Tommyknocker : Дуэль
Пистолетов пара, Две пули - больше ничего - Вдруг разрешат судьбу его. А. С. Пушкин "Евгений Онегин" Узкое и острое как бритва лезвие вакидзаси с треском распарывает плотный песчаный ковер. Воткнутые ножи обозначают расстояние между противниками. Сверху на землю равнодушно смотрит небо с кровавым оскалом заходящего солнца. С тех пор, как человечество предало его, небо не хочет замечать происходящего внизу. Что ему эта глупая суета муравьишек? Оно повидало много боли, крови и смерти, но не собиралось вмешиваться. Тем более сейчас, нет ему причины отговаривать двух человечишек от мысли убийства. Со скукой небо зевает холодным ветерком, закружившим хоровод песчинок, и отворачивается от неинтересного зрелища. Там внизу разыгрывается зауряднейшая драма пустыни, каких небо уже насмотрелось изрядно. На земле стоят четверо человек. Двое из них облачены в странные доспехи, стирающие практически все человеческие черты. Еще два таких костюма грудами металла лежат на земле. Около них стоят два человека, одетых в камуфляжную форму, практически незаметную на фоне желто-серых песчаных барханов. Привыкшие к теплу доспехов, люди ежатся на холодном пронизывающем ветру. Один из них - высокий мужчина лет тридцати. Его обветренное лицо полно горечи и решимости. Он стоит, гордо воздев голову, и без страха смотрит на своего противника. Тот всей своей фигурой выражает высокомерие, горделивость и самоуверенность. Вот только уверенности ему не хватает, он заметно нервничает. Его красивое лицо, украшенное великолепными усами, передергивается и тщетно пытается собраться в холодную маску спокойствия. Быть может, он страшится кары неба. Тогда ему нечего бояться, небо уже никогда не вмешается в дела людей. ... Я стоял на песке и внимательно разглядывал Метиса. Он, похоже нервничал. Да и было из-за чего. Через пару минут я должен всадить в него пулю, как впрочем, и он в меня. Но я ни на миг не сомневался в исходе дуэли. Победить должен я, защитить свою честь и... отомстить. Этот стиляга, хоть и Герой Анклава, но подонок, каких свет не видывал. Он убил моего единственного друга. С Вильямом мы знакомы с детства. Были знакомы. Никак не могу привыкнуть говорить о нем в прошедшем времени. Хотя два года уже минуло с момента его гибели, я не могу поверить, что он мертв. Мы вместе росли, вместе учились. Вильям рос без отца. Его отец, как и его дедушка Джек, заделал ребенка его матери и сбежал. Самоотверженная женщина выносила его и подарила Вильяму жизнь. Больше она никаких подарков ему сделать не могла. Жили они очень бедно, через долгие четырнадцать лет бедности владелец оружейного магазина "Оружие Киллиана", далекий потомок самого Киллиана, влюбился в мать Вильяма и жили они долго и счастливо... Если бы. Через полгода относительно нормальной жизни его отчим стал пить, уходить из дома, повышать голос на домашних. Проснувшись как-то раз ночью, Вильям услышал крики матери. Быстро прибежав на кухню он увидел пьяного отчима, избивающего маму. Схватив кухонный нож для разделки мяса, Вильям вонзил отчиму нож в шею. Так он взял свою первую жизнь. Тогда нам было по шестнадцать лет. Из-за этого поступка Вильям должен был покинуть город. Той же ночью он пришел ко мне прощаться. Как бы не так! Город мы покинули вместе. С тех пор мы немало побродили по пустыням, хаживали с караванами, посещали множество различных городов, неоднократно спасали друг другу жизнь. И таким образом бродяжничали в свое удовольствие, пока не встретили вербовщика. Вот так мы и попали в Анклав. И в армии мы были неразлучны. Получали наряды вместе, вместе работали, рядом стояли в строю. Жили в одной казарме. Ходили вместе в патрули. До того раза. Начальство ввело систему комплектации патрулей при помощи генератора случайных чисел. Два раза нам неимоверно везло, мы оказывались вместе, а на третий нас разъединили. Я пошел в патруль с Гранитом, а Вильяму пришлось идти с Метисом. Так его прозвали за некоторое сходство с индейцами. Главным отличием были усы, отсутствующие у индейцев. У него же были роскошные густые усищи. Вернувшись через двое суток из патруля, я заспешил искать Вильяма. Его патруль уже вернулся, но самого его я нигде не видел. Обойдя все помещения базы и нигде его не обнаружив, я пошел прямиком к Метису. Он сидел на кровати и чистил ногти. В ответ на мой вопрос он, жестоко улыбнувшись, ответил, что Вильям погиб. Я ощутил словно бы приступ удушья, комок встрял в горле. Как? Мой единственный друг погиб, а я остаюсь жить? Для чего? Для чего мне жизнь без Вильяма? Кроме него у меня никого нет. Как он погиб? В ответ я услышал страшную историю про напавших мутантов. От очереди в упор Вильям и скончался. Я в это поверил, потому что сам видел этих мутантов. Но... Это оказалось ложью. Все до единого слова. Когда я выходил из комнаты, ничего не видя перед собой из-за застилавших глаза слез, меня догнал один солдат. Его звали Динго. Он был в том патруле. Жестами отозвав меня в укромную комнату, он поведал мне страшную правду... Оказывается, их патруль был отправлен в самый дальний южный сектор, подлежащий патрулированию. Там они наткнулись на караван китайцев из Фриско. Там было несколько мужчин, бедно вооруженных дешевыми пистолетами, а преобладающей частью каравана были женщины и дети. Измученные и голодные, они просили помощи у солдат, но Метис отдал другой приказ. Он приказал расстрелять их всех. И тут Вильям взбунтовался. Он отказался стрелять по беззащитным людям. ( Молодец, Вильям... Я ощутил слезы гордости за друга на щеках). После чего Метис, удостоверившись, не намерен ли Вильям сменить решение, пристрелил его. В упор. Из гауссова пистолета. Какова бы ни была прочна броня Анклава, против выстрела в упор из такой пушки он спасти не могла. Бедняге буквально вырвало половину туловища. Увидев такую кровавую расправу, остальные солдаты были вынуждены подчиниться... Узнав об этом, я вернулся к Метису. В комнате его уже не было и я отправился разыскивать его, как только что искал Вильяма. Метис сидел в столовой и пил кофе. Увидев меня он подавился. Видимо в моих глазах было что-то такое, что заставило понять его: я знаю правду. Подойдя к нему, я бросил подонку в лицо такие слова, смыть которые можно было лишь кровью. Но никто ничего не заподозрил, сказано это было тихо. Но это не умаляло нанесенного оскорбления, и было решено: дуэль. Поединок, который рассудит нас. Месть за друга. Нет! Месть за Друга. И потянулось ужасное время ненависти. Полтора года мы ждали того момента, когда бездушная машина составит патруль из четырех человек: меня, Метиса и двух наших секундантов. Время шло, мы несколько раз попадали вдвоем с Метисом в патруль, но этого было мало. Нам нужны были секунданты. А до того блаженного мига, когда четыре имени совпадут, мы с Метисом никоим образом не показывали взаимной неприязни. При встрече мы здоровались, в патрулях работали слаженно, и лишь в глубине души знали: наступит миг и машина вынесет смертный приговор одному из нас. Мне помогало держаться лицо Вильяма, оно снилось мне каждую ночь. Он стоял передо мной, вопрошающе смотря в глаза. И я со слезами думал: "Да, Вильям, я сделаю это". И вот сегодня числа совпали наиболее удачно. В одном патруле оказались я, мой заклятый враг и его секундант, тот самый Динго, поведавший мне истину. Мой же секундант в этот патруль не попал. Им должен был быть Гранит - замечательный человек. Службу он нес ревностно, но был человеком честным и справедливым. Наверное именно поэтому он еще был всего лишь капралом. Он понимал мою боль, он также считал Метиса подонком и согласился быть моим секундантом. Но в патруль его не зачислили. Вместо этого он с Лысым и Малышом отправился в дальнюю караулку сектора 13-б. В последнее время там пропал один патруль. Прощаясь, Гранит сказал мне: " Настало тебе время свершить правосудие. Убей этого подонка. Желаю удачи!" Потом он стиснул мою руку в крепком рукопожатии и заглянул в глаза. Его теплый взгляд дал мне уверенность в исходе схватки. Моим секундантом стал солдат, попавший в наш дуэльный патруль. Метиса он тоже недолюбливал. И вот мы стоим друг против друга и смерть уже витает в воздухе, выбирая жертву. Мы разошлись на дистанцию. Динго и Марк поднесли нам пистолеты. Именно из такого оружия Метис убил Вильяма. Гаусс пистолет. В глазах Динго я неожиданно прочитал надежду. Он тоже жаждал, чтобы я прикончил Метиса. Сейчас... "Орел!" "Решка!". Монета взвинтилась в вечернем воздухе, поймала на себя последний луч заходящего солнца и мягко упала на песок. Динго, подойдя к ней, наклонился, а затем тихо сказал: "Решка...". Решка... Небо услышало меня, я должен стрелять первым. Вильям, сейчас ты будешь отомщен! "Вспомни, как ты убил моего друга, вспомни, как ты расстреливал беззащитных людей, вспомни все свои прегрешения, ибо пора тебе отправиться в ад!": проговорил я с ненавистью в лицо Метису. Тот дернулся, словно в лицо ему плеснули ледяной водой. Я поднял пистолет и прицелился. Его грудь плавно легла на мушку. Я держал его на прицеле. Палец медленно пополз к курку. Динго и Марк пристально смотрели на меня, их губы, закушенные от напряжения, слегка шевелились. Наверняка они шептали чтобы я не медлил. А я медлил. Я уже не испытывал ненависти к Метису. Сознание того, что его жизнь находится в моих руках, несколько пригасили эту ненависть. Но месть... "Я мщу за тебя, Вильям...". Я не мог нажать на курок. Да какого черта я делаю? Вильям умер из-за того, что не хотел стрелять в людей. Нужно ли ему, чтобы его смерть вызвала еще и смерть другого человека? Пусть даже такого подонка, как Метис? Нет! Лучше я присоединюсь к тебе Вилли... Я резко поднял руку с оружием в воздух и нажал на курок. Протяжно загудев, небо прорезала инверсная полоса следа. Динго охнул. В глазах Метиса появилась надежда, переросшая в обычную жестокость. Он вытянул оружие вперед. Я закрыл глаза. Мне все равно. "Я иду к тебе, мой единственный друг." Раздался звук выстрела. Смерти не было. Я открыл глаза и увидел, как медленно оседает на песок тело Метиса. Рука все еще держала у несуществующей головы разряженный пистолет...