Multiwizard : Wasteland
Пустыня. Таинственная, теряющаяся в синеватой дымке безграничности. Тёплые потоки воздуха, высохшие деревья, тянущие свои чёрные ветви к палящему беспощадному солнцу - единственному моему спутнику за последние несколько недель, а может и месяцев. Время потеряло всякое значение. Шелест жёлтой травы, блеск урановых руд находят отражение в моём воспалённом разуме и не оставляют там ничего кроме боли. Тишина. Когда это было? Раньше, очень давно… Я любил слушать тишину, когда жил в деревне. Монотонная речь и уроки шамана мне были не нужны. Сейчас я понимаю это. Все они: мои друзья, родственники, наставники - все они остались где-то там, сейчас уже непонятно где. Затерялись в тёмных уголках памяти. Тишина и одиночество всегда приносили гармонию в мой внутренний мир, но не теперь… Теперь они стали тяжёлым грузом, от которого нигде не найдёшь спасения. Вновь и вновь в своих воспоминаниях возвращаюсь к родной деревне и вижу её как на ладони. Простота, доброта и открытость жителей - все те душевные качества, которые пустыня выжигает в первую очередь, кажутся мне примитивными. Она уничтожает человека, ломает его характер, заставляет понять, что он ничто. Только песчинка в бесконечном потоке времени и судеб… Внезапные порывы ветра поднимают с земли сотни и тысячи микроскопических частиц и заставляют их двигаться в бешенном танце хаоса. Сколько будут продолжаться мои поиски? Святой GECK - что это? Не более чем сказка, или пустынный мираж; история, рассказанная выжившим из ума старцем. Мои ноги давно перестали посылать нервные импульсы в мозг. Физическая боль исчезла, оставив меня наедине с собой. Радость!? Смятение? Нет! Скорее боязнь! Непонятная боязнь… На рассвете я заметил город. Водоворот мыслей не даёт сосредоточиться. Долгое отчуждение и одиночество в пустыне рисуют страшные картины в воображении. Я чувствую страх перед неизвестностью. Часть меня хочет развернуться и уйти наперекор другой части, которая питает слабую надежду найти GECK… Кровавое зарево над руинами когда-то большого города выбрасывает тень на землю. Солнце только начало медленно ползти по небосводу, а я уже вошёл в торговый квартал Den’а. Свет бледно-красного диска с трудом просачивается через густой клубящийся песчаный туман. Ночной мрак постепенно ослабевает, обнажая ужасающие картины жестокой действительности. Узкие кривые улицы безлюдны, лишь несколько нищих, наркоманов и уличных торговцев начинают появляться из тёмных аллей и укромных закоулков. Повсюду, здесь и там, припорошенные радиоактивной пылью, лежат неподвижные тела тех, кто не смог найти себе приют от пустыни. Почти все эти несчастные - дети, обречённые на скитания по мрачным ночным улицам города-призрака, не имеющие семьи, приюта и надежды. Из соседнего здания раздались несколько выстрелов и слышится приглушённый смех. Пересчитав несколько десятков пуль и перезарядив магазин в своём ржавом Desert Eagle я шагнул в тёмный проём двери. Никогда не знаешь что тебя ждёт, особенно в таком месте как Den, особенно если ты - человек со всеми признаками паранойи. Мутноватый свет лампы заставил меня на время зажмуриться. Синтезированный электрический свет чужд таким странникам, отшельникам пустыни как я. Всё ещё сжимая в кармане рукоятку пистолета я двинулся через прочные заслоны охраны к стойке бара, улавливая неприязненные взгляды на себе. Пустыня! Что ты сделала с людьми?! Что ты сделала с человечеством?!! Казалось бы взрыв атомной бомбы стёр с лица земли не только множество городов, но и полностью опустошил души выживших. Сейчас я чувствую себя маленькой искрой костра, которая попала в пожирающие просторы тёмного неба. Цивилизация отвергает меня также, как я когда-то отверг её, пустившись в странствия по пустыне. «Стой бродяга» - полусказал, полупрорычал грозный телохранитель хозяйки бара. Я вижу его боязнь. Да, он боится меня. Я слишком долго странствовал по пустошам и научился понимать примитивные чувства людей. Небрежно оттолкнув его плечо, закованное в железную броню я двинулся к Ребекке - владелице заведения. Вновь и вновь ощутил холодную сталь оружия, скрытого под кожаной курткой. Это придало мне некоторую уверенность и заставило двигаться дальше. Но внезапно фигура громилы-охранника вновь выросла на моём нескончаемом пути. Нежно поглаживая двухзарядный дробовик он процедил сквозь зубы несколько слов, не дошедших до моих ушей. Единственное, что я услышал было «Постой прият…» - остальное заглушил выстрел, застлавший на время большую часть помещения белым дымом. Из белой пелены порохового тумана показались очертания другого верзилы, спешившего на помощь товарищу. Что же. Вскоре он догнал друга по пути в рай, ад, или то, что осталось от них. Мгновение… и представшая картина навсегда запечатлелась в сознании: корчившийся в конвульсиях вышибала пытался вынуть из кобуры револьвер, но сильные судороги мешали ему сделать это, двое других «телохранителей» спокойно истекали кровью в безмятежности смерти. На время мне даже показалось, что комната приобрела кровавый оттенок… Резкая боль в спине заставила прекратить мои умозаключения. Красный капли ручьём побежали на деревянный пол, склеивая одежду с телом. Быстрый поворот, недоумение, ощущение неожиданности и нереальности случившегося. Дрожащие руки Ребекки и ужас в её глазах. Если бы в этих бездонных глазах было зеркало, то я не увидел бы ничего особенного - рукоять ножа, утопающая в складках грубой кожи. Desert Eagle лениво освободился из сжатого кулака и также медленно устремился вниз. Казалось бы он падал вечно, но удара об пол я не услышал. Звон в ушах напомнил мне о пустыне и одиночестве, заполнив все уголки разума. Ошеломлённое лицо Бекки сменилось на грубую обивку пола - падение было быстрым и безболезненным. Боль давно оставила меня. Была лишь единственная мечта, вновь увидеть небо пустыни, побывать в её объятиях, вдохнуть грубый запах бесконечности. Она словно девушка, заставившая жить по своим законам. Она убивает всякого, кто пытается покинуть её. Пустыня заполняет тебя, заставляет думать по-иному. Она - как верная жена, всегда находит повод для ревности и жестоко наказывает изменника.