Томас Диш Звездочка упала - загадай религию
(из книги "Мечты, из которых мы сделаны") С чуть большей помощью своих друзей и немного меньшей интеллектуальной целостностью Филип К. Дик мог вполне стать Роном Хаббардом восьмидесятых. И это в наибольшей степени именно его заслуга - что он, в конце концов, отказался облачаться в шафрановые рясы гуру, хотя всё шло именно к этому. Его искушение началось в феврале-марте 1974 (2-3-74). В это время он, находясь на лечении из-за злоупотребления амфетаминов, вступил в брак со своей - уже пятой по счёту - женой Тессой Басби, двадцати одного года отроду, той самой женщиной, что даст ему ту единственную вещь, которую он всегда требовал от супруги - её безграничное внимание. Он снова начал писать после длительного творческого застоя; будущее казалось светлым, и его стали посещать видения, которые становились все ярче и ярче. В начале была загадочная темноволосая девушка, которая появилась в его дверях, чтобы принести "Darvon", который выписал ему врач после удаления зуба мудрости. Дик был очарован её ожерельем с рыбой - символом раннего христианства. В "Экзегезе", своеобразном дневнике, который он вскоре начнёт писать как Послание Самому Себе, он будет вспоминать о своих прошлых жизнях. "Когда я увидел Знак Золотой Рыбы в 2-74, я как бы воссоздал перед собой мир Деяний Апостолов, увидел его в реальном времени... Итак, я Симеон. Я должен смело принять это: я - Симеон, но у меня амнезия, и тогда, в 2-74, я пережил анамнез. Я, Симеон, есть бессмертный, и Симеон есть основа легенды о Фаусте". Он так же был Фомой - христианином начала века, которого пытали римляне. Ему грезились сотни тысяч полотен в стиле Кандинского, Клее и Пикассо. "Я провёл более восьми часов, наслаждаясь одним из самых красивых, волнующих и трогательных зрелищ, которые я когда-либо мог созерцать… Я не был автором этих изображений. Об этом говорило хотя бы их количество". Дик будет упорно и настойчиво повторять, что само содержание его снов было доказательством того, что они возникли вне его собственной психики, и он даст существу, которое с ним общалось, имя VALIS ("Vast Active Living Intelligence System"): "Почти каждую ночь во сне я получал информацию в форме распечаток: слова и предложения, письма, имена и числа - иногда целые страницы, порой в форме обычной бумаги, на которой на моих глазах писались буквы, или же написание происходило в голографической виде. Иногда эти сообщения принимали очень причудливые формы - например, являлись мне в виде коробочек детской каши; в них содержались пророчества о будущем, и с каждым днём количество этих заметок всё возрастало". И пока Дик с огромным интересом принимал поток божественных видений, как блаженных, так и дурных (как и его собственная НФ в этом случае), он всё же не терял связи с реальностью и оказался способен предсказать общественную реакцию, последующую после публикации VALIS: "Принял наркотик, увидел Бога". И он сам не был далёк от этого штампа. Я был у Фила Дика один единственный раз в сентябре 1974, когда он всё ещё находился во власти своих откровений. Теперь они включали солидную долю современной теологии греческого рода и немного из области чуда: VALIS поставил своему юному сыну диагноз "грыжа", который был подтверждён и медиками. По двенадцать часов от полудня до полуночи Дик читал свои монологи, иногда требуя от Тессы подтверждения своих путаных пророчеств, граничащих не то с откровенным бредом, не то с наглой ложью. Мои воспоминания об этом опубликованы в моём интервью Сьютину и процитированы в его биографии Дика: "Мы говорили о том, происходят ли сны из какого-либо внешнего источника. Он хотел знать, как ещё он мог слышать древних греков? Я выдвинул версию, что та часть разума, которая задействована во снах, не может знать, что то, что мы слышим, является именно греками. Он не разделил мой довод. Я был очарован. Он упорно пытался убедить меня в том, что его религиозный опыт есть истинное видение вещей. Это было похоже на "армрестлинг", который длился часами, но никто не может повалить руку соперника. Я был вежливо скептичен и поддерживал воображаемую часть его опыта. И в то же время я думал: "Да он просто шарлатан!". Дик мог убедить кого угодно и в чём угодно, в этом деле он был профессионалом и мог без труда обратить всё, что воображал, в единую систему. И он испытывал наслаждение, когда убеждал людей поверить в то, во что он хотел бы, чтобы они поверили. Всё это смотрелось нормально в его великолепных книгах, но когда он перегибал палку, рассматривая свои идеи как реальность, это выглядело абсурдно. Когда ты пытаешься перевести любую воображаемую вещь в убеждение - это передёргивание. Хотя, вероятно, именно эта способность Дика - сшивать все подобные вещи в единое целое - и была его главной силой, как романиста". Другой гость в семье Дика, Хэмптон Френчер, продюсер, заинтересованный в защите прав на "Снятся ли андроидам электроовцы?", высказал своё впечатление о Дике немного более резко: "Он был очень властным и крайне бурно на всё реагировал. О двусторонней беседе не могло даже идти и речи: в комнате просто не было места для другого "Я". И всё же это был замечательный парень. Его глаза сверкали, он был конгениален. Я начал думать, что он немного… ну, что он врал. Он говорил мне о разных вещах, и я не мог понять, верит он сам в них или нет. Некоторые из его теорий, если он и вправду в них верил (а я думаю, что должен был), говорили, что у него если не клинический, то уж точно лёгкий приступ паранойи. Потенциальный клиент ФБР. И он был похож на драматического актёра по мимике и жестам; он играл - как говорят в театре - "на грани". Если к Дику не приходили подлинные божественные откровения, тогда не создавал ли он их попросту сам? В какой-то степени я так и считаю. Он гордился своим умением убеждать и с лёгкостью приспосабливал каждый новый опыт к ожиданиям своей аудитории и её словарному запасу. Многие детали нашей долгой дружеской беседы появились в различных статьях, но в несколько видоизменённой форме. Биограф Дика - Лоуренс Сьютин предлагает простой медицинский диагноз, который вытекает из множества симптомов - эпилепсия височной доли. Он привёл цитату из издания "Анналов Неврологии" (Annals of Neurology, 1982): "Такой психический или эмпирический феномен, активизирующийся эпилептической разрядкой, возникающей в височной доле, может проявляться как в комплексных, так и в аудиторно-визуальных галлюцинациях, которые у больных принимают форму удивительно "живых" видений". Более уместным здесь будет даже описание типичной симптомологии: "Гиперграфия есть феномен одержимости, выражающийся в написании расширенных заметок и дневников. Подозрительность может перейти в паранойю, а чувство беспомощности ведёт к пассивной зависимости. Религиозные убеждения не просто усиливаются, но могут даже привести к разработкам новых теологических и космологических теорий. Пациенты могут верить, что они находятся под особым священным руководством". Многие разделы Диковского "Экзегеза" - дневника, состоящего из более чем двух миллионов слов, который он начал вести после февраля 1974, - можно с уверенностью рассматривать как гиперграфию. Ну, возьмём, к примеру, отрывок, написанный им в сентябре 1978 г: "Спаситель временно разбудил меня, и на время я вспомнил свою истинную природу и своё предназначение - следовать спасительному гностицизму, но я должен хранить молчание, ибо истинные, тайные, межвременные ранние христиане работают среди нас, прячась под масками обычных людей. На короткое время я мог стать одним из них, мог быть Сиддхартой собственной персоной, но я никогда не должен был утверждать или претендовать на это. Истинные Будды должны всегда хранить молчание". Разница заключается лишь в том, что гиперграфия поразила в этом случае писателя с уже сложившейся репутацией и необычными дарованиями. Истинные Будды, быть может, и должны хранить молчание о своей тайной подлинности, но по традиции им дозволено говорить в виде иносказаний. И во время рукописания своего "Экзегеза" Дик выковывает из тех же материалов четыре своих последних романа, включая "VALIS". Это книга, не похожая ни на какую остальную - мемуары безумия, собранные воедино в состоянии пограничного просветления. Двумя протагонистами в нём явились: Филип К. Дик (один из лучших автопортретов, когда-либо написанных им в своих романах) и Хорславер Фэт (Horselover Fat - Толстый Конелюб). В VALIS наиболее ухищрённой и сбивающей с толку вещью является то, как смещается и колеблется грань между Диком и Фэтом. Дик показан как профессиональный писатель, который понимает, что все эти мистические откровения являются его собственными литературными образами, в то время как Фэт является той его частью, которая получает на протяжении всего романа послания от VALIS в виде розовых лазерных лучей с орбитального спутника. Все излюбленные Диком наваждения - Вагнер, Икхнатон, НЛО, Римская Империя (здравствующая, как и Гитлер), Ричард Никсон - все они сплавляются в одно сплошное месиво. "VALIS" показывает вторую попытку Дика перевести свой "2-74"-опыт в художественную форму. Первый вариант - роман "Радио СВОБОДНЫЙ АЛЬБЕМУТ", написанный в 1976, но опубликованный лишь посмертно - имеет ту же базовую предпосылку взаимодействия Дика с воображаемым двойником, хотя показать это ему удалось не очень хорошо. Дик знал об этом, и. после того, как издатель попросил его пересмотреть произведение, он два года в литературном плане молчал, а затем в двухнедельном порыве написал абсолютно новый роман. Реакция критиков не была единодушной, но те, кто нашёл его беспочвенным или (хуже того) трудным, были разнесены. Энциклопедия Научной Фантастики определила его, как наилучшую книгу о последних годах Дика - хрупкий, но храбрый самоанализ - и это одна из самых робких похвал среди всех. Биограф Дика Лоуренс Сьютин классифицировал это произведение - наряду с "Тремя стигматами Палмера Элдрича" - как его величайшую работу, "католический требник духовной жизни в Америке, где тропа к Богу пролегает по разбросанным где попало путеводным нитям. Нетронутый святостью, помешанный как полуночный бред, он рвёт мрачные цепи догм, чтобы сделать нас если не просвещенными, то свободными". Но для некоторых читателей даже это является весьма умеренной реакцией. Те почитатели Дика, которые жаждали Бога так же, как он, нашли в VALIS и в тех частях Экзегеза, что сумели пробиться в печать, подтверждение своих собственных духовных прозрений. Редактор "Gnosis" Джей Кинней написал в статье, посвящённой Дику и опубликованной в первом номере этого журнала: "Дик всегда оставался твёрдо убеждённым в том, что всё, произошедшее с ним, явилось из-за пределов его собственной психики. Для него было чистой случайностью то, что его карьера фантаста поместила его в одну из ниш в западном обществе, где неистовые образы альтернативной реальности принимаются и почитаются". Мифам вовсе не обязательно быть литературно правдивыми, чтобы оставаться выразительными и полезными. Легенда о Священном Граале имеет символическую ценность вне исторического вопроса - а был ли на самом деле Грааль. Если это звучит как компромисс, то это будет компромиссом в плане куда более античного охвата откровений, чем те, что взяты из 2-74 и Диковского Экзегеза. Веками христианские экзегетисты сталкивались со сходной проблемой и давали такие же двусмысленные ответы. Мифолог Джозеф Кэмпбел следующим образом истолковывает слова Матфея о Преображении Христа (Новый Завет, От Матфея, 17: 1-9): "Не индивидуальная судьба является мотивом и темой этого видения, ибо откровение явилось трём очевидцам, а не одному. Его нельзя удовлетворительно разъяснить чисто в психологических терминах. Конечно, его можно проигнорировать. Мы можем усомниться, что эта сцена имела место на самом деле, хотя это никоим образом не поможет нам, ибо в настоящее время нас интересуют проблемы символизма, а не историчности. Нам не так важно, жили ли на самом деле Рип Ван Винкль, Камар аль -Заман или Иисус Христос. Нас интересуют не их истории, а истории О НИХ. И истории эти так широко распространены по всему миру - в разных странах, о разных героях - что вопрос "был или не был тот или иной носитель космической мысли историческим, живым лицом" может быть лишь второстепенным. Преувеличение значимости этого исторического элемента приведёт лишь к путанице, попросту затуманит откровение, посланное этими видениями". Если позволить так широко судить об Иисусе Христе, то почему бы ни удостоить подобной участи Фила Дика? Ведь, the BEATLES претендовали по своей знаменитости на статус равных Христу, в то время, когда их песни были широко распространены по всему миру... Единственным испытанием на вечность является испытание временем, и Дик прекрасно справился с этим тестом. С тех пор, как он умер в 1982 г., почти все его тексты были напечатаны. По его романам было снято два фильма, а ещё два находятся на стадии производства. Вышло две биографии; постоянное внимание критиков не угасает. Диковский "Фэн Номер Один" Пол Уильямс основал "Общество Филипа К. Дика", и в течении многих лет его бюллетени новостей документально свидетельствовали о всевозрастающей посмертной репутации автора. Джей Кинней писал: "В конечном счёте, безумие от мистицизма отличается тем направлением, которое принимает жизнь личности, подвергшейся воздействию какого -либо откровения. Безумца жизнь ведёт к дальнейшей дезинтеграции, а мистика - к целостности и выздоровлению". Всё это в полной мере можно отнести и к Дику. Последствиями написания 2-74 стал его разрыв с пятой женой и их общим ребёнком и возвращение к обычному образу жизни безрассудного распутника, когда сходство с Фальстафом было куда более близким, чем с Буддой. Но, с другой стороны, работы Дика, безусловно, говорили о "целостности и выздоровлении". Его последний роман "Переселение души Тимоти Арчера", опубликованный в год его смерти, был его первым романом, который получил широкое признание вне рамок фантастического жанра . Объединяя аспекты своей собственной жизни с жизнью архиепископа Джеймса Пайка, чья личность наложилась на его собственную, в "Переселении души Тимоти Арчера" Дик показывает, чего он мог бы добиться, если бы попытался стать серьёзным мэйнстрим-писателем. Он определённо достиг бы в этом больших успехов и, возможно, пошёл бы дальше, хотя лично я в этом сильно сомневаюсь. После того, как он перевёл бы в художественную прозу все идеи своего "Экзегеза", последовало бы остывание пыла, как это уже бывало с ним раньше и как это бывает и в работе любого другого автора, мудреющего с годами, а уж тем более такого, как Дик, который всецело уповал на вдохновение и считал, что работа должна выполняться мгновенно, с высокооктановой интенсивностью. Что касается его репутации, то он ушёл из жизни в нужный момент, будучи на пике своих возможностей, не дав рухнуть собственной легенде. И прежде, чем он поддался бы искушениям, присутствовавшим всегда, но которые должны были ещё больше усилиться после публикации "VALIS" - выгодно трансформировать мутные откровения "Экзегеза" в официальную доктрину и церковь, - он взял и ушёл. Конечно же, объявились бы наследники, и прецедент этого уже определён в сайентологии. Как вещатель чарующих откровений, Дик мог бы набирать такие обороты, какие не снились Хаббарду все его восемь дней в неделю. Что касается учеников, то существовала вполне готовая публика, воспитанная на двух декадах "наркотической культуры", которым достаточно было лишь услышать из уст человека, что он был и есть ни кто иной, как Будда - и всё бы сработало. Но, отдадим должное Дику, с ним этого не случилось. С одной стороны, он просто не был честолюбивым, что является обязательным требованием, если рассматривать примеры Сёко Асахары (основателя "Аум Синрикё") и Рона Хаббарда. С другой - он не был хорошим слушателем. Трудно представить Дика, внимающим чьему-нибудь рассказу, ибо его собственный был куда более интересен.