, одни из самых загруженных в мире. В районе Большого Нью-Йорка встало воздушное движение, около 500 рейсов было отменено или задержано, что ощутили на себе 85000 пассажиров. (Одним из них был председатель FCC - Федеральной Коммуникационной Комиссии). Пассажиры, застрявшие в Нью-Йорке и Нью-Джерси, разъярились, когда обнаружили, что не могут даже сделать междугородный звонок, чтобы объяснить свою задержку деловым партнёрам или любимым. Из-за сбоя не состоялось 4.5 миллиона местных звонков и полмиллиона международных. Нью-йоркский Сбой 17 сентября, в отличие от предыдущих, не вызвал шёпота о злодеяниях хакеров. Напротив, в 1991-м на AT&T обрушились поношения, ранее направленные против хакеров. Конгрессмены и федеральные контролёры ворчали. Ворчала и пресса. MCI, древний соперник, поместили на целой газетной полосе злобную рекламу, предлагавшую услуги межгорода "следующий раз, как AT&T отключится". Председатель AT&T Роберт Аллен протестовал: "У нас вы не найдёте подобной рекламы!" Вновь вышли, также на целой полосе, извинения AT&T, "извинения за непростительную кульминацию людских и механических ошибок".(Теперь AT&T уже не предоставляла компенсационных скидок. Немилосердные критики говорили, что AT&T боится установить традицию возмещения убытков от телефонных сбоев). Промышленные журналы спрашивали, не спит ли AT&T "за рулём". Телефонная сеть, американское чудо высокотехнологичной надёжности, трижды отключалась за 18 месяцев. Журнал *Fortune* поместил Сбой 17 сентября среди "крупнейших деловых провалов 1991 года", жестоко издеваясь над рекламной кампанией AT&T в статье, озаглавленной "AT&T ждёт вас обратно (на земле, по Божьей воле, безопасно)". Почему же нью-йоркские АТС оказались обесточенными? Потому что люди не обращали внимания на аварийные системы. Почему аварийные системы трубили автоматически без людского внимания? Потому что три техника, вместо того, чтобы слушать предупреждения аварийных систем, находились на занятиях, изучая аварийные системы. С конца 1991-го сбои Системы более не были "беспрецедентными". Напротив, в них больше не видели ничего странного. В 1991-м стало ясно, что ни один полицейский не защитит телефонную систему от сбоев. Более того, в самых сильных сбоях система повинна сама. С этого времени никто не делал петушистых заявлений, что это - нечто ненормальное, чего раньше не случалось. В 1991-м защитники Системы встретили своего расплывчатого Врага, которым была сама Система. КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.