Уолтер Йон Уильямс. Зов смерча ----------------------------------------------------------------------- Walter Jon Williams. Voice of the Whirlwind (1987). Пер. - А.Пересыпкин. М., "АСТ", 1995. OCR & spellcheck by HarryFan, 13 September 2001 ----------------------------------------------------------------------- 1 Стюарт парил в серо-стальном небе. Внизу неясной громадой темнела земля. Он скользил в холодных потоках воздуха, постепенно опускаясь все ниже и ниже. Тело напряглось в предчувствии встречи с земной твердью. Что-то вот-вот должно было произойти. Стальная плоскость неба медленно и неотвратимо поворачивалась. Вдали пламенел горизонт, пульсируя багряно-алым, словно кровь, хлещущая из разорванной осколком артерии. Клубы черного дыма заволакивали зарево. Стюарт знал: это не отблески умирающего заката. Это - пожар... Он очнулся от смутного наваждения. Не было ни страха, ни удивления. Стюарт чувствовал себя на редкость бодрым и свежим, ощущая необычайный прилив сил - хоть вскакивай и пляши. Он попытался вспомнить то, к чему стремился в том холодном и сером небе, но в голове была пустота. Кабинет доктора Ашрафа находился в угловой части одного из последних этажей высотного здания госпитального комплекса. Через стеклянные стены в кабинет врывалось ослепительное небо Аризоны. Приподнявшись на мягкой кушетке, Стюарт увидел горы, возвышавшиеся за городом Флагстаффом. Три вершины, изрезанные рядами стеклянных кондекологов. Зеркальные стены зданий отражали горы, небо, госпиталь и серебристую скоростную магистраль. Окружающий мир дробился, искажался, множился. Преображенную реальность можно было рассматривать бесконечно. Кабинет доктора был абсолютно звуконепроницаем. Сюда не доносился даже грохот скоростной железной дороги, проходившей рядом с госпиталем. Лишь чуть вибрировали стеклянные стены. Стюарт мог видеть внешний мир, но слышать его он был не в состоянии. Слух воспринимал лишь куда менее интересную действительность - ровный и монотонный голос доктора Ашрафа да тихое жужжание кондиционеров. Убаюкиваемый этими мерными звуками, он размышлял - кого Ашраф хочет сделать из него, Этьена Ньяги Стюарта? Доктор сидел позади Стюарта за столом, заставленным всевозможными приборами, от которых протянулись провода к датчикам, в изобилии облепившим тело Стюарта. Здесь были анализаторы тембра голоса, пульса, дыхания, сокращения мышц. Вполне возможно, имелись и датчики потовыделения - Стюарт точно не знал, поскольку видел лишь отблески индикаторов в глазах доктора, когда поворачивал голову. Но как перехитрить всю эту аппаратуру, являвшуюся, по сути дела, детектором лжи, он знал прекрасно. Помнил Стюарт и долгие часы, проведенные под глубоким гипнозом, а также под действием развязывающих язык наркотиков. Но он не видел пока никаких весомых причин для того, чтобы пустить в ход свое искусство обмана, поэтому рассказывал все как есть, умалчивая лишь о Натали. Да и в этих случаях Стюарт таился скорее ради собственного спокойствия, чем из желания ввести в заблуждение Ашрафа. Однажды доктор начал расспрашивать его о том призрачном полете-сне. - Может быть, это память о планете Шеол? - предположил Стюарт. - Полет на параплане или что-то вроде того. - Но это же невозможно, - возразил Ашраф. Стюарт промолчал. Глядя в окно, он думал, что в нем скрывается столько же разных личностей, сколько отражений дрожит на зеркальных стенах кондекологов. И эти личности словно примеряют к нему свои маски, пытаясь выяснить, какая больше подходит. И судя по всему, доктор Ашраф считал, что личность, которой принадлежит воспоминание о полете, для Стюарта неприемлема. Больше об этом воспоминании Стюарт не заговаривал. На стенах бесчисленных расходящихся коридоров госпиталя красовались разноцветные стрелки-указатели. И если пациенту случалось заблудиться в этом лабиринте, то ему требовалось всего лишь взглянуть на браслет у себя на руке, а потом следовать стрелкам того же цвета, которые неумолимо приведут скитальца в родное отделение. А там уже в этот цвет выкрашены все стены. И даже на униформе медсестер имелись небольшие цветные полоски. В ожоговом отделении цвет желтый, в отделении интенсивной терапии - красный, в родильном - небесно-голубой. Браслет Стюарта отливал нежной зеленью. Этот приятный и успокаивающий оттенок был цветом отделения психологии. Поскольку Стюарт не был больным, ему разрешалось носить обычную одежду. Отправляясь на прогулку по госпиталю, он всегда надевал рубашку с длинными рукавами, пряча под манжетами зеленый браслет "психа". Он не хотел; чтобы его считали сумасшедшим. - Помнится, тогда в Марселе враждовали несколько банд подростков, - рассказывал Стюарт. - Иногда дело доходило даже до перестрелок. Я лет с двенадцати сшивался с "Бешеными утками". В основном мы занимались всякой информационной ерундой - приторговывали пиратскими компьютерными играми, порнухой. Ну и, конечно, наркотики. Короче говоря, обычный набор. Мы были довольно опасной шпаной. Стюарт вспомнил, как в последний раз он сидел на балконе с какой-то юной блондинкой. Они потягивали виски и любовались морем. Боже, как оно было прекрасно! Синее-синее. С ним не могли сравниться даже синие глаза его подружки, в которых запросто можно было утонуть. Ярче, чем пронзительное небо Аризоны. Помнится, вдалеке вдруг затрещали автоматные очереди. Грохот выстрелов эхом отдавался от стен зданий, слышно было даже, как чиркают по бетону пули. В тот момент Стюарт отчетливо осознал, как он устал от всего этого. Он был сыт по горло этой жизнью! - Похоже, это "Яростные амазонки" от кого-то опять отбиваются, - протянула девушка, прислушиваясь. - Интересно, кто на них напал на этот раз? Этьен узнал о готовящемся нападении еще двенадцать часов назад. - "Бритоголовые самураи". - Может, пойдем? - предложила она. Стюарт закурил и взглянул на ее красивое загорелое лицо. Он знал, что видит его в последний раз. - Пошли, - согласился он. К этому моменту он уже принял решение. - Тогда мне было всего шестнадцать, - продолжал Стюарт свой рассказ, не глядя на доктора. - Но я уже понял, что в жизни есть нечто более ценное, чем смерть ради пары заурядных шлюх из Старого Квартала. Полное лицо доктора Ашрафа осталось бесстрастным. Длинные напомаженные волосы даже не шелохнулись. - Именно тогда вы решили завербоваться? - Да. Когда Стюарт впервые пришел в сознание, он был еще очень слаб. В горло ему вставили трубку, а дышала вместо него машина, нагнетая в легкие воздух. Из основания черепа недавно удалили вживленный разъем, через который мозг считывал информацию из компьютера. И теперь в голове роились образы и воспоминания, с которыми Стюарт пока не мог совладать. Настоящая каша, и, чтобы разобраться в ней, требовалось время. Примерно то же творилось и с телом. Ежедневно Стюарт истязал себя многочасовыми тренировками, упрямо поднимая тяжести и меряя шагами беговую дорожку тренажера. Первым делом надо было привести в порядок все мышцы. В свободном углу спортзала он до изнеможения вел бои с тенью - отрабатывал блоки, удары ногами и руками, различные комбинации. Так же исступленно Стюарт боролся и с памятью, стараясь навести в мозгу ясность. Остальные пациенты старались не обращать внимания на его яростные тренировки. В отделении психологии лежали в основном люди, восстанавливающиеся после операций. Старики, обретшие новые молодые тела, делали здесь первые неуверенные шаги. Свободного времени в госпитале было предостаточно, Стюарт не хотел растрачивать его впустую. Он стремился как можно быстрее восстановить рефлексы и вновь обрести контроль над телом, вернув ему память об утраченных боевых навыках. Все это могло потом пригодиться. В соседней палате обитал пациент по имени Корсо. Несчастного и во сне и наяву мучили кошмары. Это был настоящий параноик. Его Альфа - человек, живший в прежнем теле, - сошел с ума. Бедняга несколько месяцев безуспешно боролся со своей душевной болезнью и наконец, отчаявшись другим способом избежать психической пытки, покончил с собой, бросившись с моста. И вот теперь та же больная личность, обретя новое тело, опять не находила себе места, преследуемая навязчивыми страхами. Казалось, раздробленный внутренний мир Корсо, словно отражаясь в разбитом зеркале, беспокойно мельтешит и суетится, не в силах обрести утраченную целостность. Врачи пытались облегчить страдания несчастного всевозможными лекарствами. Это давало некоторый положительный эффект, но по ночам Корсо по-прежнему продолжал тревожить соседей душераздирающими воплями. Просыпаясь от его криков, Стюарт лежал в постели, разглядывая тени на легких занавесках, пропускавших серый ночной полумрак, и вспоминал горящее на горизонте небо, силясь восстановить в памяти нить событий. За другой стеной жили супруги Торнберги. В прошлой жизни они заработали кучу денег и могли позволить себе купить новые молодые тела. И вот теперь супруги ночи напролет занимались любовью, оглашая стены госпиталя сладострастными стенаниями. Днем же они либо без устали болтали об акциях, облигациях и прочих способах вложения капитала, либо увлеченно обсуждали развлечения респектабельной публики - гольф и теннис. Деньги Стюарта не волновали, а из всех видов спорта в своей прошлой жизни он интересовался лишь теми, что напрямую связаны с тотализатором: скачками и "джаи-алаи" - австралийским жестоким футболом. Помнится, в той, такой далекой теперь жизни он, просыпаясь утром, первым делом включал телевизор и настраивался на спортивную волну какого-нибудь пиратского спутника. Что же касается Торнбергов, то они жили в Калифорнии в пресвитерианском кондекологе, где по соображениям религиозной морали не разрешалось смотреть программы, передаваемые пиратскими станциями. Там запрещались также все азартные игры и порнография. Хотя Торнберги и обрели новые тела, взгляды у них остались прежними. Так что Стюарту с ними не о чем было разговаривать. В отделении психологии было немало таких, как Торнберги. Стюарту почему-то казалось, что сам он никогда не станет похожим на этих людей. А вот интересно, не хочет ли доктор Ашраф сделать из него очередного Торнберга? - Вы никогда не задумывались, почему они выбрали именно вас? - спросил доктор Ашраф. - Наверное, я подходил им, - ответил Стюарт. - А вам известно, почему именно вы подходили "Когерентному свету"? - настаивал Ашраф. - Ведь желающих поступить к ним на службу хватало. Но они выбрали почему-то именно вас. Оплатили образование, дали жилье, обеспечили транспорт. Ваша группа "Орлы" влетела в копеечку. Неужели вы никогда не задумывались на эту тему? - Они предложили мне работать на них, и этого мне было достаточно. Значит, я был им нужен. - "Бешеные утки" вам, похоже, не слишком нравились? - "Утки" - анархисты, им плевать на все. Для них главное - продать свое барахло, неважно что и неважно кому. - А вам хотелось чего-то другого? - Просто они мне осточертели. Да и, кроме того, у "Уток" не было никаких перспектив. - Я просмотрел некоторые документы "Когерентного света". Теперь они рассекречены. Их требования к своим работникам, как оказалось, были вполне обычны. Ничем не отличались от требований большинства других фирм, входящих в состав "Внешних поликорпов". Ашраф во время разговора имел привычку слегка покусывать кончики пальцев. Вот и сейчас, даже не глядя на доктора, только по тембру его голоса Стюарт знал, что тот снова нервно теребит свои длинные пальцы. - Фирма нуждалась в людях, - продолжал Ашраф, - готовых посвятить себя целиком какому-то одному делу. В таких, которые жить не могут без цели. Фирма хотела, чтобы ей служили не ради денег, чтобы способные и талантливые люди полностью посвятили себя "Когерентному свету", отдав ему во владение душу и тело. Цель "Когерентного света" должна была стать целью "Орлов". Требовалась истинная преданность. Как по горизонтали, то есть внутри группы, так и по вертикали, то есть фирме. Итак, им нужны были те, кто умеет быть верным. Те, кому нужен Спаситель, чтобы служить Ему, восхвалять Его и молиться Ему. И таким Спасителем должен был стать "Когерентный свет". Ашраф умолк. Стюарт тоже молчал, разглядывая горы за окном. - Так что вы обо всем этом думаете? - спросил доктор. - Думаю, они нашли тех, кого искали, - спокойно ответил Стюарт. Доктор Ашраф считал, что пациенту еще рано знакомиться с информацией о планете Шеол. Но Стюарта разбирало любопытство, и он не был уверен, что последует совету доктора. В конце концов в один прекрасный день он засел за компьютер и подключился к библиотеке, решив побольше узнать о Мощных. "Мощные" - это перевод самоназвания со странного языка загадочных существ. У них до четыре ноги и по две руки. Ростом эти существа с пони. Стюарт долго вглядывался в видеозаписи о жизни Мощных; стремительные и сильные движения, язык - смесь цоканий, храпов и звуков, напоминающих музыку органа. Головы этих удивительных созданий, лишенные костей, свободно поворачивались во все стороны, постоянно то увеличиваясь, то уменьшаясь в диаметре, словно воздушные шары. Выглядело это весьма забавно. По данным, имевшимся в распоряжении Стюарта, именно из-за этих причудливых существ и началась война. Он еще раз прокрутил видеозаписи. Нет, дело на Шеоле было в чем-то другом. - Что с ним случилось? - спросил Стюарт. В тот день он расположился на мягкой кушетке лицом к доктору Ашрафу, по-прежнему восседавшему за столом с приборами. Прозрачная стена-окно теперь находилась у Стюарта за спиной. - Он умер. На планетоиде Рикот, - скупо ответил Ашраф. - Это я и сам знаю. Как он умер? - Какое это имеет значение? Для Стюарта ответ на этот вопрос имел большое значение, но он не хотел, чтобы Ашраф догадался об этом. Поэтому он просто пожал плечами, стараясь не выдавать своей заинтересованности. Стюарт умел скрывать свои чувства. - Я мог бы порасспросить людей, знавших его, - сказал он. - Наверное, мне полезно узнать, что с ним случилось. Ашраф ненадолго задумался, поглядывая на показания индикаторов на столе, потом произнес: - Его убили, мистер Стюарт. Стюарт напрягся, хотя и был готов к такому ответу. Он хорошо понимал: надо во что бы то ни стало сохранять спокойствие, не показывать виду, что взволнован. - Как? - почти безразлично спросил Стюарт. - Это не имеет значения. - Кто его убил? - Неизвестный. Или неизвестные. А вот это уже странно. Стюарт немного удивился: - Его убили на Рикоте? - Да. - Ашраф явно не собирался раскрывать тайну. - Но это ведь очень странно. Население Рикота немногочисленно, и там вполне безопасно. Почему же не нашли убийцу? - Не нашли, и все. Ваш Альфа работал в службе безопасности. Возможно, он и погиб, пытаясь предотвратить какое-то преступление. "Вероятно, - подумал Стюарт, - убийца все же известен. Но информация, как видно, засекречена". Вопросов на эту тему он решил больше не задавать. Все равно от Ашрафа ничего не добьешься. - Здорово же они вас натаскали! - воскликнул Ашраф. Впервые за все время доктор позволил своим эмоциям вырваться наружу. Обычно голос Ашрафа был ровным и бесцветным. - Похоже, "Когерентный свет" обучил вас военному искусству и основам дзен-буддизма, - продолжал Ашраф. - Вернее, одному из направлений дзен-буддизма. - Ум спокоен, как недвижная вода, - процитировал Стюарт буддистскую молитву. - Единство стрелы и цели. Совершенное действие не замутнено ничем, дух управляет им. - Они научили вас только тому, что могло оказаться полезным для них самих. Научили не задумываться о последствиях. Они сделали из вас морального урода, превратили в робота, запрограммированного на шпионаж и диверсии, на воровство и шантаж. Голос Ашрафа продолжал звучать необычно резко. Стюарт оторвался от окна и взглянул на доктора. Тот нервно перебирал пальцами, в глазах горело негодование. - Я никогда не стремился быть кем-то другим, - сказал Стюарт. - И я честно признаю, кто я есть. Вернее, кем я был. "Что он от меня хочет?" - думал Стюарт. Нападки Ашрафа на "Когерентный свет" раздражали его. Ведь все это в прошлом. "Когерентного света" больше нет. Стюарт заставил себя расслабиться. "Ум подобен неподвижному озеру". - Вам вдолбили в голову, что мораль фирмы важнее человеческой морали, что сообщество превыше личности, - продолжал злиться Ашраф. - Вас превратили в зомби. - Может быть, - нахмурился Стюарт, - мораль просто спряталась на дне моей души. Вам не кажется, что вы чересчур воинственны для психоаналитика? - Я вовсе не собираюсь подвергать вас психоанализу. Моя задача куда проще - я должен познакомить вас с суровой действительностью, а потом спокойно выкинуть в реальный мир. Ашраф сдержанно забарабанил пальцами по столу, не отрывая глаз от лица своего пациента. "Спокойно, - приказал себе Стюарт. - Ум как прозрачное озеро". Но спокойствие не приходило, никак не удавалось отогнать тревожные мысли. - Моя жена жива? - спросил Стюарт. - Да. Она живет на орбите. И не хочет вас видеть. - Почему? - Стюарт хмуро разглядывал серый потолок. - Этого мы не знаем. - Но вы должны мне хоть что-то сказать. Она должна была назвать причину. Ашраф молчал, раздумывая. Очевидно, решал, стоит ли ткнуть пациента мордой в "суровую действительность", или же, напротив, успокоить его, оставив в неведении. - Она сказала нам - решился наконец доктор, - что вы ее использовали. И она не хочет повторения. Нервы Стюарта натянулись, как струна. Он чувствовал - здесь кроется что-то очень важное. - Использовал? Как? - Не знаю. Она не объяснила. - Это сказала моя вторая жена? Ее зовут, кажется, Ванда? - Да, - после небольшой паузы ответил Ашраф. - Она сказала, что он, то есть вы, манипулировали ею. И поэтому она больше не желает вас видеть. - Он. Но не я. - Мистер Стюарт, вам надо найти себе другую женщину. Прошлое закрыто навсегда. Ванда - просто чье-то имя, не более того. Теперь она для вас ничего не значит. Но Стюарт знал, что на самом деле это не так. Здесь крылось что-то очень важное. Надо лишь догадаться, что. - Это был не я, - упрямо повторил он. - Недавно я встретил человека из своего прошлого, - сказал Стюарт и почувствовал смутное желание закурить. Он помнил, что во время обучения на курсах "Когерентного света" он бросил курить. Но память о вкусе сигарет сохранилась до сих пор. - Где? - спросил доктор Ашраф. - И когда? - Это произошло случайно. Два дня назад я решил прогуляться в зоопарк. Там я и встретил ее. Она узнала меня. Она была там вместе с... кажется, с племянницей. - Кто она? - Ее звали... Вернее, ее зовут Ардэла. Ее родители были нашими соседями по комплексу "КС" в Кингстоне, когда мы с Натали учились на курсах "Когерентного света". Тогда Ардэле было лет тринадцать или четырнадцать. - Стюарт вспомнил лицо Натали. Высокий чистый лоб, к которому почему-то никак не приставал загар, как она ни старалась. Темные волосы, чуть-чуть тяжеловатый подбородок, широкие скулы, зеленые глаза, чувственные губы. - В тот же вечер мы встретились с Ардэлой в баре, когда она отвела свою племянницу к... Не помню, к кому, но это не важно. Мы вместе выпили, поболтали. Она работает в солидной фирме, у нее там хорошие перспективы. - Вы ничего не рассказали ей? - спросил Ашраф. Стюарт представил себе Натали на балконе в облаке сигаретного дыма. Где-то звучат выстрелы, и гулкое эхо отражается от каменных стен. - Я сказал Ардэле, что развелся. А она в ответ заметила, что теперь я выгляжу моложе. - Стюарт явственно ощутил запах сигаретного дыма. Воспоминания все наплывали. - Мистер Стюарт, вам следовало бы рассказать ей, что... - Она пригласила меня к себе домой. - Глаза Ардэлы так похожи на глаза Натали. - Я согласился, и мы отправились к ней. - Теперь Стюарт вспомнил Натали всю целиком, все ее тело. Ардэла оказалась такой же страстной. - Мистер Стюарт, - с неудовольствием произнес Ашраф, - это ваше первое знакомство за пределами госпиталя. "Знакомство?" - рассеянно подумал Стюарт. - И вам не следовало, - обличающе продолжал Ашраф, - начинать это знакомство со столь серьезного обмана. Более того, мне кажется, что строить отношения, основываясь на прошлом, опасно для вашего здоровья. Прошлое существует для кого угодно, но только не для вас. Для вас оно закрыто навсегда. Лучше бы вам найти другую женщину, не имеющую никакого отношения к прошлому. Лучше всего, женщину из далекой страны. Не связывайтесь со своим прошлым. - Но наша встреча никому из нас не повредила. Мы не чувствуем себя несчастными. - Вы не имеете права, - загремел Ашраф, - морочить этой женщине голову! Ведь она думает, что вы настоящий! 2 В раскаленных стенах небоскребов отражался пламенеющий закат Аризоны, невидимый с улицы, по которой шагал Стюарт. Зеленый браслет, выдававший его принадлежность к "псих-отделению", он затолкал подальше под длинный рукав тонкой синей рубашки из хлопка. Вот и пешеходная площадь, где небесный потолок "украшен" причудливыми голубями-мутантами, а пол загажен их экскрементами. Он заметил, как из толпы, заполнившей площадь, ему машет Ардэла. Светло-каштановые волосы, растрепанные ветром, причудливый макияж, имитирующий крылья бабочки - новая мода, завезенная откуда-то из-за пределов орбиты Марса. Они обменялись приветственными поцелуями. И тут Стюарт вдруг почувствовал, что совершенно не знает эту женщину. И как он мог спутать ее глаза с глазами Натали? И улыбка совсем другая. Они направились в бар. Темные бархатные кресла, белые пластмассовые столы, официантки в корсетах и коротких юбочках - стиль, царивший в моде лет тридцать назад. Теперь весь этот антураж именовался ретро. Впрочем, Стюарту он нравился куда больше, чем новая мода. В углу бара красовался синтезатор, стилизованный под витиевато украшенное пианино. Сделанное, конечно, не из дерева, а из черного пластика, с орнаментом из хромированной стали. Стюарт чувствовал себя не очень уютно. Здесь, похоже, собирались любители травки да мелкие дельцы. Разговоров об инвестициях и деньгах Стюарт не любил. Ведь в каком-то смысле он сам был инвестицией. В него вложили деньги, и немалые. Он заказал китайский коктейль "Плакучая ива", расплатившись из тех денег, что выдала на первое время страховая компания. Ардэла заказала себе бокал вина. Надо все-таки набраться смелости и сказать ей правду, решил Стюарт. - Послушай, Ардэла. Я должен сказать тебе нечто важное. - Я слушаю, - ослепительно улыбалась она. И он честно выложил ей все, как есть. Ардэла лишь покачала головой и рассмеялась: - Теперь понятно, почему ты так молодо выглядишь. Значит, ты и в самом деле еще юнец! - Мне три месяца, - признался Стюарт. - А память, говоришь, у тебя сохранилась только пятнадцатилетней давности, так? Тогда еще не было войны. - Да, - кивнул Стюарт. - Прежнее тело врачи называют телом Альфа. По первой букве греческого алфавита. И человека со всей его памятью, жившего в прежнем теле, также называют Альфой. А у меня новое тело. Я Бета, вторая буква. - Подожди! Я ведь додумала, что он погиб на войне вместе с остальными. Но, значит, он умер позже, ведь иначе ты был бы старше. Правильно? - Да, его убили всего восемь месяцев тому назад. На планетоиде Рикот. Как и кто его убил, я не знаю. Последние пятнадцать лет он почему-то не считывал информацию со своего мозга. Поэтому последний отрезок его жизни мне неизвестен. И я даже не могу себе представить, что с ним могло случиться. Ардэла мягко положила свою изящную загорелую ладонь на его пальцы. В глазах ее читались сочувствие и понимание. - Да не трави ты себя, - ласково сказала она, - ведь все это тебя не касается. - Нет. Я чувствую, что это очень важно. - Значит, он оставил тебе только память о далеком прошлом? Когда ты, то есть он, еще был женат на Натали. - Знаешь, - тяжко вздохнул Стюарт, - я много думал над этим. Может быть, он не хотел, чтобы меня мучили воспоминания о войне? Воспоминания о тех ужасах, через которые ему пришлось пройти. Может быть, он пожалел меня? Но более вероятным Стюарту представлялось другое объяснение. Скорее всего. Альфа попросту не удосужился обновить память. А может быть, со временем забыл, что когда-то оставил крошечный кусочек своей плоти хранить в замороженном виде всю генетическую информацию о его теле. И когда Альфа погиб на Шеоле, этот клочок разморозили и методом клонирования вырастили из него новое тело. А потом ввели в новый мозг оставленную Альфой информацию - воспоминаний пятнадцатилетней давности. За эту процедуру было заплачено заранее. Он поступил так, чтобы Натали ни при каких обстоятельствах не осталась вдовой. Ведь она была замужем за "Орлом", а это кое-что значило. Официантка принесла выпивку. Стюарт глотнул обжигающе крепкий коктейль. - И что ты собираешься теперь делать? - спросила Ардэла. - Найду работу. - Какую? - Не знаю. "Когерентный свет" дал мне слишком специфическое образование, которое, как я подозреваю, вряд ли сейчас кому-нибудь может понадобиться. Устарело. - Ты был секретным агентом? - Да, точнее, Альфа был им. Ардэла закусила чувственную нижнюю губу. - Подожди, - сказала она, - дай подумать. Может быть, я смогу найти для тебя подходящее место. Стюарт подозрительно огляделся по сторонам - не подслушивают ли. Место для подобных разговоров явно неподходящее. - Что-то не нравится мне здесь. В любую минуту кто-то может подойти к тому пианино и включить какую-нибудь песню, популярную лет десять тому назад и которую я никогда не слышал. Не лучше ли нам побыстрее допить и смыться отсюда? - Ко мне? - чуть улыбнулась она. Беспокойство, таившееся внутри Стюарта, испарилось от этих слов моментально. - D'accord [согласен (фр.)]. - А знаешь, - с озорным блеском в глазах сказала она, - до прошлой ночи я никогда раньше не занималась этим с клоном. Большой глоток "Плакучей ивы" приятно обжег ему горло. - К счастью, это искусство я не забыл. В госпиталь он вернулся утром. В номере его ждала полиция. Допрашивали Стюарта в комнате, окрашенной в блекло-розовый цвет, сверху стены окаймляла коричневая полоса. Надписи на стенах, оставленные хулиганистыми пациентами госпиталя, никто не удосужился стереть. Стюарту почему-то вспомнилось, как кто-то рассказывал ему, что розовый цвет действует на психику успокаивающе. В комнате стояла обычная казенная кушетка, на столе маленький магнитофон. Допрос вели два детектива. Один - Лемерсьер, приземистый молодой человек, злобный и агрессивный, с резкими и порывистыми движениями. При разговоре он то и дело обнажал зубы в хищном оскале. Другого звали Хикита. Этот был постарше, с седеющими волосами и небольшими усами, похожими на зубную щетку. Выглядел он устало. Детективы долго мурыжили Стюарта бесконечными вопросами, но, похоже, так и не поверили в его невиновность даже после того, как он честно признался им, где провел ночь. - Ваше алиби подтвердилось, - сказал наконец Хикита, входя в комнату с чашкой кофе в руках. - Спасибо, - ответил Стюарт. - Признаться, вы нам показались самым подозрительным. Ведь вы обучены убивать. К тому же, когда мы приехали, вас не оказалось в госпитале. Стюарт лишь пожал плечами. Полицейских он недолюбливал. Видимо, срабатывал старый рефлекс. Лемерсьер между тем не успокаивался: - Как вы думаете, кто мог убить доктора Ашрафа? Ответьте хотя бы просто для протокола. - Я видел этого человека всего лишь пять - десять часов в неделю. Мы всегда разговаривали наедине, и я не знаю, с кем еще, кроме меня, общался доктор Ашраф. Вы ведь можете посмотреть его записи и узнать, с кем из пациентов он работал. - Мистер Стюарт, доктора убили очень жестоко, - процедил Лемерсьер сквозь зубы. - Перед смертью его пытали. Сперва чем-то острым, вроде скальпеля. Затем плоскогубцами. А потом задушили гарротой. Знаете, что это такое? Они чуть не отрезали ему голову. Хотите взглянуть на фотографии? - Нет. Лемерсьер наклонился ближе. Стюарт вспомнил, что кабинет Ашрафа хорошо звукоизолирован, так что никто не мог услышать криков несчастного. Тот, кто пытал доктора, очевидно, знал об этом. - Допрос с пристрастием, так, кажется, они называли это? - спросил Лемерсьер. - Они ведь обучили вас этим штучкам? Вам показывали, как следует применять плоскогубцы при допросах? - Да, - ответил Стюарт, глядя Лемерсьеру прямо в глаза. - Я помню лекцию о плоскогубцах. Мы всегда должны были конспектировать лекции. - Стюарт перевел взгляд на другого детектива. - Вы что, все еще подозреваете меня? Ведь мое алиби подтвердилось, не так ли? Хикита и Лемерсьер переглянулись. - Мы не можем посмотреть записи доктора Ашрафа, - пробормотал Хикита, не отрываясь от чашки с кофе, - кто-то проник в компьютер госпиталя и все стер. В нашем распоряжении остался только журнал доктора с расписанием встреч с пациентами. - Мистер Стюарт, вас обучали взламывать компьютерную защиту? - спросил Лемерсьер. - Да. Но, насколько я понимаю, мои познания в этой области давным-давно устарели. Стюарт отвернулся от детективов и принялся изучать надписи на стенах. "Здесь был человек из штата Мэн", - гласила одна из них. Ниже указана дата. Еще ниже надпись по-французски: "Ecrasez l'infame!" [Раздавите гадину! (фр.)]. А это написал сам Стюарт два часа назад, маясь в ожидании допроса и чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд. Девиз "Бешеных уток". - Скажите, была ли назначена у доктора встреча с кем-нибудь в прошлый вечер? - спросил Стюарт. - Нет. - Да, нелегкая у вас задача. - Ecrasez l'infame! - процитировал Хикита. - Я видел, как вы написали это. Что это за недостойную тварь вы хотите уничтожить? - А какую недостойную тварь вы знаете? - ответил вопросом Стюарт. - Ладно. - Хикита поставил чашку с кофе на стол. - Вы свободны. Стюарт с облегчением поднялся с казенной кушетки и вышел через звуконепроницаемую дверь в коридор. Пахло свежей краской. Стены радовали глаз желтым сиянием. За окнами горный пейзаж поблескивал стеклянными полосками зданий. Стюарт постоял у окна, вглядываясь в зеленые горы на горизонте и размышляя. Настала пора разузнать о планете Шеол. Нового врача Стюарту должны были назначить через несколько дней. На тот случай, если вдруг в этот промежуток времени пациенту станет плохо, ему открыли счет для покупки лекарств. Стюарт сразу посетил аптеку, положил купленные капсулы в карман и тут же забыл о них. После этого он первым делом отправился в библиотеку изучать Войну Грабителей. Из документов служб безопасности "Внешних поликорпов" - объединения корпораций, занимающихся космосом, - лишь немногие были рассекречены и преданы огласке. Выживших после той войны осталось немного, поэтому засвидетельствовать подлинность тех или иных фактов было почти некому. Пользуясь этим, высокопоставленные сотрудники поликорпов постарались многое утаить. В атмосфере всеобщей неразберихи спрятать концы в воду было совсем нетрудно. У Стюарта возникло ощущение, что на самом деле все обстояло гораздо хуже, чем он представлял. Война началась после того, как почта одновременно открыли три системы, на планетах которых обнаружилось великое множество руин и прочих остатков материальной культуры то ли погибших, то ли улетевших цивилизаций, исчезнувших тысячелетия назад и совершенно неизвестных. Позже выяснилось, что эти руины оставлены Мощными. Но тогда этого никто не знал. "Внешние поликорпы", пользуясь своей монополией на межзвездные полеты, тут же развили бурную деятельность, лихорадочно засылая одну за другой многочисленные исследовательские экспедиции для изучения брошенных культурных остатков, в поисках новых и невероятных технологий, разработанных неведомой расой, исчезнувшей где-то в запредельных далях бесконечного космоса. Но вскоре в возникшей суматохе начались беспорядки. В первую очередь на планете Шеол, которая вращалась вокруг звезды под названием Волк-294. Там действовало шестнадцать независимых экспедиций, принадлежащих различным звездным корпорациям. Каждая экспедиция имела свой вооруженный отряд и свою службу безопасности. И каждая стремилась обскакать конкурентов. В конце концов исследования планеты Шеол выродились в настоящий грабеж. Грабеж массовый и беспорядочный. В условиях недостаточно хорошей связи с Солнечной системой командиры экспедиций все больше начинали действовать самостоятельно, то и дело заключая и расторгая друг с другом временные союзы. Вскоре их начальники в Солнечной системе перешли к такой же тактике. Корпорации объединялись в воинственные блоки, которые часто распадались, перетасовывались и вновь образовывались. Как только в результате исследования древних руин вскрывались новые военные и полувоенные технологии, информация о них сразу же пересылалась в Солнечную систему, где немедленно появлялось новое оружие - биологическое, химическое, субъядерное, ракеты с повышенной точностью наведения. Уничтожались десятки тысяч квадратных километров лесов и плодородных полей. В качестве оружия использовались даже астероиды. Разогнав небесную махину до огромных скоростей, ее направляли в ту точку планеты, где, по донесениям разведки, находился вражеский объект. Разрушительная сила астероидов не уступала мощи ядерных бомб. После подобной астероидной бомбардировки на израненных телах планет оставались обширные мертвые кратеры. Вместе с врагом уничтожалось и награбленное добро. Так разразилась настоящая война, и все полетело в тартарары. В конце концов на недавно открытых планетах от некогда многочисленных экспедиций в живых осталось лишь несколько человек. Начальство, все это время отсиживавшееся в уютной тиши Солнечной системы, плюнуло на них, не в силах больше поддерживать своих сотрудников. Среди звездных корпораций началась эпидемия банкротств, сопровождавшаяся сокращением штатов и режимом жесткой экономии. И наконец на покинутые планеты внезапно вернулись хозяева - Мощные. Война кончилась. Выживших на Шеоле "Орлов" Мощные доставили на своем космическом корабле обратно на Землю. К этому времени "Когерентный свет" уже списал своих сотрудников со счетов, решив, что все они погибли. А может быть, "Орлов" просто предали, бросили на произвол судьбы. Стюарт попытался вспомнить знакомые лица соратников. Полковник Де-Прей, Райт, Фриман, Малыш Сирии, который вечно умудрялся порезаться, когда точил свой огромный кривой нож, Драгат и еще сотни других. Кто из них выжил? Горстка, как уверяют историки. Но имен не называют. С тех пор минули годы. Все, кто уцелел в той бойне, за это время наверняка постарались забыть кошмар войны и как-то приспособиться к новой жизни. Начать все сначала. Все, кроме Стюарта, в котором еще жила преданность давно уже несуществующей корпорации. Преданность боевым товарищам. Почти все из них погибли, а те немногие, что выжили, теперь находились неизвестно где. Преданность ребенку, которого он не помнит. И женщине, родившей этого ребенка. Стюарт вспоминал о ней с любовью. Говорят, они развелись. Когда? Это произошло в последние пятнадцать лет. Больше он ничего не знал. К новой жизни приспособились все, кроме Стюарта. А он все еще летит в сумрачном небе, не различая под собой земли. Летит в неизвестность. И только неясное зарево на горизонте указывает путь. На следующий день, позавтракав в кафетерии госпиталя, Стюарт вернулся в свою палату. На кровати лежал пакет. На обычном коричневом конверте указана его фамилия. Ни марки, ни адреса. Значит, пакет отправили не почтой. Разорвав бумагу, Стюарт обнаружил металлическую видеокассету величиной с зажигалку. Больше в конверте ничего не было. Стюарт включил видеомагнитофон, вставил кассету. На фоне негромкого шипения раздался голос: - Здравствуй. Я должен сказать тебе кое-что. Изображения на экране не было, лишь хаотично мельтешили серые полосы. Как Стюарт ни пытался настроить видеомагнитофон, ничего вразумительного на экране так и не появилось. - Если ты получишь эту видеокассету, - продолжал голос, - значит, меня убили. Я доверил эту кассету своему другу, а он передаст ее тебе. Но не пытайся найти этого человека. Все равно он не сможет тебе ничем помочь. Стюарт зачарованно смотрел на темный экран, но видел только свое собственное смутное отражение. Оставалось лишь внимательно слушать. - Сейчас я нахожусь на планетоиде Рикот. Я работаю на фирму "Консолидированные системы". Работа здесь очень сложная... - На секунду голос замолк. Наверно, Альфа подыскивал нужные слова. Затем голос зазвучал снова, громче и резче прежнего. - Ты должен твердо усвоить одну важную вещь. Если тобой заинтересуются, если ты снова возьмешься за подобную работу, знай - никому и никогда нельзя верить. Такой урок преподали "Орлам". Этому нас научило все, что происходило на планете Шеол. Нас предали. Нас предала наша же корпорация. Итак, не верь никому. Учись верить только самому себе. Именно так следовало поступать и мне. И если то, к чему тебя будут склонять чьи-то законы и правила, вдруг окажется... Голос снова затих. Когда он зазвучал вновь, это был уже почти крик. У Стюарта по спине пробежали мурашки. Хорошо, что он не видит искаженное болью лицо Альфы, его сверкающие гневом глаза, обращенные к камере. Голос чеканил каждое слово: - Если все вокруг окажется враньем, если ты увидишь... Ты должен суметь найти правду внутри себя. Ты должен жить только своим умом. Поступай так, как считаешь нужным. Как я пытаюсь поступать сейчас. Из видеомагнитофона послышалось позвякивание. Стук стекла о стекло. Очевидно, Альфа наливал в стакан из бутылки, и рука его дрожала. Стюарт взглянул на свои собственные руки - они были совершенно спокойны. - Я работаю на человека, которого зовут Курзон. Здесь он мой непосредственный начальник. Я собираюсь проникнуть в комплекс корпорации "Ослепительные солнца" на астероиде Веста. Я должен выполнить там опасное задание. Похоже, что мне удастся справиться. А теперь слушай внимательно. Стюарт машинально поднял глаза на тусклый экран и тут же нервно рассмеялся. - Я отправляюсь туда на охоту за полковником Де-Преем. Это он ответственен за то, что произошло на Шеоле. Это была его идея. Теперь он работает на корпорацию "Ослепительные солнца". Нет, подумал Стюарт, этого не может быть. Кулаки его непроизвольно сжались, ногти впились в ладони. Неужели полковник Де-Прей предатель?! Ведь он учил и тренировал "Орлов"... Как он мог потом предать их?! Но тот человек... Альфа не может врать. Стюарта охватил гнев. Так вот, значит, кто оказался предателем! Голос продолжал: - Но прежде, чем добраться до полковника, я должен еще кое-что сделать. Об этом... Этого я не хочу доверять записи. Иначе погибну раньше времени. А так все должно завершиться благополучно. Кажется, Курзон рассчитал все точно. Но помни о том, что я тебе сказал. Не верь никому. Повторяю, никому! То, что я собираюсь сделать, очень нужно Курзону. Поэтому я не могу верить всему, что он говорит. Кроме того, не исключено, что кое-кто, стоящий выше Курзона, в свою очередь, врет ему. Повисла пауза. Послышался звук, словно на стол около микрофона поставили стакан. - Я охочусь только за полковником Де-Преем. А Курзону надо что-то еще. И мы с ним оба знаем об этом. Поэтому, после того как я расправлюсь с Де-Преем, у нас с Курзоном больше не будет общей цели, и я могу оказаться опасным для него. И вполне возможно, Курзон захочет избавиться от меня. Поэтому, если меня убьют, знай, что скорее всего, меня убрали свои. Послышался шум микрофона, задетого стаканом. Затем несколько секунд магнитофон молчал. Видимо, Альфа пил. После этого голос зазвучал устало и медленно. - Я и сам не знаю, зачем говорю тебе все это. Извини за вычеркнутые годы. Жаль, что так получилось... Снова пауза, еще один глоток. - И последнее. - Пауза в три удара разгоняющегося сердца Стюарта. - Извини, что говорил так долго. На этом запись обрывалась. В этот день Стюарт прослушал кассету несколько раз. Потом долго лежал на койке, следя за солнечными зайчиками на белом потолке и размышляя. Несколько раз звонил телефон. Стюарт не реагировал. Ближе к вечеру он облачился в спортивный костюм и отправился в спортзал. Перед выходом из палаты Стюарт спрятал видеокассету в ванной. Конверт разорвал на мелкие кусочки и выкинул в урну в коридоре. В спортивном зале было пусто. В тишине огромного помещения отчетливо слышался даже легкий шорох мягких спортивных тапок. Стюарт размялся. Взошел на беговую дорожку и включил тренажер. Он увеличивал скорость, пока дыхание не заглушило шум двигателя. Стюарт представлял, что бежит к какой-то цели. Легкие наполнились болью, а он все бежал и бежал. Наконец, когда счетчик отсчитал предельное количество метров, тренажер автоматически отключился. Стюарт протянул было руку, чтобы снова включить двигатель, но, почувствовав, что сил больше нет, спрыгнул на пол. Некоторое время он стоял переводя дыхание. Немного отдохнув, вышел на середину ковра и начал бой с тенью. Сначала легкий разминочный танец, чтобы войти в ритм. Потом удары ногами и руками в невидимых врагов спереди и сзади. Локтями в воображаемые кости противников, пальцами в воображаемые глаза. Постепенно удары становились размашистее и злее. В каждый удар Стюарт вкладывал накопившуюся злость. Он тренировался до исступления, пока не потемнело в глазах и он не рухнул на ковер. Перед глазами вспыхивали целые россыпи звезд. Задыхаясь, Стюарт перевернулся на спину, хватая ртом воздух. Едкий пот заливал глаза. Звезды погасли, и Стюарт погрузился в темноту. Он вытянул вверх руку, словно слепой. Пустота. Ничего, сейчас пройдет, успокоил он себя. Зрение возвращалось медленно, словно неспешный рассвет. Наконец Стюарт смог сесть, потом, пошатываясь, встал на ноги. Дыхание восстановилось. Он вернулся в палату, сбросил пропитавшийся потом спортивный костюм, встал под душ. Внезапно его охватило беспокойство - на месте ли кассета. Но Стюарт заставил себя не спеша вытереться и лишь потом проверил тайник. Видеокассета оказалась на месте. Настроение сразу улучшилось. Стюарт надел легкие брюки и спортивную рубашку. Кассету положил в задний карман брюк. Когда он выходил из палаты, раздался телефонный звонок. Не обращая на него внимания, Стюарт закрыл дверь. Выйдя из госпиталя, он направился по одной из улиц между зеркальными небоскребами. Вечерело. Автомобили неспешно скользили по улицам. Люди выходили из квартир и офисов в поисках развлечений. В какой-то забегаловке Стюарт купил бутылку пива и большую банку креветок в соусе из красного перца. Останавливаться не стал, пошел дальше, жуя на ходу. Постепенно здания на улицах становились все ниже. Начиналась старая часть города. Все здесь было оставлено в прежнем виде, как в музее. Прохожих было немного, и выглядели они куда менее солидно. Видимо, здесь обитала небогатая публика. Стюарт зашел в винный магазинчик, купил охлажденную бутылку джина, завернутую в мягкий теплоизолирующий материал. В таком виде бутылка могла оставаться холодной несколько дней. Стюарт пошел дальше, глотая на ходу обжигающую можжевеловую настойку, снова и снова ощущая, как приятное пламя растекается по всему телу. Горы были уже совсем рядом, башни кондекологов остались за спиной. Сверху тихо спускались сумерки. Из машин, тихо шуршащих мимо, доносилась негромкая музыка. Улица постепенно взбиралась вверх. В небе парил узкий месяц, плавно пробираясь сквозь искусственные созвездия спутников, космических энергостанций и орбитальных жилищ. Где-то там, в небесах, на одной из этих рукотворных звезд живет Натали с ребенком, родившимся после войны. Прохладный ветерок донес аромат сосен. После дневной жары вечерняя свежесть была удивительно приятна. Через час Стюарт уже карабкался по предгорьям, время от времени подбадривая себя джином. Сгустилась темнота, уютная, словно домашнее одеяло. Между стволами сосен мелькали далекие огоньки домиков, облепивших склон горы. Стюарт взбирался все дальше. Остановился он только тогда, когда исчезли последние признаки жилья. Сделал еще пару глотков джина. Взглянул на расстилавшийся внизу светящийся город. Паутина из бриллиантовых бус. На крышах небоскребов сияли красные огоньки. Где-то вдалеке гудел вертолет. Стюарт опустился на ковер из хвои, скрестил ноги и задумался. Кто звонил ему? Звонит ли телефон сейчас? Может быть, и звонит. Видеокассета в заднем кармане штанов вдавилась в тело, но Стюарт не обращал на это внимания. Глотнул еще джина. Поднимающийся от теплой земли воздух дрожал, россыпь огней ночного города слегка трепетала. Верхушки сосен тревожно шумели на ветру. Но внизу ветер не чувствовался. Шелест ветвей напоминал одобрительный гул громадной аудитории. Стюарту казалось, что он сидит в центре огромного стадиона, а миллионы людей вокруг гудят, одобряя его решение. Наутро, помятый, небритый и распространяющий вокруг себя запах перегара, Стюарт никак не мог поймать попутку: водители не желали связываться с подозрительным субъектом; Он провел ночь на сосновых иголках, а одеялом ему служили падающие сверху сухие сучья. Волосы и одежда были перепачканы сосновой смолой. Пустую бутылку из-под джина Стюарт наполнил родниковой водой, которую часто и жадно глотал, понуро бредя назад в госпиталь. Добравшись до койки, он какое-то время прислушивался к шуму кондиционера, напомнившему ему укоряющее бормотание доктора Ашрафа. Казалось, доктор призывает его образумиться, не впутываться в искалеченное прошлое. - Шел бы ты, док, куда подальше... - сказал вслух Стюарт. - Они ведь изрезали и замучили тебя до смерти. И я уверен, даже не объяснили, почему. "Если хочешь понять правду-матку, - продолжал Стюарт уже мысленно, - не забивай себе голову рассуждениями о том, что такое хорошо и что такое плохо. Подобные мысли - болезнь ума, это все равно, что переливать из пустого в порожнее". Так советует древняя песнь дзен-буддизма. И ему это нравится. Он позвонил Ардэле на работу и сообщил, что его выписывают из госпиталя. - Что с тобой вчера случилось? - обеспокоенно спросила Ардэла. - Я названивала тебе весь день. Опять полиция? - Могу я пожить у тебя, пока не найду работу? - Почему бы и нет, - рассмеялась она, - заходи за ключом. - Благодарю. Скоро буду. Стюарт быстро ополоснулся под душем, побрился, переоделся, сложил вещи. Все его пожитки уместились в одной спортивной сумке. Он бросил ее на кровать и осмотрелся. Взгляд остановился на видеомагнитофоне. Как быть с кассетой? Стереть, решил он. Вставил кассету в видеомагнитофон и нажал кнопку записи. Представил себе, как упорядоченная структура переходит в хаос. Информация исчезает. Куда? Безвозвратно ли? Спустившись вниз, Стюарт объяснил в регистратуре, что покидает госпиталь насовсем. - Но ведь ваш курс лечения еще не закончен, - удивился клерк. - Я совершенно здоров. - В подтверждение Стюарт перекрестил себе сердце. - Честно. - Но за вас уплатили вперед, и срок еще не истек. - Может, я еще и вернусь. Если вдруг почувствую себя плохо. Стюарт расписался, что берет всю ответственность на себя, и оставил в картотеке больницы свой отпечаток пальца. В вестибюле, прежде чем выйти на улицу, стянул зеленый браслет и швырнул в урну. Мир встретил его будничным шумом, полуденной жарой, сверкающими зеркалами зданий. И внезапно Стюарт почувствовал себя вернувшимся домой. 3 Стюарт вошел в вестибюль кондеколога, до отказа напичканный аппаратурой для обнаружения оружия. У стойки он зарегистрировался в качестве гостя. Эта процедура включала в себя снятие отпечатка большого пальца и оформление расписки в том, что Стюарт обязуется выполнять все требования устава данного сообщества. Устав был вполне обычным, основанным на понятии "разумного самоограничения", что означало, насколько понимал Стюарт, добровольное соглашение жителей дома не совершать действий, которые могли бы повлечь за собой неприятности. С точки зрения Стюарта, правила проживания выглядели довольно либерально. Запрещалось немногое - оружие, наркотики (кроме официально разрешенных), общественно опасные виды религии, кое-какая политическая литература (список прилагался), некоторые компьютерные программы и игры, порнография. Запрещалось также ходить голым и заниматься сексом прилюдно. Сожительствовать с кем-либо у себя в квартире не возбранялось. Просмотр некоторых телевизионных каналов, плохо влияющих на нравственность (эти каналы тоже были указаны в уставе), являлся достаточным основанием для изгнания нарушителя из кондеколога. Стюарту дали временное разрешение на посещение кондеколога сроком на шесть недель, и он поднялся на лифте в квартиру Ардэлы. Здесь он первым делом решил побродить по комнатам и осмотреться. Квартира свидетельствовала о благополучии хозяйки - со вкусом подобранная мебель, столики из стекла и дорогих сплавов, полки, аккуратно заставленные черными видеокассетами с белыми этикетками. На стене плоский жидкокристаллический телевизор. Обои в абстрактный рисунок песчаных тонов. Казалось, художник тщательно избегал изобразить хоть что-то определенное. Словно в пику абстракционизму обоев, начисто лишенному индивидуальности художника, само жилище выдавало привычки хозяйки с головой. В гостиной там и сям валялись яркие пластмассовые игрушки племянницы, повсюду красовались пепельницы, полные окурков, грязные бокалы и рюмки со следами пальцев и губной помады. Разбросанные кипы иллюстрированных журналов с наполовину разгаданными кроссвордами. Среди всего этого кавардака потерянно ползал робот-пылесос в форме гигантской черепахи. Единственным во всей квартире относительно опрятным местом была кухня, куда, судя по царящей в ней чистоте, Ардэла заглядывала раз в столетие. Стюарт открыл холодильник. Батареи винных бутылок и увядшая кучка овощей. Стюарту вспомнилось, как они с Натали покупали мебель для своей квартиры в Кингстоне. Они тогда обошли магазинов пятнадцать, прежде чем обнаружили кухонный стол, понравившийся им обоим. Это была прозрачная прямоугольная пластина, крепившаяся на одной-единственной тонкой и витой ножке из особо прочного орбитального сплава. Казалось, эта хлипкая с виду конструкция вот-вот должна неминуемо рухнуть, но стол оказался на редкость устойчивым. Их первое совместное приобретение. У них с Натали в квартире всегда царили порядок и чистота. Прозрачный кухонный стол так и сверкал. Может быть, подумал Стюарт, причиной тому было то, что они оба, как люди военные, привыкли содержать имущество и оборудование в полной исправности. В свой первый приход царящего здесь беспорядка Стюарт просто не заметил. И неудивительно - ведь они вошли тогда в темную квартиру и ни разу не включили верхний свет. Во второе посещение Стюарт уже кое-что заметил и поморщился - он тогда все еще рассуждал, как "Орел". Теперь же ему этот кавардак был до лампочки. Стюарт стал другим. Он скинул ботинки и босиком прошелся по мягкому ковру. Голова полнилась мыслями. Неясными, неопределенными, словно звездная туманность. Потом, все еще витая в облаках, Стюарт спустился в магазин. Купил банку лосося под соусом и две бутылки шампанского. Сегодня у него праздник. Вернувшись в квартиру, перемыл всю посуду. Ардэла ворвалась вся потная, с расплывшейся от жары косметикой. Пока Стюарт откупоривал и разливал по бокалам ледяное шампанское, она сварливо чихвостила своего начальника, жаловалась на жару, которой Стюарт даже не заметил, проклинала слишком большие толпы на улицах и даже успела перемыть косточки соседям, которых встретила в лифте. Затем, пошвыряв одежду в спальню, Ардэла открыла в ванной холодную воду и залпом выпила бокал шампанского. Стюарт с бутылкой и другим бокалом в руках последовал за ней в ванную комнату. Здесь приятно пахло ароматическим маслом. Стюарт, наливая Ардэле шампанское, рассматривал ее маленькие загорелые груди, розовые соски, коленки, островками выступавшие из воды, темный клин внизу живота. Он поставил бутылку на пол и стянул рубашку. Ему вспомнился морской прибой на песчаном берегу у Порт-Рояля на Ямайке, обнаженное тело Натали, ее страстные объятия. Теплые волны ласкали кожу, розовые и бирюзовые лодки, чуть светившиеся в темноте, едва заметно покачивались на воде, скрывая влюбленных от любопытных глаз... В сотне метров от них расположилась местная секта пятидесятников. Святоши возносили к небу унылые песни о вознесении Спасителя и искуплении, о грядущем втором пришествии, о славе Господней. Их монотонные завывания сливались со стонами Натали и мерным шорохом прибоя. Рыбешки иногда касались ног. На другом берегу залива сиял в темноте величественный зиккурат "Когерентного света". Ночь полнилась любовью и умиротворением. Где-то внизу под песком покоились руины знаменитого дворца Генри Моргана, некогда выстроенного с размахом и роскошью, присущими великим грабителям и пиратам, а потом погребенного на дне моря в результате неожиданных катаклизмов и смерчей истории. Так и бури планеты Шеол впоследствии заметут самого Стюарта, и Натали, и несокрушимую громаду "Когерентного света". А заодно и высокомерие человечества, еще недавно возомнившего себя полновластным хозяином Вселенной... - Ой, - вскрикнула Ардэла, - на спине неудобно. - Тогда давай поменяемся местами. Стюарт лег на спину. Ардэла оседлала его, запрокинула голову и закрыла глаза, целиком погрузившись в блаженство. Стюарт любовался красивым изгибом ее шеи, загорелой кожей, упруго облегающей изгибы плечей - нежные ямочки возле ключиц, бугорки на суставах. Когда у нее начался оргазм, она наклонилась вперед, прильнула к Стюарту, прижала к себе его голову, так что ее крики и стоны раздавались ему в самое ухо... Он крепко обнял ее. Дыхание и стоны Ардэлы до предела возбудили его. В какой-то момент Стюарту показалось, что он слышит оглушительный вой смерча. Они допили бутылку шампанского, не вылезая из ванны. Ардэла полулежала на Стюарте, все еще обнимая его за шею. В воде среди радужных пятнышек ароматического масла плавали белесые нити спермы. - Они могли бы стать началом новой жизни, - сказала Ардэла, помешивая рукой в воде. - А вместо этого бедняги отправятся в канализацию. - Лосось, наверно, уже готов. Ты не проголодалась? - спросил Стюарт. - Ты бы поберег свои деньги. Я ведь знаю, что их у тебя не так много. Отныне обедаешь за мой счет. - Я хотел отметить праздник. - И что, по-твоему, я должна делать с мукой, которую ты приволок? В жизни ничего не пекла! Она встала, капли воды заискрились на загорелом теле. Стюарт поцеловал ее, выбрался следом из ванны, взял полотенце. Вытерся, прошел на кухню, вытряхнул лосося из банки на тарелку, открыл вторую бутылку шампанского. Вернулся обратно в ванную. Ардэла, завернувшись в большое полотенце, другим вытирала волосы. Стюарт налил ей шампанского, она положила полотенце и взяла бокал. Выпив и расчесав волосы, последовала за Стюартом на кухню. - Хочу попытаться найти работу в какой-нибудь космической корпорации, - сказал Стюарт, когда они покончили с едой. Ардэла закинула ногу на ногу и задумалась. В огромное окно за ее спиной Стюарт наблюдал, как поблескивает на солнце серебристая магистраль, ведущая на юг, в столицу штата Аризона. - У тебя ведь не хватит денег, чтобы заплатить за учебу. Может, тебе и удастся сдать вступительные экзамены, но твои знания устарели на пятнадцать лет, поэтому ты, скорее всего, не попадешь в число тех двух процентов, которых обучают бесплатно. Придется тебе искать работу попроще здесь, на Земле. - Нет, я хочу поступить во "Внешние поликорпы". В корпорацию "Яркая звезда". Стану сопровождать грузы. Я всегда любил путешествовать. Ардэла нахмурилась, достала сигарету, закурила. Начинка сигарет "Занаду" представляла собой смесь марихуаны и обычного табака с ментолом. - Стюарт, ты слышал, что я тебе сказала? Ты не слушаешь меня. - Слушаю. Но я хочу в космос. И я найду способ туда попасть. Она затянулась, невесело отвернулась к окну, где извивалась серебристая змейка магистрали, теряясь в Долине Солнца. - Тебе так нужен космос? - Да. Там мое место. - "Там ответы на мои вопросы", - подумал Стюарт. Она взглянула на него. - Там, где живет Натали? Он не ответил. Закурил и глубоко затянулся, втянув в легкие вместе с дымом добрую порцию мексиканской травки, канцерогенов и сотен других не менее полезных вещей. Сигареты "Занаду", названные по имени райской долины из поэмы Кольриджа "Кубла Хан", - страшная вещь. Никакие другие сигареты по части разрушения легочной ткани им в подметки не годились. Именно по этой причине "Бешеные утки" и любили "Занаду". - Ладно, - вздохнула Ардэла. - У меня в офисе найдутся кое-какие справочники и учебники. Они помогут тебе сдать экзамены. Может быть, тебе повезет и ты устроишься ассенизатором на Рикоте. Упоминание о Рикоте словно пронзило Стюарта холодным током. - Рикот? Это хорошо, - сказал он. "Там я найду ответы на свои вопросы". Утром, когда Ардэла ушла на работу, Стюарт спустился в спортивный зал кондеколога, побаловался немного с гантелями и штангой. Потом принял душ. Завтракать в одиночку не хотелось. Кафе кондеколога ему не понравилось - грязные деревянные столы и стулья, громкая навязчивая музыка, чопорная публика, почитывающая журналы, разрешенные уставом. Поэтому Стюарт вышел на улицу и побрел на север к старой части города. Остановился у кафе с топографической вывеской, растерявшей часть своих букв: "ЛУ ШИЙ РЕС ОРАН ГО ОДА". Внутри ресторанчик был разделен на открытые кабинки; глаз радовали яркая пластиковая мебель и официантка необъятных размеров, поприветствовавшая Стюарта злобным взглядом. Покончив с едой, Стюарт принялся за кофе и сигареты "Занаду", наблюдая, как мрачная официантка пререкается с китаянкой, втолковывая озадаченной клиентке, что поданное ей странное блюдо и в самом деле является не чем иным, как "жареным цыпленком". Китаянка почему-то все не сдавалась, на ломаном английском пытаясь объяснить толстухе, что "это" никак не может быть цыпленком, тем более жареным, но недостаточное знание местных ругательств сводило на нет ее усилия. Стюарт покуривал, развалясь на стуле, и улыбался. У него тоже, помнится, случались похожие трудности, когда он впервые приехал в Штаты. Спор женщин затих при появлении управляющего. Бесплатный концерт закончился, а посему Стюарт быстро допил свой кофе и вышел на улицу. Он долго бродил по старому городу, разглядывая обветшавшие фасады магазинчиков; стариков, продававших газеты и лотерейные билеты; юнцов, предлагавших свой товар, запрещенный в респектабельных кондекологах, - порнографические открытки, журналы и, конечно, наркотики. Стюарт вспомнил похожие сцены в Марселе. Но там все это выглядело несколько иначе, веселее и красочнее. Даже цвета окружающей действительности тогда, кажется, были ярче. А здесь торговцы какие-то ленивые, вялые, словно им все до фени. В Америке не было войн более сотни лет. Здесь люди забыли, что значит страдать от голода по нескольку месяцев. Здесь не ведают, что такое беспощадная борьба за выживание. Здесь и не слыхивали о жестоком танце со смертью, получившем название "Мелкий галоп". Америка стареет, размышлял Стюарт. Впрочем, так же, как и вся Земля. Она бездумно следует модам из космоса - образ жизни, кондеколога, сменяющие друг друга идеологии. Все это - лишь подражание жизни на орбите, протекающей в холоде космической пустоты. Мода на оливково-зеленый цвет кожи тоже пришла на Землю из космоса, из тех далеких искусственных жилищ, где люди не знают прямого солнечного света. Земля давно уже не престижна, и моду теперь диктует космос. Стюарт купил газету, дошел до запущенного парка и расположился на траве. В ярком безоблачном небе отчетливо были видны искусственные звезды - спутники разных типов, космические жилища и фабрики. Где-то там живет и Натали. Какая из этих сверкающих точек дала ей приют? Как выглядит Натали теперь, спустя пятнадцать лет? Что изменилось в ее жизни за это время? Стюарт вдруг почувствовал боль. Он опустил глаза. Уж лучше наблюдать земной пейзаж. Воспоминания о космосе слишком печальны. - Как ты попал в банду "Бешеная утка"? - спросила Ардэла. - "Бешеные утки", - поправил Стюарт. Они лежали в постели. Ардэла, перевернувшись на живот, листала свежий номер еженедельника "Он", время от время делая пометки. Стюарт просматривал учебники, принесенные Ардэлой. - Как ты знаешь, у слова "утка" имеется второй смысл, - сказал Стюарт. - Оно может означать также и обман. Такая двусмысленность была в духе нашей банды. - Но ты так и не ответил на мой вопрос. - Как я попал туда? Это все из-за моей бабушки. Она была цветной. - Стюарт замолчал. - Не зли меня, Стюарт. Рассказывай! - Ладно. - Он положил в книгу закладку, захлопнул и отложил в сторону. - Моя бабушка родом из Африки, а образование получила в Канаде. Там она влюбилась в холод и снег, а потому выбрала профессию арктического геолога. Потом на островах Новой Земли она повстречала шотландца, который так же, как и она, был влюблен в Арктику. Ну и так далее, сама понимаешь. Их второму сыну Арктика пришлась не по нраву. Он возненавидел снег и вечную мерзлоту, кроме которых ничего не видел с самого рождения, и подался в теплое Средиземноморье, где женился на моей матери. Она родом из Марселя. Отец неплохо устроился в Ницце, он работал экономистом в корпорации "Далекая драгоценность", когда моя мать еще училась в школе. - Стюарт нахмурился, уставившись в стену и подбирая слова. - Его убили во время "Мелкого галопа". - Я слышала о тех событиях. "Что ты могла слышать?" - подумал Стюарт. Он вспомнил, какая в Европе воцарилась жуткая анархия после неудачных попыток космических поликорпов навязать землянам новое устройство общества. В те времена численность землян превышала население поликорпов в космосе, а экологическая система Земли казалась более устойчивой. Поэтому поликорпы регулярно проводили на Земле эксперименты, прежде чем внедрять новые экологические технологии на космических жилищах. Это одна из причин, почему Земля все еще представляла для поликорпов некоторый интерес. Но в результате непродуманных экспериментов на Земле наступила экологическая катастрофа. И все сотрудники поликорпов, проживавшие на планете, в том числе и невинные, жестоко поплатились за эти игры. Как рассказать Ардэле о той трагедии? Кто-нибудь из "Бешеных уток" просто пожал бы плечами. Мол, постороннему этого не понять, надо все испытать на собственной шкуре. В Марселе несчастье коснулось каждого. У кого-то погибла мать, у кого-то отец, сестра или брат, дядя или тетя. Способны ли понять эту трагедию сытые американцы? Стюарт решил рассказывать без прикрас. - Особенно тяжко пришлось на юге Франции. Мятежники врывались в экодромы, так назывались высотные здания поликорпов, убивали сотрудников, вышибали из окон огромные стекла. Осколки падали на головы прохожим, взрываясь, словно гранаты. Представляешь? В тот день и погиб мой отец, а вместе с ним еще тысячи две человек. Но если бы он тогда и уцелел, все равно его убили бы позже. Ведь ему были вживлены биологические имплантанты, и в черепе у него имелись разъемы для прямого подключения мозга к компьютеру. Банды тогда всех подряд проверяли металлоискателями, и тех, у кого находили имплантанты, расстреливали прямо на месте. - Господи! - воскликнула Ардэла. - У нас в Америке люди ходят с имплантантами уже сотни лет. Кому они мешают? На этот раз Стюарт не удержался и пожал плечами. Как ей объяснить? - Понимаешь, поскольку имплантанты вживлялись корпорацией "Далекая драгоценность", они, как и все, связанное с этой фирмой, считались злом, подлежащим искоренению. Ведь разъяренной толпе надо было с кем-то расправиться, а под рукой были только безвинные сотрудники корпорации... Те же, кто ответственен за все, были вне досягаемости, они жили далеко, в поясе астероидов. Поэтому толпа крушила то, до чего могла добраться. Во Франции все, что было хоть как-то связано с "Далекой драгоценностью", уничтожили. Оборудование, сотрудников. Если кому-то и довелось выжить в той бойне, то работы они все равно лишились, поскольку корпорации убрались восвояси, втихую умыв руки. Правительство Франции бежало в Португалию, и помочь таким, как я и моя мать, никто не мог. Мы вынуждены были переселиться из Ниццы в Марсель, к тетке. Но и там продолжали голодать. Вот такие дела. Есть у тебя еще "Занаду"? - В кармане моей рубашки. Я слышала, что тогда даже были случаи людоедства. Это правда? - Вполне возможно, - нахмурился Стюарт. - Но я этого не помню. В Марселе банды поддерживали относительный порядок. - Так это "Бешеные утки" помогли тебе? - Да. - Стюарт дотянулся до стула, на котором висела рубашка Ардэлы, и вынул пачку "Занаду". Осталась одна сигарета. - Банды подростков тогда более-менее управляли городом. По крайней мере они хозяйничали в Старом квартале. Так, например, именно благодаря им действовал водопровод. Разумеется, всюду, кроме экодромов. Эти банды имели характерные для французов своеобразные представления о достоинстве, чести и идеологии. Господи! Половина всех стычек между бандами сводилась к скандированию политических лозунгов. На улицах вечно торчали подростки, раздававшие прохожим листовки в поддержку какого-нибудь "общества генетического бихевиоризма" или "нового движения за возрождение". Но "Бешеным уткам" на все эти политические течения было глубоко наплевать. Мы хотели просто выжить и разбогатеть и поэтому от души потешались над наивными недорослями, принимавшими лозунги всерьез. Стюарт нашарил на полу пепельницу и водрузил ее на кровать. Зажег сигарету и откинулся на подушку. - А ты разбогател тогда? - спросила Ардэла. - Я, как примерный мальчик, отдавал деньги матери. Когда все утихло, они помогли ей снова вернуться в экодром. А я завербовался в "Когерентный свет". - Тоже в каком-то смысле богатство. - "Бешеные утки" были обычными посредниками. - Стюарт глубоко затянулся, закрыл глаза. - Они считали, что это лучший способ зарабатывать деньги. Следили за обстановкой, за конъюнктурой рынка, за действиями поликорпов. Доставали нужные товары. Сшибали проценты на перепродаже и посредничестве. И никогда не вступали в союзы с другими шайками. Иногда просто ради развлечения мы устраивали конкурирующим бандам пакости. Например, от имени какой-нибудь группировки издавали и распространяли абсурдные листовки. Потешались, выдумывая всякий политический маразм. - И как сложилась потом судьба вашей банды? - Большинство погибло. В стычках с другими бандами. Будучи центристами, "Бешеные утки" попали под перекрестный огонь. Союзников у них не было, и они стали легкой добычей. Я вовремя смылся в "Когерентный свет", - усмехнулся Стюарт. - Думаю, остальные члены нашей банды одобрили мое решение. Они всегда одобряли разумные вещи. - Получается, "Когерентный свет" спас тебя. - Просто я подошел им. - Подошел корпорации, которой уже нет. Замечательно. - Ардэла швырнула журнал на пол. - Я почему-то никак не могу представить тебя членом банды. Когда ты был нашим соседом, ты выглядел таким образцовым солдатиком. Ты был похож на... - Ардэла задумалась на секунду, - ...похож на летящую к цели стрелу. Всегда такой аккуратный, подтянутый. Квартира у вас так и сверкала чистотой. Помнится, тебя переполняли планы и мысли о будущем. Ты все рассуждал, как сделать нашу галактику лучше и безопаснее. - После всего того, что мне довелось испытать в Ницце и Марселе, "Когерентный свет" был для меня пределом мечтаний. Кроме того, ведь между солдатом и бандитом не такая уж большая разница. Разные банды и разные методы. И только. - Ха. - Ардэла отобрала у него сигарету, затянулась. - А как ты выглядел, когда был бандитом? - Тощий. Сильный. - Ты и сейчас тощий и сильный. Если бы не твои мускулы, был бы похож на жердь. - Да, теперь я сильный. Но это мое новое тело всегда хорошо питалось. А прежнее голодало несколько лет. Я обожал носить темные очки, рваную шелковую куртку и высокие кроссовки. Дома у меня стоял отличный компьютер, напичканный новейшими ворованными играми. Я тогда беспрерывно смолил "Занаду", одну сигарету прикуривая от другой. И разъезжал на черном мотоцикле. Словом, обычная шпана. Стюарту странно было думать, что с тех пор прошло двадцать лет. Ведь в памяти все свежо, как будто это было совсем недавно. - Черт! Заговорил ты меня! - Догорающая сигарета обожгла Ардэле пальцы. Чертыхаясь, она раздавила окурок в пепельнице, рассыпав пепел по постели. Потом, проклиная все на свете, встала на карачки и принялась стряхивать пепел на пол. Стюарт любовался изящным изгибом ее тела, грациозными движениями, игрой мышц под тонкой нежной кожей. Ему снова вспомнилась Натали, ее отточенные и красивые жесты. В постели она двигалась так же грациозно. "Черт возьми, - подумал Стюарт, - если я действительно был таким умным, как рассказываю, тогда почему же я потерял Натали? Наверное, я привык делать глупости так же не задумываясь, как и все остальное". На следующее утро Стюарт сидел в забегаловке "ЛУ ШИЙ РЕС ОРАН ГО ОДА" над второй чашкой крепкого кофе, чувствуя, как под воздействием кофеина просыпаются последние участки еще недавно дремавшего мозга. На тарелке перед ним лежал недоеденный сладкий рулет. Сидевшие вокруг постоянные клиенты лениво листали свежие газеты, потягиваясь и позевывая. Стюарт собрался было подать официантке знак, чтобы та принесла третью чашку кофе, как вдруг в открытую дверь своей кабинки заметил человека, который показался ему знакомым. Нервы затрепетали, натянувшись, словно струны. Стюарт засуетился, стараясь проследить, куда сядет человек. Тот прошел в угловую кабинку, и в следующее мгновение официантка заслонила его своей необъятной спиной. Может, просто показалось? Стюарт чувствовал себя полным идиотом. Конечно, показалось. Всего лишь случайное сходство. Чего только не померещится! Но вот официантка удалилась, и Стюарт получил возможность присмотреться к взволновавшему его посетителю. Во рту пересохло. Залпом проглотив кофе, Стюарт встал. На мгновение заколебался, пол, казалось, закачался у него под ногами. Человек повернул голову, и Стюарта бросило в дрожь. Смуглое лицо с европейскими чертами, короткие волосы. Одет опрятно - темная куртка с короткими рукавами поверх синей спортивной майки. Большие, жилистые руки. Под сухой темной кожей отчетливо проступают вены. Седые усы, раньше их не было. Может, все-таки ошибка? Стюарт помнил его другим: молодым, улыбчивым, более мускулистым. На бицепсе вместо прежней татуировки теперь проступали беловатые следы. Последние сомнения оставили Стюарта. Это он! Пол под ногами все никак не мог успокоиться, словно грозя раздвинуться и поглотить Стюарта в иной мир, где все не так, где властвуют совсем другие законы. - Гриффит! - негромко позвал Стюарт. Человек замер, не донеся руку с чашкой до рта, потом медленно повернул голову. Усталые глаза, окруженные сеткой морщинок, блеснули. Раньше эти глаза были совсем другими. - Стюарт, - пробормотал человек, как бы про себя. Поставил чашку на стол. Голос прозвучал резко, скрипуче. А ведь Стюарт помнил, как хорошо он пел. Приятный баритон звоном отдавался от металлических стен квартиры Стюарта в орбитальном комплексе "Когерентного света". Баллады Уэльса, похожие на гимны, перемежались с непристойными куплетами. Как же изменился этот голос! - Господи, - прошептал Гриффит. Лицо его озарилось слабой улыбкой. - Как же ты удивил меня! А ты неплохо выглядишь, Капитан. Присаживайся. "Капитан?" - мельком подумал Стюарт. Улыбка Гриффита померкла, лицо помрачнело. - Я не видел тебя с тех пор, - сказал он, - как мы вернулись с Шеола. 4 Гриффит не столько ел, сколько терзал еду, нервно размазывая ее по тарелке, кромсая яйца и ветчину на кусочки, кроша в пальцах поджаристые гренки, лишь изредка отправляя в рот маленький кусочек. Теперь было понятно, почему он так исхудал. Пока Гриффит уродовал завтрак, Стюарт рассказывал о себе. Сообщил, что он клон, и хотя сохранил все навыки своего Альфы, но событий, происшедших за последние пятнадцать лет, не помнит. В том числе и событий на планете Шеол. - Он никогда не обновлял электронную память? - спросил Гриффит, выслушав его рассказ. Стюарт отрицательно покачал головой. - Почему? - Он не объяснил. - Черт возьми! - Гриффит пригладил усы. Удивление на его лице сменилось жалостью и подозрительностью. - Он мертв, так? Иначе тебя не было бы на свете. - Верно. Гриффит задумался, роясь в памяти, потом спросил: - А как он погиб? Тебе рассказали? - Его убили на Рикоте или, может быть, на Весте. Он охотился за полковником Де-Преем. После этих слов Гриффит молчал еще дольше. - Ну что ж, - сказал наконец он, - это похоже на Капитана. Похоже, - мрачно повторил он и снова принялся рассеянно терзать еду. Стюарт молчал, не решаясь прервать горькие воспоминания Гриффита. Итак, они называли Альфу Капитаном. Такое обращение свидетельствовало не только о чине, но и об авторитете. Всего этого Стюарт не помнил, он даже не знал, что Альфа имел офицерский чин. Скорее всего, звание тот получил уже на Шеоле. Гриффит вдруг побледнел, положил вилку и нож, извинился и вышел в туалет. Вернулся он уже с нормальным цветом лица, закурил, жадно затянулся. - У меня что-то с желудком, - объяснил он. - Боли иногда мучают по нескольку дней подряд. - А что ты делаешь в Аризоне? - Живу здесь в кондекологе. Компания, на которую я работаю, снимает для меня квартиру. Я теперь в некотором смысле коммивояжер. Фирма называется "Светоч лимитед". Мы предлагаем всевозможные услуги в области связи: программы для шифровки и расшифровки, разное оборудование и так далее. А ты работаешь? - Нет пока. Но собираюсь. Хочу поступить на работу в "Яркую звезду". Гриффит на мгновение задумался, в глазах мелькнула тоска. - Снова хочешь вернуться в космос? Я бы, наверное, тоже не отказался. - Хочу путешествовать. Долго сидеть на одном месте мне не по нутру. Гриффит закивал, выпуская кольца сигаретного дыма. - Я бы тоже не прочь снова взглянуть на Мощных. Пожить рядом с их удивительной аппаратурой. Об этом я больше всего тоскую, когда вспоминаю о космосе. Только ради того, чтобы взглянуть на приборы Мощных, стоило пуститься в то путешествие. - Неужели? - А ты похож на Капитана. Такой же скептик. - Гриффит глянул на Стюарта с любопытством. - Мощные почему-то не произвели на него сильного впечатления. На самом же деле стоит только увидеть их, как сразу понимаешь, насколько они величественны. Какие они... Какие они действительно Мощные. Мы, люди, по сравнению с ними... пигмеи. Мелюзга. Ничтожества. Нам еще расти и расти до них. - Гриффит перевел взгляд на свою тарелку с растерзанным завтраком и снова нахмурился. - Кажется, я знаю кое-кого в "Яркой звезде". Одного пилота. Дай подумать минутку. Эта женщина, может быть, согласится взять тебя в ученики. - Он задумался. - Знаешь, мне нужно кое-куда позвонить вначале. - Спасибо. Я бы очень хотел снова попасть в космос. - Не спеши благодарить, - махнул рукой Гриффит. - Я пока не знаю, смогу ли помочь тебе. - Гриффит, - Стюарт почувствовал, как адреналин разгоняет кровь в жилах, - я хочу знать, что произошло на Шеоле. Гриффит, уловив в его голосе жесткие нотки, удивленно взглянул на Стюарта, но тут же опустил голову, принявшись изучать свои руки. - Не забивай себе голову, дружище, - сказал он тихо. - Это тебя не касается. Тебе будет слишком сложно переварить это. Извини, но... - Это очень важно, - резко прервал его Стюарт. Гриффит отер пот со лба. - Извини, но это... невозможно. - Ну что ж, хорошо. - "Хотя, что уж тут хорошего", - подумал Стюарт, но вслух добавил: - Не можешь сказать, так не можешь. - Извини меня, - повторил Гриффит и посмотрел на часы. - Мне надо спешить на работу. Я буду занят весь день. - Может быть, встретимся вечером? Выпьем? - Не могу. Вечером у меня встреча с клиентом. Возможно, удастся уломать этого придурка купить наше оборудование. Гриффит сделал последнюю затяжку и затушил окурок в пепельнице. Стюарт уловил в его глазах замешательство, словно бы он порывался что-то сказать помимо своей воли. А может быть, этот Гриффит тоже клон? Может, первый Гриффит, Альфа, погиб на Шеоле? А этот не Альфа, а Бета, и не хочет говорить о войне просто потому, что там не был? - Как насчет ленча завтра? - спросил Гриффит, вставая изо стола. - Да. Конечно. - Здесь? В девять? - Хорошо. Гриффит вышел из кабинки, взмахнув на прощанье рукой. Жест, очень похожий на салют. - До завтра! - крикнул он и направился к двери. Стюарт проводил его взглядом, внимательно всматриваясь в удаляющийся затылок. На затылке Гриффита, под короткими волосами у основания черепа, был вживлен имплантант. Значит, понял Стюарт, это не клон, а настоящий Гриффит. Всем "Орлам" вживили такие разъемы, чтобы можно было управлять некоторыми видами оружия и транспорта, а также скафандром. Имплантанты, конечно, не редкость, но коммивояжеру они ни к чему. Для демонстрации оборудования торговец легко может воспользоваться нейронаушниками. Пусть это немного дольше, но коммивояжеру скорость и не требуется. Итак, у Гриффита сохранился разъем, а значит, и вживленные в мозг микросхемы с боевыми рефлексами на случай перестрелок или рукопашного боя. Стюарт не отрывал от Гриффита взгляда, пока тот не исчез из виду. Он чувствовал невероятное возбуждение, почти эйфорию. Еще бы! Ведь появилась надежда добраться до цели. И часть пути уже пройдена. Гриффит должен вывести его на след Альфы. Стюарт постоянно возвращался в мыслях к Мощным. Когда-то эти существа населяли планеты, из-за которых и началась Война Грабителей. С возвращением Мощных война закончилась. В них причина начала и причина конца трагедии. На видеозаписях, которые просмотрел Стюарт, Мощные выглядели не слишком привлекательными. Чем же они так понравились Гриффиту? Стюарт порылся в городской библиотеке и просмотрел всю информацию о Мощных, какую только смог найти. Хотя материалов оказалось больше, чем в библиотеке госпиталя, но все же для серьезных выводов их было явно недостаточно. Складывалось впечатление, что люди, общавшиеся с Мощными, предпочитали говорить вокруг да около, не касаясь существа дела. Итак, известно, что Мощные - это перевод с их странного языка на человеческий того слова, которым они сами себя называют. Язык Мощных - необычная смесь щелчков и песнопений, причем частота этих звуковых сигналов нередко выходит за пределы доступного человеку диапазона и простирается далеко в ультразвуковую область. Многие идиомы Мощных вообще не поддаются точному переводу ни на один земной язык. Вначале Мощные обитали на Шеоле и некоторых других планетах. В какой-то момент они внезапно покинули родные миры. Через несколько тысячелетий эти планеты были обнаружены людьми. Борьба за обладание остатками высокоразвитой цивилизации привела к войне. Но вскоре Мощные вернулись и прекратили войну. Никому не известно, почему Мощные покинули свои планеты и почему вдруг вернулись. Они не удосужились объяснить это людям. Мощные просто объявили, что пространство, заключенное в конусе с углом восемьдесят шесть градусов и с вершиной, находящейся в звезде Росс-986, отныне для людей закрыто. Появляться там могут только сами Мощные. Почему они выбрали именно эту область космического пространства, люди не знали. Но на смерть перепуганное человечество беспрекословно подчинилось требованию загадочных существ. Внешне Мощные напоминали мифических кентавров - человекоподобный торс с двумя руками на лошадином теле. Нижняя, "конская" часть не превышает размеров упитанного пони, "человеческое" же туловище лишь чуть меньше соответствующей части среднего землянина. На этом сходство кончалось. Пропорции Мощных были далеки как от пропорций пони, так и от человеческих. Короткие и толстые ноги-лапы с сильными когтистыми пальцами, напоминающими страусиные. Головы лишены костей, этакие мускулистые шары на тонких, словно стебли, телах-торсах. В верхней части головы располагается единственное дыхательное отверстие весьма приличных размеров и два органа зрения, напоминающие глаза ящерицы. Эти глаза способны вращаться по отдельности, глядя во все стороны, даже назад, а могут фокусироваться в одной точке одновременно, соединяя преимущества бинокулярного и монокулярного зрения. Главный мозг помещается у Мощных не в голове, а где-то в груди. Имеется и второй мозг, расположенный в районе спины. Между передними ногами у них есть орган, включающий в себя рот, голосовые связки и еще одну ноздрю. Сзади располагается нечто крайне сложное, вырабатывающее что-то вроде гормонального аэрозоля. Так сказать, синтезатор гормонов. На спине и по бокам имеются цветные пятна, представляющие собой примитивные глаза, уши и органы обоняния. По-видимому, между собой Мощные общаются в основном с помощью запахов, вырабатываемых синтезатором гормонов и улавливаемых верхней ноздрей. Таким необычным для человека средством связи Мощные могут передавать друг другу тончайшие оттенки своего настроения, чувств и чего-то еще, свойственного только им. Более того, они способны общаться, так сказать, на разных уровнях одновременно, передавая эмоции на языке пахучих гормонов, логический текст при помощи голосовых связок и еще какую-то информацию в виде завываний или песен, производимых выдуванием воздуха через верхнюю ноздрю. Цвет их тел, как правило, темно-фиолетовый. Но встречаются особи и других оттенков, от почти черного до темно-лилового. Кожа гладкая. Волосы растут только на верхушке головы и вдоль хребта. Похоже, это тоже некие чувствительные датчики. Мощные - существа всеядные и теплокровные Каждая особь бисексуальна. Размножаются они, откладывая яйца. Живут, по-видимому, долго. По крайней мере известно, что некоторые лидеры Мощных прожили тысячи лет. Сексуальные спаривания у Мощных, судя по всему, происходят крайне редко и не имеют ничего общего с тем, что у людей именуется любовью. Или, если выражаться наукообразно, их сексуальные контакты лишены эмоционального контекста. Яйца Мощных после кладки сразу передаются в общественный инкубатор, где и вылупляются на свет маленькие Мощнята. Родителей своих Мощные не знают. Для них главное - общество. Институт семьи отсутствует. Некоторые социологи из человеческого рода усматривают в этом огромный прогресс. Но большинство людей считают это огромным несчастьем. Общественный строй Мощных удивляет жесткой иерархией, многоступенчатостью служебной лестницы, строгой регламентированностью, обилием традиций и ритуалов, в том числе во взаимоотношениях начальников с подчиненными. В зависимости от положения на служебной лестнице заметно меняется стиль общения, для каждой ступени есть свои оттенки пахучих гормонов. Инакомыслящих и диссидентов среди Мощных замечено не было. Может быть, кто-то из Мощных и не во всем согласен с устройством их общества, но людям они ничего об этом не говорили. Правят обществом всего несколько особей, постоянно сопровождающие одного главного босса или царя. Правящая группировка обитает в том скоплении звезд, которое Мощные называют домом или столицей. Для некоторых человеческих понятий на языке Мощных не нашлось аналогов - раскольничество, инакомыслие, индивидуализм, права личности, законность, религия, свобода, общественный прогресс. Социологи призывали отнестись к этому с пониманием, ведь Мощные так сильно отличаются от людей, и к ним нельзя подходить с привычными мерками. Некоторые из землян дерзко заявляли, что Мощные просто выродки. Мол, именно автократический строй их застойного общества привел Мощных к вырождению, и теперь они замкнулись в узкой области космического пространства и не способны к дальнейшему расширению сферы своего влияния в галактике. Нашлись наглецы, обвинявшие земные корпорации в том, что они ведут человечество тем же тупиковым путем. Но многие считали иначе, и в качестве опровержения подобных инсинуаций просто указывали на тот факт, что Мощные запретили людям появляться в обширной области. "Разве это не экспансия? - спрашивали они своих недовольных собратьев. - Так при чем же здесь вырождение?" Война Грабителей разрушила экономику "Внешних поликорпов". А появление Мощных привело корпорации к окончательному краху. Так завершилась монополия "Внешних поликорпов" на межзвездные путешествия со сверхсветовой скоростью. Из осколков прекративших существование корпораций были созданы две новые. Первая - "Консолидированные системы" со штаб-квартирой на искусственной планете Рикот. Проект этого планетоида был разработан еще в бытность "Когерентного света" и пережил своего создателя, будучи осуществлен уже после его гибели. Вторая корпорация - "Ослепительные солнца" со штаб-квартирой на астероиде Веста. Эта парочка монстров была создана с одной-единственной целью - торговать с Мощными. Очевидно, Мощные также были заинтересованы в существовании этих фирм, поскольку решительно отвергали любые другие предложения, в том числе и очень выгодное для них предложение правительства Земли. На Земле Мощных не было. Они пробыли там всего несколько месяцев, а потом внезапно улетели. Ходили слухи, что у Мощных оказалась повышенная восприимчивость к земным микробам. Корпорации этих слухов не опровергали. С того момента, как Мощные покинули Землю, они жили в стерильных космических жилищах, надежно защищенных от любых микробов и вирусов. С людьми Мощные предпочитают общаться через электронные средства связи и очень редко решались на непосредственный контакт. Они продавали людям лекарства и сложные химические вещества, некоторые виды полезных микробов и вирусов, новые технологии, в том числе и по обработке земли. В обмен на это Мощные получали химические реактивы, кое-какую электронику, бактерии и человеческие знания. До сих пор эти существа оставались для людей абсолютной загадкой. Стюарт еще раз просмотрел видеозаписи о Мощных, сделанные во время их пребывания на Земле. Он обратил внимание, насколько стремительны и точны их движения. Мускулистые головы непрерывно менялись в размерах, то надуваясь огромными шарами, то стремительно опадая. Выглядело это одновременно и отвратительно и занятно. Интересно, чем они так очаровали Гриффита? Непонятно. Стюарт чувствовал, что ответ на этот вопрос может иметь огромное значение. Но, просматривая видеозаписи снова и снова, он так и не смог ничего сказать на этот счет. На следующее утро Гриффит, покуривая, поджидал Стюарта у входа в ресторанчик. В футболке с короткими рукавами и черных джинсах он выглядел очень бодро. Мимо бесшумно проплыл автомобиль-робот с транспарантом на дверцах, возвещавшим о наступлении Дней Дарвина. - Здорово! - поприветствовал Гриффит Стюарта. - Я так и не смог связаться со своей приятельницей. Ее сейчас нет на Земле. - Ничего. Спасибо за хлопоты, - ответил Стюарт. - Но я обязательно дозвонюсь до нее. Она должна вернуться на следующей неделе. Хочешь прогуляться? - Гриффит показал кивком вдоль улицы. - У меня есть идея. - Конечно. Они двинулись по улице, не обращая внимания на настойчивые призывы стариков, продававших лотерейные билеты. Других торговцев в это время на улицах еще не было. Гриффит повернул в направлении одного из городских парков. По пути он то и дело бросал на Стюарта внимательные взгляды. - А ты неплохо выглядишь, держишь форму, - сказал Гриффит. - Тренируешься? - Да. Каждый день. - А я теперь редко утруждаю себя. Гриффит вынул из кармана носовой платок, чтобы вытереть выступивший на лбу пот. При этом из кармана выпал ингалятор. Такие ингаляторы обычно используют люди, страдающие астмой, а также наркоманы, впрыскивающие наркотик через ноздри. Гриффит молча подобрал баллончик и сунул обратно в карман. - Теперь ведь у тебя в мозгу нет вживленных микросхем с боевыми рефлексами? - спросил он. - Нет. Чтобы поставить их, мне пришлось бы выложить круглую сумму. - Так. - Гриффит немного помолчал. - Может быть, они тебе и не понадобятся. Стюарт вопросительно взглянул на него, но Гриффит, ничего не добавив, свернул с дорожки и начал взбираться по крутому склону, поросшему травой. Стюарт, подавив раздражение, последовал за ним. Добравшись до вершины, Гриффит с трудом перевел дух. Отсюда открывался вид на парк - торговые палатки, модели космических кораблей и спиралей ДНК. Издалека доносилось бормотание громкоговорителей. Неоимажинисты праздновали Дни Дарвина. Стюарт решил, что настала пора выяснить все до конца. - Так почему мне не понадобятся встроенные рефлексы? Гриффит не спеша закурил новую сигарету и только потом заговорил: - Дело в том, что я занимаюсь не только торговлей в фирме. Кроме-этого, я... Короче, я делаю еще кое-что. - Гриффит нервно улыбнулся. - Может быть, я смогу помочь тебе заработать немного денег, которые позволят тебе устроиться в "Яркую звезду". Стюарта охватило знакомое чувство тревоги. Он словно снова оказался в Марселе. Все это уже было однажды. Он тогда стоял, опершись на свой мотоцикл, а какая-то незнакомая парочка уговаривала его купить подозрительную порнушку, которой в Марселе было навалом. Стюарт долго не мог решить, стоит ли поддаваться на их уговоры. Он помнил даже такие мелочи, как украшения девчонки, поблескивавшие на солнце, расслабленную позу парня, его ковбойские сапоги с серебристым узором. Стюарт тогда разрывался между желанием купить запрещенный товар и страхом. Он изучающе посмотрел на Гриффита, пытаясь угадать, что же произошло на Шеоле. Может быть, Гриффит с тех пор сильно изменился? Может, там на войне произошло нечто такое, после чего он затаил на Стюарта злобу? И теперь хочет отомстить? - Неоимажинизм, - вещал между тем громкоговоритель в парке, - это новая революция во взглядах! Это новое видение. Вы о таком и не мечтали. - Так чем же ты занимаешься по совместительству? - спросил Стюарт. - Понимаешь, - как-то судорожно дернув уголком рта, заговорил Гриффит, - мне приходится выкладывать круглые суммы за лечение. Шеол здорово меня покалечил. Пребывание на этой планете трудно назвать полезным для молодых неокрепших тел. - Ты стал наркоманом? Гриффит, явно удивившись, замотал головой. - Нет, что ты! Просто на Шеоле я надышался нервно-паралитических газов и нахватался отвратительных вирусов. С тех пор у меня больная печень. И почки, и поджелудочная железа, и легкие. Вот потому я и ношу с собой ингалятор. Наркотики! - Он рассмеялся, передразнивая Стюарта. - Боже упаси! Ничего подобного! - Он снова глубоко затянулся, выпустил дым. - Я подрабатываю посредничеством. Мелкие сделки между друзьями. - И что ты перепродаешь? - Разное. Что придется. Мы с друзьями расспрашиваем своих знакомых, что им нужно или что они хотели бы приобрести. И достаем им то, о чем они просят. Словом, чистая любительщина. - Гриффит, прищурившись на яркое солнце, сошел с бетонной дорожки на траву. Стюарт последовал за ним. - Что касается тебя, то тут все очень просто. Надо доставить в Лос-Анджелес один пакет. Я собирался попросить об этом кого-нибудь другого, но тут подвернулся ты. Вот я и решил подбросить тебе работенку. - И что я должен сделать? - Полетишь в Лос-Анджелес. Найдешь одного человека. Передашь ему пакет и заберешь деньги. За это получишь два процента от стоимости сделки. Две тысячи долларов в акциях фирмы "Яркая звезда". Они помогут тебе устроиться на работу. Стюарт улыбнулся. Ситуация все больше напоминала ту, в Марселе. Совсем, как во времена "Бешеных уток". - Итак, - сказал Стюарт, - два процента означают две тысячи долларов в акциях "Яркой звезды"? Но в таком случае это отнюдь не любительская сделка. - Поверь мне, - обиженно отозвался Гриффит. - Я сам заинтересован в успехе сделки, потому что моя доля составляет пять процентов. Желающих подзаработать хватает, я могу попросить другого. Да, черт возьми, эта сделка даже законна! В пакете нет ничего запрещенного. Полицейские могут придраться, мол, откуда ты это достал. Но ты имеешь полное право не отвечать им. Я и сам бы отвез пакет в Лос-Анджелес, если бы не был загружен делами по горло. - Ладно. Я понял тебя. - Стюарт, прищурившись, взглянул на небо, где на фоне серебристых точек искусственных спутников тянулся белый след суборбитального шаттла. - А зачем ты работаешь в фирме, если можешь зарабатывать хорошие деньги простыми полетами в Лос-Анджелес? Гриффит нахмурился. - Пока я приторговываю по мелочи, никто мной всерьез не интересуется. Но если я решу развернуться, сразу же возникнут сложности. Мои хреновы конкуренты тут же ополчатся на меня так, что хлопот не оберешься. Себе дороже. Я уже не молод и не могу конкурировать с нынешними шустрилами. Падлы. - Понятно. Но я должен знать, что будет в том пакете. Гриффит бросил на него косой взгляд, потом кивнул: - Конечно, ты имеешь право знать. В пакете будет "Гром". - Кажется, я что-то читал об этом, - неуверенно сказал Стюарт, - но точно не помню, что это такое. - Ладно, слушай. - Гриффит затянулся сигаретой, стряхнул пепел на темно-зеленую траву. - Это нейрогормон, синтезированный в фирме "Благоухание роз" года два назад. Его фирменное название "Генезис три", иногда еще его называют витамином В-44. Но на черном рынке он известен как "Гром" или "Черный гром". Это лекарство очень хорошо помогает при травмах нервных волокон. Даже паралитики часто излечиваются, вот что это такое. Бывшие калеки начинают танцевать. - А почему же лекарство продается на черном рынке? - Потому что, кроме всего прочего, это еще и сильнейший наркотик. Он дает отличный кайф Более того, при достаточно длительном употреблении "Гром" повышает коэффициент интеллектуальности аж на двадцать пунктов. Но зато потом в мозгу подавляется выработка нейросекретов вазопрессина и окситоцина, что резко ослабляет функции мозга. Для восстановления его работы после этого необходимо вливать все более высокие дозы наркотика, что, в свою очередь, ведет к еще большим отрицательным последствиям, снова требующим еще больших доз наркотика. И так далее по нарастающей, пока человек... - Понятно, - подхватил Стюарт. - Положительная обратная связь, ведущая к засасыванию в наркотическую трясину и бесконечному повышению доз до смертельного уровня. - Присоединитесь к нашему грандиозному празднику! - взревел голос из громкоговорителей со стороны карнавала неоимажинистов. - Правильно, - согласился Гриффит. - Так развивается наркомания. Очень хреново. Но фирма "Благоухание роз" не спешит обнародовать отрицательные последствия и продолжает распространять свое изобретение в качестве лекарства. Синтез этого вещества настолько сложен, что подпольные химические лаборатории пока не в состоянии производить его в больших количествах, к тому же затраты очень велики. Получается слишком дорогое лекарство. Но у меня есть друг в Орландо, который работает на шаттле. Он имеет доступ кой-куда. - Это он достает тебе "Гром"? - спросил Стюарт. - Да. Так ты согласен? - Звучит очень заманчиво. Кому я должен передать пакет? Гриффит стер со лба пот. - Пареньку по кличке Спасский. Небольшой такой, лет пятнадцати. Он там главарь небольшой банды. Спасский сделал себе пластическую операцию под названием "Маска города". Наверное, видел таких? - По телевизору. Это был последний писк моды - путем пластической операции лицу придается чудовищное, умышленно отвратительное выражение, прозванное "Маской города". - Этих молодых балбесов с "Маской города" невозможно отличить друг от друга, - сказал Гриффит. - Именно поэтому они и уродуют себя. Своего рода маскировка. - Чего только не придумают молокососы! - Вот дерьмо! Ненавижу. На Шеоле я видел настоящих мутантов, не то что эти ублюдки. Стюарт заколебался: не расспросить ли сейчас о Шеоле? По спине пробежал нервный озноб. Он посмотрел на карнавал, на праздничные транспаранты, флаги. Небо вдруг потемнело, словно затянулось тучами. У него возникло чувство, что где-то внутри повернулся невидимый выключатель. Решение было принято. Словно перешел через мост в неизвестность. - Я доставлю пакет, - сказал Стюарт. - Хорошо. - Гриффит бросил сигарету в траву, затоптал ногой. - Гриффит, я хотел бы узнать еще кое-что. Но тот, казалось, не обратил на его слова никакого внимания, пристально разглядывая туманный горизонт. - Шеол. Расскажи о Шеоле, - выдавил из себя Стюарт. Гриффит дернулся, словно от удара хлыстом. - Я знал, - тихо сказал он. - Я знал что ты попросишь об этом. От волнения у Стюарта пересохло во рту. - Расскажешь? - Завтра, - сказал Гриффит, по-прежнему глядя вдаль. - Завтра, когда передам тебе пакет. Стюарт вздохнул с облегчением. - Для меня это очень важно. Извини. - Ничего. - Гриффит перевел взгляд на траву. - Ты здесь ни при чем. Стюарт достал из кармана пачку "Занаду". Ему хотелось продлить чувство облегчения. - В самом деле, - кивнул он, - я здесь ни при чем. Поздним вечером Стюарт ожесточенно тренировался на крыше кондеколога Ардэлы. Под ногами, словно трава, похрустывал зеленый искусственный ковер, положенный на бетон. Освещенное дно бассейна отливало золотисто-голубым сиянием, по краю потянулись тени от металлических труб, поросших мохнатыми водорослями. Стюарт уже обливался потом, но упрямо продолжал наносить удары. Он был предельно собран, вслушиваясь в ритм сердца, контролируя дыхание. Стюарт часто приходил сюда, как правило, поздно вечером, чтобы потренироваться без любопытных глаз. Днем здесь толкалось слишком много народу, но с наступлением темноты публика расходилась. По вечерам на крыше было чудесно. Где-то внизу шумел город, а здесь было тихо и темно, лишь загадочно мерцала вода в бассейне. Стюарт яростно колотил воображаемого противника, наращивая темп. В крови бурлил адреналин. Незадолго до этого Стюарт выпил с Ардэлой, разбавив кровь алкоголем. И теперь разбушевавшийся от физического перенапряжения инсулин стремительно пожирал глюкозу. Организму становилось все трудней и трудней, Стюарт приближался к грани, за которой грозно маячили гипогликемическая кома и полная потеря контроля над собой. Он любил это состояние, получая от него странное, тревожное удовольствие, погружаясь в своеобразную эйфорию, когда балансируешь на самом краю пропасти. Стюарт помнил, что в прошлом не раз испытывал подобное опасное веселье, смешанное со страхом, когда на мотоцикле подъезжал к какому-нибудь совершенно незнакомому человеку и предлагал ему свой нелегальный товар, не зная заранее, что получит в ответ - удар ножом или деньги. Руки и ноги дрожали от нервного возбуждения, но Стюарт, пересиливая себя, со спокойной улыбкой разговаривал с клиентом... В глазах начало темнеть. Перенапряжение росло. Катастрофа приближалась стремительно, как сверхзвуковой лайнер. Стюарт решил попробовать выдержать, преодолеть надвигающуюся ударную волну, достичь последней стадии дзен - полного совершенства. Из последних сил он нанес в воображаемую цель удар ногой, потом рукой. На какое-то мгновение ему почудилось, что все вокруг окрасилось кровью. Земля покачнулась перед его глазами, словно он снова летел на потерявшем управление планере, штопором ввинчиваясь в зияющую пустоту. И в этот миг, падая в бездну, Стюарт безудержно расхохотался. Вот он и побывал там. В самом пекле. 5 Лос-Анджелес. Поздний вечер. Сквозь окно снижающегося самолета Стюарт рассматривал сияющие внизу россыпи земных звезд, разбросанных по всему побережью. Огни Земли мерцали теплом и надеждой. Самолет чуть задрожал, выпуская шасси. Навстречу стремительно неслись сверкающие небоскребы Лос-Анджелеса. Стюарт улыбнулся. Вот он и дома. Хотя никогда здесь и не бывал. Стюарт положил в карман пакет, который должен передать Спасскому в Лос-Анджелесе сегодня ночью. - В холодильнике есть пиво, - сказал ему Гриффит. - Чувствуй себя как дома. Квартира Гриффита, принадлежащая фирме "Светоч", была обставлена с удобством и напоминала гостиничный номер - просторная кровать, массивные кресла, телевизор с видеомагнитофоном, холодильник, ниша с плитой. Она была похожа на сотни точно таких же квартир в точно таких же зданиях. Служебное жилище. Стюарт расположился в кресле, обитом шершавой коричневой материей. Гриффит затушил окурок и отправился в ванную. Стюарт бездумно глазел на телевизионный экран. Бутылка водки из рекламного ролика, казалось, была наполнена волшебной серебристой жидкостью. В ванной зашумела вода. Гриффит вернулся, подошел к холодильнику и достал банку мексиканского пива "Негра Модело". - Хочешь? - спросил он у Стюарта. Тот отрицательно качнул головой. Гриффит уселся в кресло перед телевизором и вскрыл банку. Стюарт наконец набрался решимости и попросил: - Расскажи о Шеоле. Прежде чем ответить, Гриффит долго смотрел на него. - Я не люблю говорить об этом. Ты же знаешь. - Но ты вчера пообещал рассказать. Мне необходимо знать, что там произошло с Капитаном, каким он стал после этого. - Помню. - Гриффит отвел взгляд. - Не думай, я не пытаюсь увильнуть от ответа. Я просто хотел, чтобы ты осознал, насколько тяжелы для меня эти воспоминания. - Извини. Гриффит помолчал, потом тихо и медленно заговорил: - Вряд ли ты поймешь, что там происходило. Даже если я расскажу тебе об этом. Понимаешь, такие вещи... Как бы это сказать?.. Это нельзя объяснить словами. Это надо видеть. Стюарт молча слушал, не отрывая взгляда от лица Гриффита. На экране телевизора развертывалась беззвучная драма. На дне рождения маленький мальчик подавился и теперь задыхался. Взрослые метались потеряв голову, другие дети рыдали в три ручья. Гриффит, раздраженный искусственными телеужасами, в сердцах выключил изображение. - Ладно, - сказал он, заметно побледнев, - я расскажу тебе. Стюарт продолжал молчать, боясь проронить хоть слово и не спугнуть удачу. - Понимаешь, - начал рассказ Гриффит, - там было трудно не только психологически. Такое при всем желании не забудешь. Не выкинешь просто так из памяти. Это с тобой всегда, каждую минуту. Когда я вернулся с Шеола домой, я сразу же женился. Жена была симпатичная, все у нас ладилось. Нам бы с ней жить-поживать счастливо. Мы очень хотели детей и несколько раз пытались завести ребенка. Но каждый раз все заканчивалось выкидышем... И, как оказалось, к счастью. Потому что всякий раз это были уроды, настоящие чудовища. Мои гены сильно повреждены. Из-за пребывания на Шеоле. Там применялось бактериологическое и химическое оружие, оно и перекорежило наши хромосомы. Разнообразные лекарства, в избытке засылаемые нам "Когерентным светом", являлись в основном экспериментальными образцами. Их дозировка была тогда известна лишь приблизительно. Некоторые из лекарств оказались просто бесполезными, другие давали страшные побочные эффекты. А некоторые необратимо изменяли наши хромосомы. "Когерентному свету" было на нас наплевать. Для них главное деньги. Мы, "Орлы", стали для корпорации подопытными кроликами. На нас экспериментировали, получая интересные результаты. Гриффит помассировал себе грудь и продолжал: - Я помечен. И эти метки у меня навсегда. Я помечен Шеолом. Память об этой планете сидит не только в моей голове, она в каждой клеточке моего организма. В мельчайших кусочках молекул ДНК, несущих мою изуродованную генетическую информацию. Я навсегда отравлен. В любой день я могу заболеть каким-нибудь новым видом рака. И это все Шеол. Я запросто могу вдруг умереть, стать паралитиком или калекой. Из-за газов, которых я там надышался. Так уже случилось со многими, вернувшимися с Шеола живыми. Все мы несем в себе мины замедленного действия. - Гриффит вспотел, вытер со лба пот рукой. - Вот почему я не могу забыть о Шеоле. Из-за мин, сидящих во мне. Они напоминают мне каждый день, каждую минуту. А ты, Стюарт, счастливчик. Твое тело в норме. - А ты не можешь обзавестись новым телом? - Нет. В свое время я не застраховался, и у меня нет страхового полиса для клонирования. Ведь у меня тогда еще не было семьи. Я тогда получил деньги, положенные мне за вредность, и сразу пропил их. Мы гуляли целую неделю перед отправкой на Шеол. Грандиозная была пьянка. Да ты же знаешь. - Нет. - Стюарт показал на свой висок. - В моей памяти нет событий того времени. Я помню только то, что происходило пятнадцать лет назад и раньше. - Верно. - Гриффит тяжело вздохнул. - Я забыл, что ты намного моложе меня. Хотя родился раньше. Ардэла полулежала одетая, откинувшись на подушку, и курила "Занаду". Рядом валялся раскрытый журнал "Он". - Говоришь, он предлагает тебе две тысячи долларов "Яркой звезды", - сказала она, - и всего за один день работы? Недурно. - Недурно, - согласился Стюарт. Перед ним лежал раскрытый учебник. Но думал он сейчас о другом. - Насколько я понимаю, это противозаконная сделка, - сказала Ардэла, почесывая ногу. - Нет, все законно. С помощью твоего компьютера я проверил это в библиотеке. - Тогда это опасная сделка. - Может быть, - нахмурился Стюарт. - Но Гриффит уверяет, что нет. Ардэла кинула сигарету Стюарту, он затянулся. - Ты хорошо знаешь Гриффита? - спросила она. - Раньше знал хорошо. - Ты говорил, что он сильно изменился. - Ардэла приподнялась, оперлась локтями о его колени. - Да. - Это опасно. Стюарт лишь пожал плечами, вернул сигарету Ардэле. Она машинально взяла, но затягиваться не стала, увлеченная допросом. - В какой компании он работает? - "Светоч". "Светоч лимитед". - Не знаю такой. Надо будет посмотреть в моем компьютере. Может, найдется что-нибудь об этой фирме. Стюарт молча пожал плечами, не проявив интереса. Зеленые глаза Ардэлы прищурились. - Такое впечатление, что тебе наплевать, обманет тебя твой старый друг или нет. - Он поможет мне, - ответил Стюарт. Ардэла вспомнила наконец о сигарете, затянулась и тут обнаружила, что табака почти не осталось. С досадой она воткнула окурок в пепельницу. - Ты ведь надеешься, что он даст тебе шанс снова попасть в космос? Так? Или деньги? Да уж без них ты не обойдешься, особенно, если тебя прикончат. - Шеол, - лаконично ответил Стюарт. Воцарилось молчание. Словно это короткое слово зависло в воздухе и медленно-медленно стекает вниз, как густой мед с ложки. Ардэла покачала головой, снова откинулась на подушку. - Ты что, хочешь, чтобы Шеол снова убил тебя? Мало тебе одного раза? - Опасна эта сделка иди нет, я не знаю. - Стюарт примирительно положил Ардэле на колено руку. - Тут я ничего не могу изменить, поскольку это от меня не зависит. Я могу только быть готовым к любому повороту. И я готов. - Ты труп. - Ардэла отвернулась, едва сдерживая слезы. - Мерзкий труп. Стюарт убрал с ее колена руку и уставился в учебник. - Я вернусь приблизительно через день, - сказал он. Ардэла все еще обиженно изучала стену. - Это ты так думаешь, - пробурчала она. - Поначалу там было легко. Планета Шеол была открыта корпорацией "Разведчик". Но в звездную систему Волк-294 раньше всех проникла экспедиция "Когерентного света". Это сделали мы, "Орлы". "Когерентный свет" мобилизовался и объявил войну всем конкурентам. В экспедицию набрали только мужчин. Женские батальоны оставили в Солнечной системе для охраны от диверсий со стороны конкурентов. Этим были недовольны и женщины, - зачем тогда их обучали? - и мужчины, оставшиеся без подруг. От корпорации "Разведчик" на планете тогда находились лишь несколько исследователей, работавших в северном полушарии, а база у них была на большом спутнике этой планеты. Мы их взяли в плен и захватили все находки. Потом укрепили базу и запустили несколько искусственных спутников, после чего спустили на планету исследователей. Кроме научной группы "Орлов", среди них имелись еще две бригады сотрудников корпорации, набранных и зачисленных в экспедицию в последние минуты перед стартом с Земли. Прибыли также сотни две археологов, ксенобиологов и прочих ученых. Гриффит уронил голову, стирая предплечьем с лица несуществующий пот. Голос под воздействием нахлынувших воспоминаний изменился: - Шеол был... замечательной планетой. Когда мы приземлились, в северном полушарии стояло лето. Мощные возделывали эту планету тысячелетиями. Они превратили ее в цветущий сад с горами и реками. Правда, после их исчезновения все заросло и пришло в запустение, но следы высокой цивилизации никуда не исчезли. Там... Как бы это сказать... Там царила гармония. Гриффит, несколько воодушевленный, поднял голову, глаза его как будто заблестели. - Понимаешь, Стюарт, Мощные не похожи на нас. Они лучше. Они... Они умеют ладить друг с другом. Умеют жить вместе. Это чувствовалось и на Шеоле, и на его естественном спутнике. Мощные строили красиво. Правда, за многие годы их отсутствия на поверхности планеты мало что уцелело. Но под землей сохранилось почти все. Там был настоящий подземный мир, целые города. Тысячи и тысячи туннелей и комнат с тщательно законсервированным оборудованием. Туннели имелись и на спутнике, наполненные чистейшим воздухом, которым смогли дышать и мы. Очевидно, Мощные собирались вернуться. Но мы тогда об этом не догадывались. Какая же это была замечательная планета! Чудесная! - Гриффит покачал головой. - А мы там развязали грязную войну. Среди всего этого великолепия, красоты... Он порылся в карманах в поисках сигарет. - Помнится, ты, то есть Капитан, как-то сказал нам, что мы слишком рассеялись по планете, пытаясь завладеть как можно большей частью культурных остатков. А они там были на каждом шагу, куда ни сунься. Поэтому Капитан призвал нас держаться вместе, не рассеиваться. И мы тогда сконцентрировались на относительно небольшом участке. Но все равно, необычных находок оказалось так много, что мы не знали, что с ними делать. Мы не справлялись. Полковник Де-Прей сказал нам, что первоначальные планы основаны на неточных картах Шеола, которые наши агенты выкрали в главном офисе фирмы "Разведчик". Для изменения планов полковник отправился в штаб-квартиру "Когерентного света", оставив командовать вместо себя майора Сингха. На Шеол полковник должен был вернуться с подкреплением. Но Капитан оказался прав. - Гриффит снова покачал головой. - Вместо подкрепления прилетели военные отряды из "Разведчика". И тогда все началось. Слушая рассказ Гриффита о тех боях, Стюарт пытался представить себе, что там творилось. Космические корабли "Разведчика" на всех парах несутся к искусственным спутникам "Когерентного света". Яркие всполохи огня. Спутники разлетаются на мелкие осколки. Потом из космоса, пронзая густую облачность, на позиции "Когерентного света" налетают истребители и бомбардировщики, а навстречу им несутся противовоздушные ракеты и лазерные лучи. Пламя охватывает чудесные зеленые пейзажи. Вот самолеты "Разведчика" приземляются, из них выскакивают десантники, и бой уже идет на поверхности планеты, а потом и в подземелье. И залитые солнцем зеленые пространства, и мрак туннелей охвачены настоящим безумием. Эфир до предела засорен яростными командами и предсмертными криками. Потом все повторяется снова - из безмолвного космоса опять подлетают космические корабли, и опять к поверхности планеты пикируют истребители. Это войска корпорации "Дерротеро", которая тоже желает урвать свою долю Шеола. Потом "Дерротеро" и "Разведчик" ненадолго объединяются для того, чтобы отразить атаку невесть откуда взявшихся посланников фирмы "Горький". Вскоре "Горький" разбит, и "Разведчик" наносит вероломный удар по своему союзнику, но тому удается выстоять, хотя и не без потерь. А чуть позже чаша весов уже склоняется в пользу "Дерротеро", и теперь она господствует в небе. Остатки "Когерентного света" под руководством майора Сингха заключают союз с "Дерротеро" против "Разведчика". Но тут на Шеол прибывают бесчисленные полчища объединившихся фирм "Магнус" и "Риск" и сметают "Дерротеро" напрочь. На естественном спутнике Шеола вспыхивает колоссальный ядерный взрыв. - Еще в самом начале войны мы установили в туннелях этого спутника ядерную бомбу. На всякий случай, если вдруг нас выкурят оттуда. В одном из туннелей прятался Де-Лопес с детонатором. Когда наших на спутнике не осталось, Де-Лопес подорвал бомбу. Там погибло немало наших врагов и несколько их космических кораблей. - Гриффит, волнуясь, сглотнул. - Может быть, зря мы первыми начали использовать ядерное оружие. После этого развязалась еще более кровавая и жестокая бойня. В средствах уже никто не стеснялся. Потом наступила зима. И плохо подготовленные сотрудники "Когерентного света", из тех, что набрали в экспедицию в последнюю минуту, начали дохнуть как мухи. - Гриффит вскрыл вторую банку пива. - Эти парни, конечно, тоже умели сражаться, но на Земле у них было мало времени, и они не успели сработаться. Поэтому они погибали чаще, чем мы. Их разрозненные отряды никак не могли скоординировать свои действия. Только "Орлы" имели шанс устоять в той мясорубке. Мы были отлично подготовлены и могли успешно, со знанием дела вести партизанскую войну. Боже мой! Только мы одни оказались готовы к зиме. Пергаментное лицо Гриффита осунулось еще больше. Запавшие глаза, казалось, смотрели куда-то внутрь, в прошлое. В руке дымилась забытая сигарета. - Там, на Шеоле, зимы очень суровые. Вот почему, вероятно. Мощные построили так много туннелей. Они, наверное, прятались под землей во время морозов. На Шеоле почти нет гор и зимой дуют ужасные ветры. Большая часть планеты занята океаном, и океанские смерчи на Шеоле - это что-то чудовищное. Скорость снега и воздушных потоков просто сумасшедшая. Жуть. Ты представляешь, что такое смерч в степи? Это смерть. Бури иногда бушевали целыми неделями. Люди из "Разведчика" открыли эту планету зимой. Поэтому они и назвали ее Шеол, этим библейским словом, в переводе с древнееврейского означающим преисподнюю. Пепел с сигареты осыпался Гриффиту на брюки. Он яростно вкрутил окурок в пепельницу, стряхнул пепел и продолжил: - Время от времени мы получали сообщения от нашей фирмы. Она отправляла космический корабль, он приближался к нашей планетной системе, передавал нам сообщение и улетал. Изредка сквозь блокаду прорывались корабли с грузом для нас. Но в конце концов "Когерентный свет" прекратил всякие попытки связаться с нами. Мы тогда не знали, что корпорация переключилась на поддержку фирмы "Далекая драгоценность" и заключила с ней союз. Теперь они вместе сражались против остальных корпораций. Нам пришлось положиться на самих себя и пытаться выжить за счет захваченного добра Мощных. Кое-что мы находили в туннелях. Кое-какую пищу умудрялись выращивать в бочках. Но мы все еще продолжали бороться. Из-под земли. Под прикрытием смерчей совершали налеты на отдельные посты. Иногда нападали просто для того, чтобы раздобыть себе жратву. Всех, кто сдавался в плен, мы убивали. Ведь нам нечем было кормить пленных и негде было держать их. За нами, разумеется, охотились. Но мы успешно скрывались в туннелях. Руки Гриффита дрожали, пиво из банки чуть не выплескивалось. Он почти задыхался. - Они никак не могли выкурить нас из наших нор. Туннелей было слишком много, и достать нас в этом лабиринте было практически невозможно. Тогда они начали травить нас газами. Взрывать туннели. Использовали даже биологическое оружие. - По лицу Гриффита потекли слезы. - Вот тогда мы и поняли, что нас предали. Что "Когерентный свет" уже никогда не придет за нами. Теплая ночь была наполнена огнями и звуками. Из многочисленных кафе и ресторанчиков доносилась самая разнообразная музыка. В серебристых стенах и зеркальных стеклах отражались бесчисленные праздные гуляки. Над тротуарами беззвучно парили топографические дисплеи. Стюарт медленно шел по улице. На нем была черная рубашка и куртка пепельного цвета, расстегнутая на груди. На шее болтался жидкокристаллический экран, по которому бежали большие, сантиметров восемь высотой, радужные буквы, складывающиеся в слова из поэмы номер 551 Джека Тотема: "Наши электронные языки пробуют на вкус кремниевое сердце Америки". Колдовские слова. Заклинание, призывающее местных бесов навстречу Стюарту. Он приближался к условленному месту встречи, прислушиваясь к городу, стараясь почуять биение его пульса, ритм его жизни. Конечно, за столь короткое время многого не поймешь, не станешь похож на местного жителя, но кое-что уловить можно. На ногах у Стюарта кроссовки, почти такие же, как тогда в Марселе. Он не смог удержаться и незадолго до отлета купил их в Аризоне. В память о прошлом. В кармане лежал пакет. Стюарт колебался, стоит ли брать его с собой. Гриффит уверял, что сделка безопасна. Показать ему свои сомнения Стюарт тогда не решился, опасаясь, что тот обидится и предложит поехать в Лос-Анджелес кому-то другому. И теперь Стюарт шел по залитой огнями улице, не в силах избавиться от неясных сомнений. Гриффит лежал на кровати и курил, глядя в потолок. Недавний приступ дрожи уже прошел. Дыхание успокоилось. И Гриффит продолжил рассказ. - Однажды мы получили сообщение. От полковника Де-Прея. Он приказывал майору Сингху вступить в союз с фирмами "Разведчик" и "Горький" против фирм "Магнус" и "Риск". Приказывал перейти в наступление. Де-Прей, находясь в Солнечной системе, не знал, что войск "Горького" на Шеоле уже не осталось. А мы жили в туннелях, загнанные звери, обложенные со всех сторон микробами, вирусами и чудовищами. Биологическое оружие, будь оно проклято! Почва в бочках, в которых мы выращивали себе еду, была отравлена. Теперь мы не могли снять скафандры даже на минуту. Выжить можно было только в скафандре. Люди болели и умирали. Новичков осталось не больше тысячи. Тяжелого вооружения и оборудования у них уже не было. Все мы превратились в партизан, и "Орлы" в том числе. А людям "Разведчика" приходилось еще хуже, чем нам. Сингх решил подчиниться приказу Де-Прея. Но ты, то есть Капитан, стал возражать. Капитан сказал, что правление "Когерентного света" уже месяцы оторвано от места событий, не владеет ситуацией и поэтому не способно принять правильное решение. Но Сингх поверил полковнику и ответил, что "Когерентный свет", наверное, знает нечто важное. Может быть, он тешил себя надеждой, что помощь уже летит к нам. Стюарт вдруг понял, что Гриффит рассказывает все это не ему и не самому себе, а Капитану. - Мне рассказывали, - продолжил Гриффит, - что ты. Капитан, и Сингх страшно кричали друг на друга. Но когда ты вернулся с совещания, то был совершенно спокоен. Помнится, ты напомнил мне слова Корман, нашей старой учительницы по боевым искусствам. Помнишь, что Корман говорила нам о дзен-буддизме? Что жизнь похожа на смерч. Но дзен-буддист не пытается бороться с жизнью. Смерч проходит мимо, оставляя буддиста спокойным и равнодушным. "Почему, обращаясь к Капитану, он говорит мне "ты", как бы обращаясь ко мне?" - подумал Стюарт. Значит, я все же кое-что значу для Гриффита. Значит, я похож на Капитана. Стюарта бросало то в жар, то в холод. А Гриффит между тем продолжал: - Ты был тогда немного болен, так же, как и все мы. Тебя лихорадило. И вражеское биологическое оружие, и наши собственные несовершенные вакцины истощали нас, тянули из нас последние соки. Ты часто недосыпал и слишком много работал. Ты так похудел, что напоминал привидение, ей-богу. Да и все мы выглядели не лучше. И ты сказал, что недостаточно быть равнодушным и неподвижным, чтобы выстоять против Обрушившегося на нас смерча. Ты сказал, что единственный способ выжить - это самим стать смерчем. Стюарту показалось, что он заглядывает Гриффиту внутрь черепа, а вместо глаз у того зияют черные дыры. Внутри мрак и пустота, в которой бешено кружится снег, бьется о стенки черепа, слышен пронзительный вой снежного смерча. - Я прошел сквозь жестокие бои, - сказал Гриффит. - В меня стреляли, меня травили газами, меня заметал буран. Но никогда прежде я так не пугался, как после этих слов. Потому что до меня вдруг дошло, что ты единственный, кто понимает, во что мы ввязались. И я увидел, что, несмотря на это, ты все еще не сошел с ума, все еще способен действовать. Раньше, наблюдая тебя в бою, я думал, что ты окончательно обезумел. Такая в тебе жила ярость. Но в тот момент я понял, что выбраться из этого пекла можно, только следуя за тобой. И это поняли многие. Люди любыми способами старались перейти из своих отрядов к тебе, Капитан. Под любыми предлогами. Все чуяли, что если кто-то и останется в живых, то только отряд Капитана. Голос его стал тише, спокойнее и увереннее: - Ты действительно был смерчем. Капитан. А мы просто следовали за тобой. Ты был таким же неистовым снежным смерчем, какие свирепствовали на Шеоле. Такси здесь, похоже, не водились. Стюарт присмотрелся к движению внимательнее: мимо проезжали лишь частные автомобили и мотоциклы. Дома в этом районе были в основном невысокие, старой постройки, некоторые здания пережили не один десяток лет. Изредка встречались и кондекологи. Но вывески были совсем новые - клубы, магазины, торговые лавки. Чуть подкрашенные и обновленные, они словно старались угнаться за временем. Это и есть территория банды малолетних, понял Стюарт. Здесь шпана Лос-Анджелеса добывает себе кусок хлеба, здесь она вершит свой нехитрый бизнес. Люди старше двадцати пяти на улицах почти не встречались. Во всяком случае, сейчас, поздним вечером. Молодежь, заполонившая многочисленные ресторанчики, словно старалась перещеголять друг друга невероятными одеяниями и боевой раскраской. Косметика, наложенная вокруг глаз в виде крыльев бабочки; волосы, заплетенные в нелепые и экстравагантные косички; щеки и руки утыканы жутковатыми металлическими украшениями. Оглушительная, бьющая по нервам и разнузданная музыка отлично подходила для бесноватых оргий. Но изредка встречались и заведения несколько иного стиля - чуть более сдержанные, не такие шумные. Музыка там была сложнее, с замысловатым переплетением ритмов. Публика тоже поспокойнее. Здесь Стюарт впервые увидел живьем "Маску города". Зубы у этого субъекта были искусственные, острые, из прочного сплава. Ушные раковины удалены и заменены на плоские черные коробочки, в которых располагались слуховые устройства. На глазах черные толстые очки, изнутри представляющие собой видеоэкраны. Можно наблюдать окружающую действительность, а можно переключиться на какой-нибудь фильм, если реальный мир тебе глубоко до фени. Впрочем, экранами дело не ограничивалось: естественные глаза субъекта тоже заменены на искусственные, которые намеренно сделаны непохожими на обычные глаза. Эти глазные протезы целиком из пластмассы, а вместо белков сверкает и переливается абстрактное разноцветье жидких кристаллов. Нос сильно приплющен, из-за чего лицо стало почти плоским, да к тому же оно все размалевано татуировкой - цветными пейзажами облачного неба, одноцветными графиками и математическими формулами. Ошарашенный этим безобразным зрелищем, Стюарт почувствовал себя крайне неуютно. Ему захотелось побыстрее выбраться отсюда. Нет, эти монстры были ему явно не по душе. Такая мода надолго не приживется, подумал он с надеждой. Слишком экстравагантно и противоестественно для нормальных людей. Но сейчас дурацкий стиль, похоже, пользовался большим успехом. Стюарт вспомнил о пакете с "Громом" в кармане. Теперь, после увиденного, решение пришло само. С пакетом ценой в сто тысяч долларов невозможно чувствовать себя уверенно в клубе, битком набитом этими отвратительными типами. Надо найти банк, работающий круглосуточно, и спрятать там товар. Не стоит искушать судьбу. Гриффит неподвижно распластался на кровати, напоминая труп - глаза закрыты, руки и ноги разбросаны в стороны. Голос его звучал так тихо, что Стюарту приходилось напрягаться, чтобы расслышать. - Наше наступление захлебнулось на второй день, - продолжал он свой рассказ. - Остатки экспедиции "Разведчика" находились в еще более плачевном состоянии, чем мы, поэтому они не могли помочь нам. Контратака противника нанесла нам большие потери. Погибло больше двух тысяч наших людей. И последнее тяжелое вооружение. Только отряд Капитана вышел из боев более или менее целым. Это произошло только благодаря тому, что Капитан не подчинялся приказам, предпочитая спасать своих людей. Мы быстро управились с объектами, которые надо было уничтожить в первую очередь. Потом сели в захваченный самолет. У нас имелось трофейное бактериологическое оружие. Используя захваченные шифры, мы сумели обмануть противника и беспрепятственно подлетели к одному из его штабов, а там запустили микробы во все вентиляционные отверстия, какие только смогли найти. Потом, не дожидаясь контрнаступления, быстро отступили. Добиться большего было не в наших силах. Мы и так сделали все, что могли. После этого мы несколько недель добирались до командного пункта, где находился Сингх. Иногда я думал, что Капитан просто не хочет возвращаться назад к Сингху. Ведь Сингх истерично требовал продолжать наступление. А Капитан этим приказам не подчинялся. Вероятно, Сингх все еще надеялся, что прилетят отряды "Горького" и помогут нам. - Гриффит помолчал. - А потом от полковника Де-Прея поступил новый приказ. Новые инструкции. В корпорации "Когерентный свет", как оказалось, пришли к заключению, что фирма "Магнус" уже созрела для предательства своего союзника "Риска". Поэтому нам приказали вместе с "Магнусом" и "Дерротеро" выступить против "Риска". У нас к этому времени вместе с союзниками оставалось всего человек восемьсот. В отряде Капитана было пятьдесят. Часть ученых и инженеров присоединилась к нашему отряду, остальные погибли. По нашим расчетам зима должна была вскоре кончиться. Но проклятые морозы все не отступали. Гриффит горестно покачал головой. - И вот, - продолжил он, - произошла очередная стычка Капитана с Сингхом. Сингх все еще верил Де-Прею и "Когерентному свету" и настаивал на исполнении приказов. Но на этот раз Капитан не уступил майору и принял командование на себя. Просто сам себя назначил. И Сингх не смог ничего поделать, потому что все поддержали Капитана. С майором Сингхом почти никто не остался, все давно перешли к Капитану. - Так я и поверил! - скептически воскликнул Стюарт. В тишине квартиры голос его прозвучал неожиданно громко, как-то неуместно. Стюарт не мог представить, чтобы Сингх добровольно отдал власть. Это был властный, жесткий, решительный и цепкий человек, настоящий боец. Может быть, не слишком умный. Человек действия. Такой не уйдет так просто. - Конечно, все было по-другому. - Гриффит открыл глаза, уставился в потолок. Прочитать выражение его лица было невозможно. - Я сам участвовал в этом деле. Я стоял рядом с Капитаном в тот момент, "котла он выхватил пистолет и убил майора Сингха выстрелом в голову. А я наставил свой автомат на людей Сингха и держал под прицелом до тех пор, пока их не разоружили. Потом их распределили по разным отрядам. Я не видел другого выхода. Нас захлестнул смерч, а Сингх с ним пытался бороться. Он никак не хотел понять, что все изменилось. Вот что произошло на самом деле. После этого Капитан стал нашим единственным командиром. Именно такой командир был нам нужен. И он вывел нас из этого кошмара. - Неоимажинизм, - громогласно вещал динамик, - это больше чем философия. Больше чем образ жизни. Улица бурлила неоимажинистским карнавалом. Девушки раздавали листовки и брошюры. Стюарт решил, что эти девицы тоже принадлежат к местной шайке. Голографические видеоэкраны над улицей демонстрировали искусственные орбитальные жилища, из которых выглядывали довольные улыбающиеся люди, приспособленные для жизни в невесомости. Их гены были переделаны еще до рождения, и эти модифицированные существа родились с организмами, хорошо переносящими отсутствие силы тяжести. Время от времени на экранах появлялись модели молекул ДНК, наглядно иллюстрируя возможности науки в области генной инженерии. Над улицей, вращаясь, висела огромная эмблема фирмы "Благоухание роз" - главного организатора рекламного карнавала. - Мы переделываем человеческую породу, - вещал из динамиков приятный женский голос, специально синтезированный компьютером. Дабы привлекать людей и внушать доверие. Праздновались так называемые Дни Дарвина. Пропаганда последних достижений генетики. Теперь генофонд человечества можно кромсать и перекраивать как угодно. Насколько позволит фантазия. - Итак, Капитан знал, что "Магнус" в союзе с "Дерротеро" собирается предательски напасть на своего союзника "Риск". Поэтому Капитан сообщил командованию отрядов "Магнус", что заключает с ними союз. Вместе с "Магнусом" они разработали план нападения. А затем Капитан тайно установил связь с разведкой "Риска" и передал им планы наступательных операций. Вскоре "Магнус" заметил, что "Риск" начал принимать меры предосторожности, и форсировал подготовку к нападению. Таким образом, мы заставили эти фирмы готовиться к войне друг против друга. В конце концов они друг друга начали истреблять, а мы тем временем прятались в туннелях. Мы не воевали ни на чьей стороне. Мы все время перемещались, время от времени совершая неожиданные налеты то на одних, то на других. Мы захватывали их боеприпасы и продовольствие, тем и кормились. Разумеется, они охотились на нас. Но мы устраивали им засады в туннеле, а потом быстро сматывались. Нашу тактику Капитан называл покусыванием мертвечины. Над прилавком светилась голографическая надпись: "НАШ БИЗНЕС ОСНОВАН НА ВЗАИМНОМ ДОВЕРИИ. МЫ НАДЕЕМСЯ, ЧТО ВЫ ОПЛАТИТЕ ПОКУПКУ ВПЕРЕД". При входе в магазин были установлены самые современные детекторы оружия. А под потолком красовались мощные лазеры. Магазин назывался "ЛОМБАРД. СПОРТИВНЫЕ ТОВАРЫ". Его внутренность полностью соответствовала названию. "Итак, - мысленно сказал себе Стюарт, - доверие. Ладно". За прилавком, скрестив на груди руки, восседала тощая продавщица лет тридцати с лицом, изрытым оспинами. - Плеть-однохвостку, - сказал ей Стюарт, показывая на понравившееся ему холодное оружие. - Вон ту, что называется "Швейцарский офицер" Ничуть не удивившись французскому акценту покупателя, продавщица сняла с полки предмет, напоминавший рукоятку ножа с выкидным лезвием. - Подожди, - сказала она, - сейчас включу защиту. Не выходи из квадрата. - D'accord. Продавщица зашла в укрытие - прозрачную будку из прочной пластмассы и наступила ногой на кнопку на полу. Теперь, в случае, если клиент вдруг решит опробовать оружие на продавщице, немедленно включатся лазеры под потолком и в считанные доли секунды разрежут его на мелкие кусочки. Стюарт взглянул вниз, чтобы убедиться, что он находится в пределах очерченного на полу квадрата. Потом взял с прилавка рукоятку ножа и нажал кнопку. Из торца рукояти выскочило лезвие в виде тончайшей сверхпрочной нити длиной сантиметров восемьдесят со свинцовым набалдашником на конце. Стюарт размахнулся и рубанул по воздуху. Лезвие беззвучно рассекло воздух. Стюарт большим пальцем нажал переключатель на рукояти, и лезвие тут же потеряло твердость, и нить под действием свинцового груза на конце свободно обвисла. Сабля превратилась в режущую нагайку. - Учти, если ты выколешь себе глаз, я не несу никакой ответственности, - сообщила из своего укрытия продавщица. - Можешь хоть отрезать себе башку этой штукой, меня это не касается. Стюарт принялся размахивать нагайкой. Сначала медленно, вспоминая, как учили "Орлов" обращаться с этим опасным оружием. В свою бытность в банде "Бешеные утки" он никогда не решался пользоваться столь страшной штуковиной. Ведь тут требуется огромное умение, иначе запросто можно серьезно покалечиться. Боевые рефлексы постепенно возвращались, и Стюарт стегал воздух все сильнее и быстрее, превращая оружие то в нагайку, то в саблю. Продавщица бесстрастно взирала на его упражнения. Наконец он выключил плеть, нить втянулась в рукоять. Он положил оружие на прилавок и отступил назад. Продавщица отключила защиту и вышла из укрытия. - Детекторы оружия способны обнаружить эту штуку? - спросил Стюарт. - Зависит от детектора, - равнодушно пожала плечами продавщица. - Но не вздумай пронести ее через _мои_ детекторы. - Ладно. - Стюарт уважительно посмотрел вверх на лазеры. Потом вынул кредитную иглу, заплатил за плеть-однохвостку и двинулся вдоль прилавка, присматривая себе еще что-нибудь. Взгляд его остановился на морских осветительных патронах, способных гореть даже в воде. - Дайте мне и вот это, - попросил он. Пригодится, решил Стюарт. Недалеко от магазина он нашел лавку, где купил сумку. Сумка из белой парусины была сделана в Малайзии. На одной стороне красовался черный абстрактный рисунок, а на другой стороне Стюарт обнаружил странную надпись: "ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ БЕЛЫЙ ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ НАБОР КОЛЕС". Первые три слова были написаны черными буквами, следующие слова - красными. "Что бы это значило? - с недоумением подумал Стюарт. - Какой-то бред". Он перекинул ремень сумки через плечо. Надпись безмолвно взывала с белой парусины. Стюарт смешался с прохожими и направился к клубу, где была назначена встреча с покупателем лекарства-наркотика. Он шел в толпе сторонним наблюдателем, созерцая и впитывая окружающее как истинный дзен-буддист. - Потом прилетел отряд фирмы "Горький". Теперь эта корпорация стала союзником "Разведчика". Но ее постигла неудача. Высадившийся на планету десант был разгромлен. Они смогли удержать в своих руках только спутник. Тогда люди из отряда "Горького" стали бомбардировать Шеол астероидами. Отряды фирм "Магнус" и "Риск" отстреливались ядерными ракетами, некоторые из которых достигали цели. В результате этого ада весна так и не наступила. Слишком много всякой пыли и грязи носилось в атмосфере, не пропуская солнечного тепла. Зима, правда, стала мягче. Вместо снежных смерчей на нас теперь обрушивался дождь со снегом. Трупы в туннелях мы сваливали в кучи. У входа в клуб Стюарт бросил свою сумку в широкую щель камеры хранения. В ответ автомат выплюнул карточку с магнитным кодом. Стюарт спрятал ее в карман и направился к дверям клуба. Он решил, что не стоит искушать судьбу проверкой на детекторе оружия. Если нагайка будет обнаружена и поднимется тревога, Стюарт окажется в центре внимания. Поэтому на всякий случай лучше оставить оружие у входа. Бронзовые и словно оплавленные буквы на голографической вывеске бара призывали заглянуть на огонек. Сквозь раскрытые двери виднелись шершавые бетонные стены, выкрашенные в черный цвет. Пластмассовые столы на блестящих ножках из хромированного металла напоминали столики для компьютеров. Около половины посетителей радовали глаз "Маской города". На остановившегося в дверях Стюарта поднялись десятки глаз. Лица и тела в татуировках, на столах разноцветные коктейли, головы покачиваются в такт музыке. Оглядев толпу посетителей, Стюарт прошел к стойке бара. Бармен средних лет был похож на профессионального боксера - мощная грудная клетка, сильные руки и хриплый голос. - Коктейль "Звездное чудище", - попросил Стюарт. Пронзительные звуки музыки неприятно резали слух. Низкие частоты были явно приглушены. На площадке перед пустой эстрадой дергалась в предсмертных конвульсиях небольшая толпа. Ни одного привлекательного лица. Ночь только начиналась. Главные события еще впереди. - Я иногда думал, почему бы нам не сдаться? - продолжал Гриффит, теребя усы. - Это казалось очень разумным. Очевидно, верность въелась в нашу кровь. Боевой дух у "Орлов" был чересчур высок. Никто из нас даже заикнуться не смел о добровольной сдаче в плен. А вскоре это потеряло смысл. Мы жили в туннелях как первобытные дикари. Мы-то научились добывать себе пропитание, а вот у наших противников еды для пленных не хватало. Сдача в плен означала гибель. Но вскоре и нам пришлось убивать пленных. У нас не было другого выбора. Многие из них были просто пушечным мясом, они не годились для подобной войны. Молодые девчонки из Кореи, мальчишки из бедных кварталов Рио-де-Жанейро. Все они там пропали. - Гриффит покачал головой. - Дело шло к тому, что мы в конце концов начали бы пожирать друг друга. Стюарт, отпив глоток своего "чудища", принялся изучать посетителей. Люди все прибывали. Разговоры становились громче, порой даже перекрывая оглушительную музыку. Стюарт начал догадываться, кто из них Спасский. Похоже, вон тот маленький юркий парнишка в синих джинсах и яркой желтой куртке без рукавов со множеством разнообразных застежек и молний. Черные волосы на его голове, уложенные полосами, плавно переходили на лице в вертикальные зубчатые линии татуировки. Длинные и острые металлические зубы располагались в шахматном порядке, чтобы острые концы попадали как раз в углубления в деснах. Глаза закрыты черными очками с видеоэкранами, обращенными внутрь. За столом с этим субъектом сидели еще два парня и девица, которая постоянно висла на руке юркого малыша, не обращавшего на нее ни малейшего внимания. Лоб ее покрывала густая татуировка, а середина лица была закрыта лентой. По-видимому, решил Стюарт, она совсем недавно перенесла пластическую операцию на носу. Парни рядом с предполагаемым Спасским были его полной противоположностью - громилы под два метра ростом. На ногах тяжелые ботинки. Черепа обриты наголо и разрисованы татуировкой. Один из парней толстый, другой, напротив, жилистый и худой. Глаза жирного прикрыты черными очками. Тощий был без очков, его искусственные глаза переливались всеми цветами радуги. "Интересно, вживлены им микросхемы с боевыми рефлексами? - спросил себя Стюарт. - Наверное, да" Он заметил, что головы парней чуть поворачивались к входной двери всякий раз когда там зажигалась зеленая лампочка, указывающая, что оружия у очередного посетителя при себе нет. Но головы поворачивались лишь чуть-чуть, почти незаметно. Очевидно, они кого-то ждали. Внезапно музыка оборвалась. Танцующие растерянно помялись немного и разошлись по своим столикам. На эстраду взобрался бледный подросток лет пятнадцати. Обнаженный, со впалой прыщеватой грудью. В руке он держал какой-то мешочек. Раздались жидкие аплодисменты. Прожектора залили мальчика зеленым светом. С потолка спустился микрофон. - Змея гнездится в их сердцах, - прокричал юнец в микрофон. Затем достал из мешочка блестящую иглу сантиметров пятнадцать длиной и пронзил ею себе левую ладонь. Показалась кровь. Публика грянула рукоплесканиями. Стюарта действие на сцене заинтриговало. - В сердцах собак кровавых улиц, - снова продекламировал мальчик и вытащил из мешочка вторую иглу. Теперь прожектора высветили его розовым. Послышались крики одобрения. Стюарт смотрел на эстраду во все глаза, но не мог понять, как делается этот фокус. Может быть, при таком свете секрет трюка невозможно заметить? Мальчик воткнул иглу в предплечье, ни на мгновение не прекращая читать стихи. Так он доставал и вонзал в себя все новые и новые иглы. Наконец Стюарт понял, что никакого фокуса тут нет. Иглы - самые настоящие, и парень протыкает себя тоже по-настоящему. С этого момента зрелище потеряло для него всякий интерес. Вместо того, чтобы развлекать публику сложными фокусами, этот малолетний недоумок не смог придумать ничего лучшего, чем зарабатывать себе деньги и славу публичным самоистязанием. "Дни Дарвина, - подумалось Стюарту. - Вот он, естественный отбор, прямо здесь, на этих подмостках". Он заказал себе еще одну порцию "Звездного чудища". Когда бармен принес ему коктейль, Стюарт спросил его, указав на заинтересовавший его столик: - Это Спасский? - Это зависит от того, кто ты такой, - осторожно ответил бармен, подозрительно глядя на Стюарта. - Спасибо. - Стюарт взял стакан и направился к столику. Навстречу ему синхронно повернулись головы. - Я от Гриффита. - Присаживайся, - высоким мальчишеским голосом пригласил его Спасский. Стюарт удивился, но тут же мысленно упрекнул себя за забывчивость - что же тут странного? Ведь Стюарт и сам в столь же юном возрасте уже состоял в банде "Бешеных уток" и вовсю занимался похожим бизнесом. Он опустился на свободный стул и принялся внимательно рассматривать Спасского. В переносицу оправы очков, как оказалось, были встроены две крошечные видеокамеры. А в надбровных дугах находились миниатюрные устройства, позволяющие переключать видеоэкраны очков на фильм или действительность одним лишь усилием мысли, подавая команду прямо из мозга, не нажимая кнопок. Очки, таким образом, стали органом тела. Стюарт отхлебнул из стакана. Крепкий коктейль обжег глотку, словно напоминая об осторожности. Тем временем на подмостках голый юнец наклонился и вонзил иглу в ступню. Руки его уже все были в крови. Нелегкая, видать, работенка. Но юнец продолжал читать стихи. Девица, цеплявшаяся за Спасского, наблюдала зрелище с нескрываемым любопытством. Вокруг ее глаз после недавней пластической операции все еще не сошли синяки. - Деньги у тебя есть? - спросил Стюарт, глядя на Спасского. Тот кивнул и встал. - Пошли ко мне. Деньги там. - Нет, - покачал головой Стюарт. - Только в людном месте. Это необходимое условие сделки. Спасский уставился на Стюарта, как бы изучая его сквозь свои глаза-очки и рассматривая во всевозможных ракурсах. - У меня нет при себе денег. - А у меня, может быть, нет при себе товара. Мальчик на эстраде уже тяжело дышал, в голосе его явно чувствовалась боль. - Вы с Гриффитом, - сказал Спасский, - слишком стары, чтобы заниматься таким бизнесом. - Так у тебя есть деньги или нет? - спросил Стюарт. - Пошли ко мне, и ты получишь свои бабки. - Пошел ты... - Стюарт отодвинулся со стулом от стола, вставая. Тут же следом вскочили верзилы. Стюарт перевел взгляд на их плоские татуированные морды. А Спасский все смотрел на Стюарта, словно лицезрел на экранчиках своих очков не очень понятное кино. - Послушай, кореш, - сказал он наконец, - это мой город. Стюарт повернулся и зашагал к двери. Нервы напряглись до предела. В кровь ударила мощная волна адреналина. Руки чуть дрожали. Он вышел на улицу и опустил чек в щель камеры хранения у двери. Такси поблизости видно не было. А искать его нет времени. Стюарт оглянулся на раскрытую дверь бара. К выходу уже приближались громилы. Сейчас они покажут Стюарту кузькину мать. В конце концов это действительно их город. В руках у громил наготове карточки камеры хранения. Тоже, наверное, оставили там свои опасные игрушки. А за их спинами на сцене мальчик, освещенный голубым светом, с рыданиями протыкал себе иглой крайнюю плоть. Автоматика выбросила наружу сумку Стюарта. Он схватил ее и побежал. Гриффит сильно побледнел. Казалось, тяжелые воспоминания высосали из него кровь, силы и чувства. Но он продолжал: - А потом прилетели Мощные. На этом война кончилась. Мощных было так много! Сотни звездолетов. Вооруженные отряды фирмы "Горький" не осмелились выступить против них, перетрусили и быстренько слиняли обратно в Солнечную систему. А мы остались. Руки Гриффита снова задрожали. Он высморкался в носовой платок и вышел в ванную. Оттуда послышался шум льющейся воды. Когда он вернулся, то выглядел немного лучше, мертвенная бледность сошла. Он уселся в кресло перед выключенным телевизором, отдышался и продолжил рассказ: - Тогда между Капитаном и остальными "Орлами" возникли серьезные разногласия. Капитан не хотел заканчивать войну, он не мог допустить даже мысли о сдаче. Но мы объявили ему, что не хотим бессмысленно сражаться с явно превосходящими силами странных существ. Но Капитан словно обезумел, он не слушал никаких уговоров и упрямо рвался в бой. Он был как смерч. И смерч этот не мог и не желал останавливаться. Я боялся, что повторится та же история, что и с майором Сингхом. Я понимал: если не переубедить Капитана, то мы снова втянемся в бесконечную войну, пока все не передохнем. И тогда я придумал, как можно повлиять на него. Я сказал ему, что если мы не прекратим сейчас эту войну, то он никогда не увидит Натали. - Гриффит тяжело и медленно вздохнул. - И это подействовало. После этих моих слов Капитан опустил пистолет и понуро побрел в свою комнатку в штабе. Я слышал, как он там плачет. А через несколько минут Капитан вышел и приказал уничтожить все оружие. После этого мы отправились сдаваться Мощным. Представляешь, - хохотнул Гриффит, - Де-Прей уже был там. Этот тип, оказывается, взорвав на спутнике Шеола ядерную бомбу, отсиживался после этого в туннелях несколько месяцев, следя за ходом нашей войны по рации. Жратвы у него там хватало. Он отъелся, выглядел таким жирным, здоровым, веселым... А на нас смотрел как на спятивших инопланетян... Понятия не имею, - продолжал Гриффит, - почему Мощные не передавили нас словно клопов. Ведь мы обезобразили их планету. Она стала неузнаваемой - изуродованная, отравленная, разграбленная. Но Мощные почему-то позаботились о нас. Накормили, раздали уцелевшие лекарства и одежду. Они даже любезно спросили нас, как им поступить с человеческими трупами. И похоронили всех погибших как полагается. Я испугался, когда увидел Мощных впервые. Меня страшно поразил внешний вид этих существ, их движения и их звуки, напоминавшие музыку расстроенного органа. Мы не понимали их язык, не знали, как с ними общаться. Но потом я понял, что они гораздо лучше нас, достойнее. А через месяц я уже не хотел расставаться с ними. Такие же теплые чувства к Мощным стали испытывать и многие другие... А когда мы вернулись назад на Землю, то оказалось, что "Когерентного света" больше не существует, а руководство корпорации за решеткой. И позаботиться о нас некому. Некому оплатить наше лечение. Нас попросту вышвырнули на улицу без средств к существованию. Так мы узнали, что нас предали. Он помолчал. - Выяснилось, что "Когерентный свет" и не рассчитывал на нашу победу в той войне. "Орлов" использовали всего лишь как средство для давления на остальные фирмы. Руководство "Когерентного света" пришло к выводу, что фирма "Далекая драгоценность" имеет хорошие шансы победить в битве за другие планетные системы, где тоже осталось немало следов неизвестной цивилизации Мощных. Поэтому "Когерентный свет" направил все свои усилия на материально-техническую поддержку "Далекой драгоценности" в обмен на обещанную долю награбленного на тех планетах. А приказы о все новых и новых наступлениях нам посылались лишь для того, чтобы мы связывали на Шеоле силы конкурентов "Далекой драгоценности". Когда я узнал все это, я... Вот оно, человечество! Я, как и большинство вернувшихся, стал работать на Мощных. Устроился переводчиком, хотя у меня и нет к этому особых склонностей. А потом Мощные улетели с Земли, и я остался без работы. Расстаться с Мощными оказалось намного труднее, чем с Шеолом. Даже не знаю, как объяснить тебе это. Целую неделю я провалялся в постели, чувствуя себя абсолютно больным. Так тяжко мне никогда еще не было. Добежав до боковой улицы, Стюарт свернул и помчался по аллее, петляя и пытаясь скрыться из поля зрения преследователей. Только бы добраться до территории, контролируемой другой бандой! На ходу вынул из сумки рукоять нагайки и сунул в карман куртки. Выключил на рубахе дисплей, чтобы хоть немного стать незаметнее. Громилы бежали быстро, не выпуская свою жертву из виду. Еще у клуба Стюарт заметил, как они что-то достали из камеры хранения. Скорее всего, оружие. Может быть, даже огнестрельное. Стюарт уже справился с выбросом адреналина в кровь. Первоначальный шок прошел. Руки перестали дрожать, тело стало послушнее. Теперь можно было вспомнить об уроках дзен-буддизма. Он свернул на следующую аллею. Впереди показался перекресток - надо будет свернуть направо или налево. Здесь темно, могут и не заметить. Стюарт сделал отчаянный рывок, пытаясь хоть ненамного оторваться от громил. Завернул за угол и притаился за водосточной трубой. Холодная кирпичная стена приятно холодила спину. Теплый летний воздух обжигал разгоряченные легкие. Стюарт опустился на корточки, положил нагайку перед собой на бетон, достал из сумки два осветительных патрона, в горячих ладонях показавшихся ледяными, - по одному в каждую руку. И стал ждать. Грохочущие по бетону шаги быстро приближались. Вдруг они замедлились. Как видно, у этих головорезов расширенный диапазон зрения, и с помощью своих очков эти ублюдки способны видеть в инфракрасном свете тепло, исходящее из-за водосточной трубы. Стюарт чуть приподнялся, готовый выпрыгнуть. Осторожные шаги за углом все ближе. Метров десять? Восемь? Пять? Стюарт почувствовал, как по шее стекает липкая струйка пота. Чиркнул по бетону взрывателем и швырнул патрон за угол, навстречу преследователям. В следующее мгновение раздались душераздирающие вопли. Пламя термозаряда, похоже, оказалось для инфракрасных очков слишком ярким, и головорезы на время ослепли. Стюарт, подхватив нагайку, стремительно выпрыгнул из-за угла. Аллею заполнял оранжевый дым. Верзилы беспорядочно размахивали перед собой холодным оружием. У одного в руке нейромеч, у другого - кинжал. Очевидно, в черепах-ублюдков имелись вживленные микросхемы с боевыми рефлексами - слишком уж быстры были их движения. Слишком быстры для Стюарта. Но пока они не пришли в себя, преимущество на его стороне. Он с силой хлестнул нагайкой ближайшего верзилу по голове - металлическая нить обмоталась вокруг лысого черепа - и дернул рукоять на себя. Раздался душераздирающий вопль, сквозь оранжевый дым проступила ярко-алая кровь. Другой верзила скрывался где-то в плотных фосфоресцирующих клубах. Внезапно из-за дымовой завесы вынырнул нейромеч. Стюарт успел пригнуться, и меч просвистел над его головой. Стюарт наугад хлестнул в дым нагайкой и, почувствовав, как она за что-то зацепилась, тут же повернул переключатель на рукоятке. Если нить обмоталась вокруг тела противника, то она должна разрезать его, но Стюарт чувствовал сопротивление, словно металлу противостояло что-то твердое. Может быть, нить обмоталась вокруг водосточной трубы? Вопли поверженного верзилы эхом отражались от кирпичной стены. Едкий дым ел глаза. Стюарт еще раз с силой рванул рукоять на себя и отпрыгнул, но нагайка не поддалась и выскользнула из руки. В этот момент молниеносный взмах меча рассек воздух там, где он только что стоял. Стюарт попятился назад, нащупал рукой стену и скрылся за угол. Тут дым почти не чувствовался и можно было перевести дыхание. Тяжело дыша, он медленно побежал, стараясь в потемках не споткнуться, на ходу вытирая ручьем льющиеся слезы. Казалось, во всем Лос-Анджелесе в атмосфере вдруг кончился кислород. Вдогонку неслись жуткие вопли. Не останавливаясь, Стюарт вытащил из сумки второй патрон, зажег его и бросил назад. Теперь путь был виден до самого конца аллеи. Он выскочил на ярко освещенную улицу. Слепящее неоновое сияние ударило в глаза. Вверху развевалась эмблема фирмы "Благоухание роз". Дни Дарвина, пронеслось в мозгу Стюарта. Сумасшедшие дни. Рядом стояло такси. Первое такси, увиденное Стюартом в этом безумном городе. Не раздумывая, он вскочил внутрь и прокричал водителю адрес гостиницы. А из аллеи на улицу уже выскочил тощий верзила. За ним волочилась нагайка, все еще обмотанная вокруг рукава его бронежилета. Ослепленный на мгновение яркими огнями уличного карнавала, верзила остановился, утирая рукавом нос и заходясь в приступе судорожного кашля. Но такси уже набирало скорость. Опасность осталась позади. - Больше Капитана я не видел. Ему, в отличие от меня, было к кому возвращаться. К Натали. А у меня никого. Но я наконец нашел работу. Женился. Мы хотели детей. Но ничего не вышло. Мои испорченные гены беспокоили меня куда больше, чем мою жену. Ей как будто было на это наплевать. Ладно, сказала она, нет детей, так нет. Проживем и без них. А мне хотелось дать жизнь кому-то новому, невинному, здоровому. Я все болел и болел, а жена помогала мне выкарабкиваться. Но в конце концов она устала от такой жизни. Я не виню ее. Она ведь дала мне гораздо больше, чем я ей. Гриффит замолчал. Спрятал в ладонях лицо. Стюарт медленно встал, только сейчас почувствовав, как сильно затекли ноги. Опустил голову, потом поднял, взглянул на Гриффита. - Спасибо тебе. - Если бы меня об этом стал расспрашивать кто-то другой, а не ты, Капитан, я бы послал его куда подальше... Но ты... Я обязан тебе. - Голос Гриффита был спокоен и безжизнен. Вдруг он встряхнул головой: - Который час? - Два часа. - Черт возьми! В час тридцать у меня была назначена деловая встреча. - Гриффит потянулся к телефону. - Извини. - Ничего, я сам виноват. Чтоб они все провалились! Пока Гриффит разговаривал по телефону, Стюарт, ощущая, как пакет в кармане впивается в тело, вышел из квартиры. Добрел до кондеколога Ардэлы. Поднялся в квартиру. Ему хотелось побыть одному. Он сидел на кровати, скрестив ноги, и думал о Шеоле. О бурях, бушующих над безжизненными равнинами. О снежных смерчах, заметающих входы в древние туннели. О людях, бредущих по заснеженной степи в маскировочных скафандрах, внешняя поверхность которых поддерживалась при такой же низкой температуре, как и окружающий снег, чтобы не дать возможности обнаружить себя вражеским инфракрасным детекторам. Вот, сгорбившись под тяжестью оружия, люди едва ковыляют по туннелям, дыша через противогазы скафандров. Мир, отравленный газами, болезнетворными микробами, смертоносными вирусами. На горизонте бескрайней белоснежной равнины вздымается облако смерча, угрожающе надвигается высокой стеной, готовое вот-вот обрушиться и похоронить беспомощных людей под многометровым слоем снега. Смерч, порожденный Шеолом, превратил в смерч самого Стюарта. Он мысленно превратился в вихрь, взлетел над Землей и понесся к своему первоистоку, к тому хриплому голосу на видеокассете. К голосу почти его собственному, к голосу Альфы. К тому, кто нашел в себе силы выстоять среди мороза снежных равнин и в холоде подземных туннелей, бесстрашно пробираясь то во чреве Шеола, то сквозь безумие мчащихся под действием кориолисовых сил и дико завывающих смерчей. Это безумие стало его собственным безумием. 6 В гостиничном номере было темно, если не считать разноцветного потока, струившегося с экрана телевизора. Стюарт лежал на кровати, уставившись в потолок. Он еще не обсох после душа. От сигареты "Занаду" вверх поднимался легкий дымок, отбрасывая на стену едва заметную тень. Стюарт постепенно отходил от недавней кровавой драки, чувствуя, как адреналин словно вытекает из него, подобно воде, струящейся по водосточному желобу. К его груди, поросшей короткими волосками, прилепился маленький радиотелефон. Сигналы поступали Стюарту прямо в мозг, в слуховые центры, минуя несовершенные человеческие уши. Голос Гриффита был слышен в голове Стюарта предельно отчетливо: - Господи! Неужели Спасский пошел на это? - Я как следует врезал одному из них. Моя нагайка, надеюсь, навсегда вправила ему мозги. - Боже мой! Гриффит зашелся в кашле, характерном для заядлого курильщика. Стюарт поморщился от громких звуков в голове. А кашель все продолжался и продолжался. Наконец послышалось шипение ингалятора - Гриффит впрыскивал себе в глотку лекарство. Когда он заговорил снова, голос его изменился. Гриффит теперь говорил быстро и зло. - Гребаные молокососы! Подонки! А я-то считал их друзьями! Они еще пожалеют об этом! - Похоже, ты не слишком хорошо знаешь своих друзей, - сказал Стюарт, разглядывая кольца дыма. - Мне кажется, что Спасский нисколько не сомневался, что, убрав меня, он сохранит свою дружбу с тобой. Если, конечно, эта дружба для него что-нибудь значит. После этих слов Гриффит некоторое время молчал. Потом спросил: - Послушай, с тобой все в порядке? - Ни одной царапины. - Стюарт ощутил, как марихуана туманит голову. Адреналиновая эйфория уступала место кайфу другого рода. - А пакет с "Громом" уцелел? - спросил Гриффит. - Я положил его в сейф банка перед тем, как встретиться со Спасским. Мне не понравилась тамошняя публика. - Послушай. Не пытайся забрать пакет из банка. Там он будет в безопасности. - Ладно. - Я заплачу причитающиеся тебе деньги. А потом ты мне дашь код от сейфа. Я найду человека, который заберет пакет. - Хорошо, - сказал Стюарт. - Но только давай сделаем это где-нибудь в людном месте. - Черт бы тебя побрал, дружище! Ладно, как скажешь. Извини, что втравил тебя в эту историю. От "Занаду" мышцы плеч и шеи чуть расслабились. Стюарт с силой, так что хрустнули шейные позвонки, вдавил голову в подушку. Он наконец пришел в себя, беспокойство улетучилось. Его начало клонить в сон. - Позвоню тебе завтра, - сказал Стюарт. - Хорошо. Подожди. Я никак не могу понять, чего хотел этот малолетний подонок... - Завтра, - перебил Стюарт. Он отключил связь и осторожно отлепил от груди радиотелефон. Потом загасил в пепельнице окурок. На потолке тускло мерцали отсветы от телеэкрана. Стюарт прикрыл глаза. И тут же из тумана начали выплывать картины прошедш