Айзек Азимов. Стальные пещеры


---------------------------------------------------------------
 Isaac Asimov. The Caves of Steel. 1954.
 "Позитронные роботы" #2
 Spellcheck: Юрий Марцынчик
---------------------------------------------------------------

                    1. РАЗГОВОР С КОМИССАРОМ ПОЛИЦИИ

     Едва Лайдж Бейли уселся за стол,  как почувствовал на себе пристальный
взгляд Р.Сэмми. Строгое вытянутое лицо Бейли застыло.
     - В чем дело?
     - Вы нужны боссу,  Лайдж.  Немедленно.  Велел вам явиться,  как только
придете.
     - Хорошо.
     Р.Сэмми не двинулся с места.
     - Я сказал, хорошо. Убирайся!
     Р.Сэмми круто повернулся и пошел выполнять другие поручения.
     "Будто человек не может делать все это!" - возмутился про себя Бейли.
     Он стал не торопясь изучать содержимое своего кисета и  прикинул,  что
если будет выкуривать по  две  трубки в  день,  то  ему удастся дотянуть до
выдачи новой порции.
     Затем он  вышел из-за  перегородки -  он  уже  два  года имел право на
отгороженный угол - и через общую комнату направился к выходу. Его окликнул
оператор ртутного запоминающего устройства Симпсон.
     - Вас ждет босс, Лайдж.
     - Знаю. Р.Сэмми уже приходил.
     Испещренная кодом лента струилась из миниатюрного прибора.  Он находил
и  анализировал данные  своей  памяти  в  поисках  сведений,  хранящихся  в
крохотных ячейках мерцающей внутри ртути.
     - Я  дал бы  Р.Сэмми коленкой под зад,  если бы не боялся сломать себе
ногу, - сказал Симпсон. - На днях приходил Винс Бэррет.
     - Ну и как?
     - Хотел бы вернуться на старое место. Говорит, готов на любую работу у
нас в управлении. Бедняга в отчаянии, но я ничем не мог его порадовать. Его
место занял Р.Сэмми, и все тут. Парнишка нанялся на дрожжевую ферму. А ведь
способный был малый и всем нравился.
     Бейли пожал плечами и сказал строже, чем хотел на самом деле:
     - Нам всем предстоит пройти через это.
     Босс по  своему положению имеет отдельный кабинет.  На матовом дверном
стекле  вытравлена красивая  надпись:  "ДЖУЛИУС  ЭНДЕРБИ.  Комиссар полиции
города Нью-Йорка".
     Бейли вошел в кабинет:
     - Вы звали меня, комиссар?
     Эндерби посмотрел на  него.  Он  носил старомодные очки,  так  как его
глаза не переносили контактных линз.  Только привыкнув к очкам,  можно было
разглядеть  черты  его  заурядного,   невыразительного  лица.  По  твердому
убеждению Бейли,  комиссар отвергал контактные линзы  только  затем,  чтобы
выделяться среди других, а вовсе не из-за своих чувствительных глаз.
     Комиссар был  явно  чем-то  встревожен.  Он  поправил манжеты рубашки,
откинулся на спинку кресла и сказал как-то уж слишком тепло:
     - Садитесь, Лайдж. Присядьте, пожалуйста.
     Бейли сел и ждал в напряженной позе.
     - Как Джесси? Как сын?
     - Хорошо,  -  ответил Бейли невыразительно. - Вполне нормально. А ваши
как?
     - Хорошо, - отозвался Эндерби. - Тоже нормально.
     Начало было неудачным.
     "Какое-то у  него сегодня странное лицо",  -  подумал Бейли,  а  вслух
сказал:
     - Комиссар, я могу просить не посылать за мной Р.Сэмми?
     - Вы знаете мое мнение на этот счет,  Лайдж. Но раз он есть, должен же
я как-то его использовать.
     - С ним неприятно иметь дело,  комиссар.  Пришел сегодня, передал вашу
просьбу и стоит как истукан. Так и будет стоять, пока не отошлешь.
     - О,  это моя вина,  Лайдж.  Я  велел ему позвать вас,  но забыл точно
указать, что делать дальше.
     Бейли вздохнул.  Мелкие морщинки у  его  темно-карих глаз  стали более
отчетливыми.
     - Ну ладно. Так вы хотели меня видеть?
     - Да, Лайдж, - сказал комиссар, - и по весьма важному делу.
     Он  встал,  подошел к  стене позади стола,  нажал какую-то кнопку -  и
тотчас же  часть  стены  стала прозрачной.  Бейли зажмурился от  неожиданно
хлынувшего потока сероватого света.
     Комиссар улыбнулся:
     - Это сделано по моему заказу в прошлом году.  Я вам,  кажется, еще не
показывал. Подойдите поближе, Лайдж. В старые времена во всех комнатах были
подобные штуки. Их называли окнами. Вы слышали об этом?
     Бейли прекрасно об  этом  знал,  так  как  читал не  один исторический
роман.
     - Разумеется, - сказал он.
     - Подойдите сюда.
     Бейли  слегка  поежился,   но  все-таки  подошел.   Было  даже  что-то
неприличное в  том,  что уединенность комнаты выставлялась напоказ внешнему
миру. Комиссар временами доводил до крайности свое увлечение медиевистикой.
     "Эти очки, например", - подумал Бейли.
     Так вот в чем дело! Вот почему у него такое странное лицо!
     - Простите за любопытность,  комиссар,  -  сказал Бейли,  -  но у вас,
кажется, новая оправа?
     Комиссар взглянул на него с удивлением,  снял очки,  посмотрел на них,
потом снова на Бейли. Сейчас его круглое лицо казалось еще более круглым, а
подбородок -  более заметным.  И взгляд у него стал беспомощным, потому что
все расплывалось перед его глазами.
     - Да, новая, - подтвердил он. Он снова надел очки и добавил с злостью:
- Старые я разбил три дня назад.  Дел было по горло,  так что новые получил
только сегодня утром. Лайдж, эти три дня были сущим адом.
     - Из-за очков?
     - Да. И по другим причинам. Но об этом потом.
     Он  повернулся к  окну.  Бейли  последовал его  примеру и  был  слегка
поражен, обнаружив, что снаружи идет дождь. С минуту он молча наблюдал, как
сверху лились потоки воды,  в то время как комиссар горделиво взирал на это
явление природы, будто в этом была его личная заслуга.
     - За  этот  месяц я  третий раз  смотрю,  как  идет дождь.  Интересное
зрелище, верно?
     Бейли был вынужден согласиться,  что зрелище действительно интересное.
В  свои сорок два года он  почти не  видел дождя и  вообще никакого другого
явления природы.
     - По-моему,  неразумно,  что вода вот так, без всякой пользы, поливает
город, - заметил он. - Ее место в резервуарах.
     - Лайдж,  -  ответил ему комиссар,  -  вы модернист. Вот в чем беда. В
медиевальные века люди жили на  открытом воздухе,  и  не  только на фермах.
Даже в  городах.  Даже в  Нью-Йорке.  Когда шел дождь,  им  это не казалось
неразумным.  Они радовались этому,  потому что жили близко к природе. Это и
здоровее,  и  лучшее.  Все наши беды от  того,  что мы оторваны от природы.
Почитайте-ка на досуге об угольном веке.
     Бейли довелось читать и  об  этом.  Он слышал,  как многие сетовали по
поводу изобретения атомного реактора.  Он и сам был не прочь поныть,  когда
что-нибудь не ладилось или когда одолевала усталость. Человек всегда чем-то
недоволен. В угольном веке люди жаловались на паровую машину. А герой одной
из пьес Шекспира возмущался тем, что кто-то изобрел порох. Лет через тысячу
кому-нибудь не понравится создание позитронного мозга. К черту все!
     - Слушайте,  Джулиус...  - сказал он мрачно. (На работе он предпочитал
держаться с  комиссаром официально,  даже  если  тот  то  и  дело  звал его
по-приятельски Лайджем.  Сейчас что-то  подсказало ему поступить иначе.)  -
Слушайте,  Джулиус,  вы говорите здесь о чем угодно, только не о том, зачем
вы меня звали. Меня это беспокоит. В чем все-таки дело?
     - Я дойду до этого, Лайдж, - ответил комиссар. - Не подгоняйте меня. У
нас неприятность, Лайдж.
     - Еще бы! Здесь иначе и быть не может. Опять что-то с роботами?
     - В  каком-то смысле да,  Лайдж.  Я  вот стою здесь и  думаю,  что еще
выпадет на долю нашей старушке Земле...  Я  сделал это окно не только чтобы
иногда любоваться небом,  но чтобы видеть город.  Смотрю я на него и думаю,
каким он будет через сотню-другую лет?
     Бейли не был сентиментальным, но и он поддался очарованию открывшегося
перед ним вида.  Несмотря на  окутавшую его серую дымку,  город представлял
изумительное  зрелище.  Полицейское  управление  размещалось  на  одном  из
верхних этажей здания муниципалитета,  который господствовал над всем. Окно
комиссара  находилось  над  крышами  соседних  башен,  устремившихся вверх,
подобно растопыренным пальцам чьей-то  гигантской руки.  Стены  этих  башен
были   совершенно  гладкими  и   слепыми   -   наружные  оболочки  огромных
человеческих ульев.
     - Жаль, что идет дождь, - заметил комиссар. - Не виден Космотаун.
     Бейли посмотрел на запад.  Комиссар был прав. Горизонта не было видно;
башни Нью-Йорка тонули в серо-белой пелене дождя.
     - Я знаю как он выглядит, - отозвался Бейли.
     - Мне нравится вид на  него отсюда,  -  сказал комиссар.  -  Его можно
разглядеть  между  двумя  секторами  Брунсвика.   Эти   приземистые  купола
космонитов...  В  этом все различие между нами и ими:  мы тянемся к верху и
живем скучно,  а у них каждая семья живет отдельно.  На семью -  по дому. А
между ними  земля.  Вам  доводилось когда-нибудь беседовать с  космонитами,
Лайдж?
     - Несколько  раз.  Месяц  назад  я  разговаривал  с  одним  по  вашему
селектору, - ответил Лайдж сдержанно.
     - Да,  да.  Помню.  Мне просто хочется пофилософствовать.  Мы и они...
Разные образы жизни...
     У  Бейли засосало под  ложечкой.  "Чем больше комиссар ходит вокруг да
около, - подумал он, - тем ужаснее может оказаться известие".
     - Это верно,  -  сказал он.  -  Но что в этом удивительного?  На Земле
невозможно  расселить  восемь  миллиардов  людей  в  маленьких  куполах.  А
космониты привыкли к простору. Так что пусть живут, как им нравится.
     Комиссар подошел  к  столу  и  сел.  Его  глаза,  искаженные выпуклыми
стеклами очков, не мигая смотрели на Бейли.
     - Не все так терпимы к различиям в образе жизни. Ни у нас, ни у них.
     - Согласен. Ну и что?
     - А то, что три дня назад умер один космонит.
     Наконец-то дело сдвинулось с места.  На узком, печальном лице Бейли не
было и  следа охватившего его  волнения.  Лишь едва дрогнули уголки тонкого
рта.
     - Скверно,  -  только и сказал он.  -  Что-нибудь заразное,  вероятно.
Какой-нибудь вирус или простуда?
     Комиссар недоуменно взглянул на него.
     - Вы понимаете, что говорите?
     Бейли  не  стал  объяснять.   Всем  хорошо  известно,   что  космониты
совершенно искоренили болезни в  своем обществе.  Еще  лучше известно,  как
тщательно  они  стараются  избегать  контакта  с  заразными землянами.  Что
поделаешь, до комиссара сарказм вообще не доходит.
     - Так,  ничего...  -  сказал Бейли и отвернулся к окну. - Отчего же он
умер?
     - Оттого, что кто-то разворотил ему грудь. Бластером.
     Бейли напрягся всем телом. Не оборачиваясь он спросил:
     - А вы понимаете, что говорите?
     - Я говорю об убийстве, - мягко сказал комиссар. - Вы ведь детектив, и
вам известно, что такое убийство.
     - Но  убит космонит!  -  повернулся к  нему Бейли.  -  Три  дня назад,
говорите?
     - Да.
     - Кто это сделал? И как?
     - Космониты считают, что кто-то из землян.
     - Этого не может быть.
     - Почему не может?  Они не нравятся ни вам,  ни мне и вообще никому на
Земле. А кто-то их просто ненавидит, вот и все.
     - Это так, но...
     - На заводах Лос-Анджелеса возник пожар.  В Берлине громили роботов. В
Шанхае вспыхнули беспорядки.
     - Верно.
     - Все это говорит о растущем недовольстве. Возможно, об организованном
недовольстве.
     - Комиссар,  -  проворчал Бейли,  -  до  меня это не доходит.  Вы что,
проверить меня хотите?
     - Проверить? Вас? - с искренним недоумением повторил комиссар.
     Бейли не сводил с него глаз.
     - Три  дня  назад совершено убийство космонита,  и  они  винят в  этом
землян.  До сих пор,  -  Бейли постукал пальцем по столу,  -  еще ничего не
выяснено.  Я  вас правильно понял?  Невероятно,  комиссар!  Да  если бы это
действительно произошло, они стерли бы Нью-Йорк с лица земли.
     Комиссар покачал головой.
     - Все это не так просто.  Слушайте,  Лайдж. Я отсутствовал три дня. За
это время я поговорил с мэром, побывал в Космотауне, съездил в Вашингтон. Я
разговаривал с чиновниками из Всепланетного бюро расследований.
     - Вот как! Ну и что эти чинуши?
     - Говорят,  что нам самим придется расхлебывать кашу.  Мол,  космониты
живут в границах Нью-Йорка.
     - Но они же пользуются правом экстерриториальности.
     - Я  знаю.  Об этом потом.  -  Комиссар не выдержал сверлящего взгляда
Бейли  и  отвел глаза в  сторону.  Он  вел  себя  так,  будто его  внезапно
разжаловали и он стал всего лишь помощником Бейли.
     - Космониты сами могут повести дело, - заметил детектив.
     - Не торопитесь,  Лайдж,  -  продолжал комиссар. - Не подгоняйте меня.
Давайте  обсудим  все  по-дружески.  Войдите в  мое  положение.  Когда  это
произошло,  я был там.  Я должен был встретиться с ними...  с Роем Немменни
Сартоном.
     - С жертвой?
     - С  жертвой.  -  Комиссар тяжело  вздохнул.  -  Окажись я  там  пятью
минутами раньше,  я бы первым обнаружил труп. Представляете, какой ужас? До
чего жестоко и  отвратительно!  Меня встретили и  рассказали о случившемся.
Лайдж,  этот кошмар продолжался целых три дня.  А  тут еще все расплывается
перед глазами и  некогда заменить очки.  Но  это  больше не  повторится:  я
заказал себе сразу три пары.
     Бейли  сразу  представил  себе,  как  все  происходило.  Вот  высокие,
стройные  космониты  подходят  к   комиссару  и   бесстрастно,   ничего  не
приукрашивая,  сообщают ему об убийстве. Джулиус снимает очки и начинает их
протирать. Взволнованный событием, он роняет очки и растерянно смотрит вниз
на  осколки стекол.  Его мягкие,  полные губы нервно подрагивают.  Можно не
сомневаться,  что  по  меньшей мере  минут пять комиссара больше беспокоили
разбитые очки, чем убийство.
     Комиссар продолжал:
     - Положение   чертовски   скверное.    Вы    правы,    у    космонитов
экстерриториальные  права.  Захотят  -  расследуют  сами  и  доложат  своим
правительствам,  что им вздумается.  Внешние Миры воспользуются этим, чтобы
потребовать с нас непомерную компенсацию. Вы представляете, как отнесется к
этому население?
     - Согласиться  платить   было   бы   для   Белого   дома   равносильно
политическому самоубийству.
     - А не согласиться - тоже самоубийство, только другого рода.
     - Можете мне не объяснять, - сказал Бейли.
     Он  был еще маленьким мальчиком,  когда сверкающие космопланы высадили
своих солдат в Вашингтоне,  Нью-Йорке и Москве,  чтобы получить с Земли то,
что якобы причиталось космонитам.
     - Как  видите,   уплатим  мы  или  нет,   неприятностей  не  избежать.
Единственный выход -  самим разыскать убийцу и  выдать его космонитам.  Все
зависит от нас.
     - Почему бы не передать дело в ВБР?  Допустим, что с юридической точки
зрения мы обязаны им заняться, но вопрос о межпланетных отношениях...
     - ВБР не хочет вмешиваться.  Расхлебывать все это придется нам.  -  Он
поднял голову и внимательно посмотрел на своего подчиненного.  - Плохи наши
дела, Лайдж. Мы все рискуем остаться без работы.
     - Ерунда! А кем они нас заменят? Ни у кого нет достаточной подготовки,
- возразил Бейли.
     - Кем? - повторил комиссар. - Вы забыли о роботах.
     - Что?
     - Р.Сэмми -  только начало.  Пока  он  выполняет мелкие поручения.  Но
подобные ему могут, например, патрулировать скоростные дороги. Черт побери,
Лайдж,   я  лучше  вас  знаю  космонитов  и  представляю,  чем  они  сейчас
занимаются.  У них есть роботы,  способные заменить и вас и меня. Нас могут
деклассировать.  Я  говорю вполне серьезно.  Не  очень-то  приятно в  нашем
возрасте оказаться за бортом...
     - Согласен, - проворчал Бейли.
     - Простите, Лайдж, - смутился комиссар.
     Бейли кивнул,  стараясь не думать о  своем отце.  Комиссару,  конечно,
известно, как неудачно сложилась его судьба.
     - А когда заварилась эта каша с заменой? - спросил он.
     - Слушайте,  не будьте наивным человеком, Лайдж. Это грозит нам каждый
день вот уже в течение двадцати пяти лет,  с тех пор как на Земле появились
первые космониты. Вы это знаете. Просто сейчас обстановка ухудшается, вот и
все.  Если мы проморгаем расследование,  то быстро, слишком быстро окажемся
там,  где не радует мысль о пенсионной книжке. И наоборот, Лайдж, стоит нам
хорошо его провернуть,  и тогда это может случиться очень нескоро. А больше
всего может повезти вам.
     - Мне? - удивился Бейли.
     - Вы поведете расследование, Лайдж.
     - Но я не подхожу по классу. Ведь у меня всего С-5.
     - Вы бы не отказались от С-6, не так ли?
     Еще  бы!  Бейли  знал,  какие  привилегии даст  класс  С-6.  Кресло  в
экспрессе в часы пик,  а не только с десяти до четырех,  как сейчас. Лучшее
меню в столовой сектора. Может быть, даже удастся получить новую квартиру и
абонемент на место для Джесси в солярии.
     - Вы еще спрашиваете.  Конечно,  нет!  -  сказал Бейли. - А что будет,
если я не справлюсь?
     - Справитесь,  Лайдж,  я в этом уверен,  - льстиво ответил комиссар. -
Ведь вы один из наших лучших сотрудников.
     - У  нас в отделе немало ребят с более высокими данными.  Почему бы не
поручить это дело кому-нибудь из них?
     Хотя Бейли не  сказал этого вслух,  по  его  лицу было видно,  что  он
думает:  только  самый  крайний случай  может  заставить комиссара нарушить
установленный порядок.
     - На это есть две причины. - Комиссар сложил руки. - Во-первых, вы для
меня не просто один из детективов,  Лайдж.  Мы ведь друзья. Я не забыл, что
мы учились вместе в  колледже.  Если я  и  бывал с вами чересчур строг,  то
виной в  этом разница в  положении.  Я  -  комиссар,  а вы знаете,  что это
значит.  Тем не менее я  считаю себя вашим другом и  не хотел бы,  чтобы вы
упустили такую блестящую возможность проявить себя.
     - Это одна из причин, - отозвался Бейли без теплоты в голосе.
     - Вторая заключается в том,  что,  как мне кажется, вы тоже питаете ко
мне дружеские чувства... Я прошу об одолжении.
     - Об одолжении?
     - Вам придется взять в  помощники космонита.  Таково их  условие.  Они
согласны пока не сообщать об убийстве и передать расследование нам.  За это
они требуют, чтобы их агент принял в нем участие от начала и до конца.
     - Похоже, что нам не доверяют?
     - Вы правы, Лайдж. В случае неудачи многим из них придется нести ответ
перед своими правительствами.  Поверим им на слово.  Хочется думать,  что у
них хорошие намерения.
     - Я убежден в этом комиссар. В том-то и вся беда.
     Комиссар пропустил это мимо ушей.
     - Итак. Лайдж, вы согласны, чтобы вашим партнером был космонит?
     - Вы просили меня об одолжении, не так ли?
     - Да,  я  прошу  вас  заняться  этим  делом  на  условиях,  выдвинутых
космонитами.
     - Я согласен, комиссар.
     - Спасибо, Лайдж. Но... ему придется жить у вас.
     - Позвольте, позвольте...
     - Я все понимаю,  Лайдж.  У вас ведь просторная квартира. Три комнаты.
Всего  один  ребенок,  место найдется.  Он  не  доставит вам  много хлопот,
поверьте мне. Потом, это необходимо.
     - Джесси будет недовольна, я уверен.
     - Скажите  Джесси,  -  убеждал его  комиссар с  таким  старанием,  что
казалось,  будто его напряженный взгляд просверлит отверстие в  заслоняющих
глаза  стеклах,  -  скажите ей,  что  если  вы  это  сделаете для  меня,  я
постараюсь присвоить вам С-7, понимаете?
     - Хорошо, комиссар, договорились.
     Бейли  привстал было  со  стула,  но,  заметив взгляд  Эндерби,  снова
опустился.
     - Что-нибудь еще?
     - Еще один вопрос. - Комиссар медленно кивнул головой.
     - Какой?
     - Имя вашего партнера.
     - Какое это имеет значение?
     - Космониты,  -  начал  комиссар,  -  довольно  странный народ.  Вашим
партнером будет не... В общем, он не...
     Глаза Бейли широко раскрылись.
     - Постойте, комиссар!
     - Это необходимо, Лайдж. Просто необходимо. Другого выхода нет.
     - В одной квартире? С этой штукой?
     - Прошу вас,  как друга прошу,  -  убеждал его комиссар.  - Неужто вам
надо все это разжевывать?  Мы  должны с  ним работать.  Мы должны выиграть,
если  хотим  избежать  новых  контрибуций.  А  выиграть,  пользуясь старыми
методами,  невозможно.  Вашим  партнером  будет  робот.  Стоит  ему  самому
раскрыть убийство,  стоит ему сообщить своим о  нашей беспомощности,  и  мы
погибли. Я имею в виду наш отдел. Вам это ясно, Лайдж, не так ли? Положение
очень щекотливое.  Вы  будете с  ним  сотрудничать,  но  нужно,  чтобы дело
раскрыли вы, а не он. Понятно?
     - То  есть полностью с  ним сотрудничать и  в  то  же  время стараться
перерезать ему глотку? Хлопать его по плечу одной рукой, а в другой держать
нож?
     - А что делать? Другого выхода у нас нет.
     Бейли нерешительно встал:
     - Не знаю, как отнесется к этому Джесси...
     - Если хотите, я поговорю с ней.
     - Не надо, комиссар. - Он тяжело вздохнул. - Как его зовут?
     - Р.Дэниел Оливо.
     - К чему эти увертки,  комиссар,  - произнес Бейли грустно. - Я берусь
за расследование,  так что давайте называть этого типа полным именем: Робот
Дэниел Оливо.


2. ПОЕЗДКА НА ЭКСПРЕССЕ



     Как  всегда,  свободных мест на  экспресс-транспорте было немного:  ни
внизу,  где ехать можно было только стоя, ни на верхней площадке с креслами
для привилегированных пассажиров.
     Непрерывный  людской  поток  струился  по  обе  стороны  экспресса  по
замедляющимся  дорожкам  тротуаров  к  межсекторным  линиям  и  неподвижным
тротуарам, которые, ныряя под арки и взбираясь на мосты, вели в бесконечный
лабиринт жилых кварталов-секторов.  А с противоположной стороны к экспрессу
стремился точно такой же поток пассажиров,  пересекающих дорожки в обратном
направлении - от медленных к быстрым.
     Кругом  сияло   море   огней;   стены  и   потолки  излучали  холодный
фосфоресцирующий свет;  всплески рекламы требовали к  себе внимания;  яркие
цветные  указатели  не  давали  сбиться  с   пути:   "К  СЕКТОРАМ  ДЖЕРСИ",
"НАПРАВЛЕНИЕ К  МАРШРУТНОЙ  СЛУЖБЕ  ИСТ-РИВЕР",  "ВЕРХНИЙ  ГОРИЗОНТ  -  ВСЕ
НАПРАВЛЕНИЯ К  СЕКТОРАМ ЛОНГ-АЙЛЕНДА".  А над  все этим  царил неясный шум,
неотделимый  от  жизни  стального  города:   говор,  смех, кашель, выкрики,
пение, дыхание миллионов людей.
     "Ни одного указателя к Космотауну",  -  подумал Бейли.  Он переходил с
дорожки с непринужденностью человека, привыкшего делать это всю жизнь. Едва
начав ходить,  дети  учились "скакать по  лентам".  Бейли почти не  замечал
увеличения скорости каждой новой дорожки. Через тридцать секунд он добрался
до последнего тротуара, скорость которого достигала шестидесяти миль в час,
и  теперь мог перешагнуть на  огражденную перилами и  остекленную платформу
экспресса.
     "Ни одного указателя к  Космотауну,  -  размышлял он.  -  Да они и  не
нужны. Тот, кто едет туда по делу, знает, как до него добраться. Если же он
этого не  знает,  значит,  делать ему там нечего."  Когда двадцать пять лет
назад возник этот поселок, толпы зевак осаждали его.
     Космониты  положили  этому  конец.   Вежливо  (они  всегда  отличались
вежливостью), но решительно, они отгородились от Нью-Йорка силовым барьером
и учредили нечто среднее между пограничными постами и таможней. Убедившись,
что вы идете по делу, они подвергали вас обыску и направляли на медицинский
осмотр и дезинфекцию.
     Среди землян росло недовольство.  Что  вполне естественно.  Однако оно
приняло неоправданно широкий размах.  А это,  в свою очередь,  сказалось на
программе модернизации.  Бейли вспомнил барьерные бунты. Он был среди толпы
недовольных,   которые  висли   на   перилах  экспресса;   не   считаясь  с
привилегиями,  занимали кресла на верхней площадке; рискуя жизнью, носились
по  тротуарам и  два  дня  осаждали Космотаун,  выкрикивая лозунги и  круша
городскую собственность.
     При желании Бейли мог вспомнить песенки того времени.  Вот,  например,
"Человек родился на  Земле,  ты слышишь?"  на мотив старой народной песни с
тарабарским припевом "Хинки-динки-парле-ву".

          Человек родился на Земле, ты слышишь?
          Мать-Земля дала ему жизнь, ты слышишь?
          Космонит, прочь с лица Земли
          В свой космос.
          Грязный космонит, ты слышишь?

     Куплетов насчитывалось сотни.  Некоторые из  них были остроумными,  но
гораздо  больше  было  куплетов глупых,  а  то  и  непристойных.  И  каждый
оканчивался словами:  "Грязный космонит,  ты слышишь?" Грязный.  Грязный...
Это была тщетная попытка землян отплатить космонитам за то,  что они упорно
считали жителей Земли болезненными до отвращения.
     Разумеется,  космониты не  покинули Землю.  Им  даже  не  понадобилось
прибегать к  помощи своего наступательного оружия.  Земляне убедились,  что
всякая  попытка  приблизиться  к  космопланам  пришельцев  была  равноценна
самоубийству.  Несколько старомодных самолетов,  которые рискнули пролететь
над  территорией Космотауна  еще  в  первые  дни  его  основания,  попросту
исчезли.  Единственное,  что  удалось  впоследствии обнаружить,  были  лишь
исковерканные обломки плоскостей.
     И  едва  ли  можно было привети толпу в  такое неистовство,  чтобы она
забыла  действие  субэтерных  "руколомок",  применявшихся против  землян  в
войнах прошлого столетия.
     Космониты  отсиживались  за   барьером,   разрушить  который   земными
средствами было невозможно,  и  ждали,  пока городские власти не утихомирят
разбушевавшуюся толпу.  Это удалось сделать,  применив снотворный и рвотный
газы,  после  чего  городские исправительные тюрьмы были  набиты до  отказа
вожаками  недовольных,  подстрекателями и  просто  теми,  кто  оказался под
рукой. Когда страсти улеглись, всех их отпустили на свободу.
     Некоторое  время  спустя  космониты стали  снимать  свои  ограничения.
Барьер  убрали,  а  городские  власти  поручили  полиции  обеспечить охрану
космонитов. Главная же их уступка заключалась в том, что медицинский осмотр
перестал быть таким унизительным.
     "Теперь, - размышлял Бейли, - дело должно снова принять плохой оборот.
Стоит им решить,  что землянин проник в Космотаун и совершил убийство,  как
они, чего доброго, опять поставят свой барьер. Плохо дело".
     Он  ступил  на  нижнюю  площадку  экспресса,  протиснулся через  толпу
пассажиров и по узкой спиральной лестнице поднялся наверх.  Он не торопился
предъявлять свою карточку находившемуся поблизости контролеру. Класс С-5 не
давал   права  на   кресло  в   экспрессе  восточнее  Гудзона  и   западнее
Лонг-Айленда,  и  хотя  здесь  были  свободные места,  его  могли попросить
перейти вниз.  Люди все щепетильнее относились к своим привилегиям, и Бейли
отлично это знал.
     Воздух  с  характерным  свистом  обтекал  изогнутые  ветровые  стекла,
установленные на  спинке каждого кресла.  Разговаривать из-за  шума было бы
трудно, но думать, если к нему привыкнуть, он не мешал.
     "Все мы медиевисты по натуре,  - рассуждал про себя Бейли. - Особенно,
если  тебя  влекут  к   себе  старые  добрые  времена,   когда  Земля  была
единственным миром,  а не одним из пятидесяти, как теперь, причем далеко не
самым лучшим".
     Бейли   рывком   повернул  голову   вправо,   откуда   донесся  чей-то
пронзительный вопль.  Какая-то  женщина  уронила  свою  сумку,  мелькнувшую
мягким розовым пятном на скучном фоне серых дорожек.  Спешащий с  экспресса
пассажир,  должно быть, нечаянно отбросил ее в сторону медленных дорожек, и
теперь владелицу уносило прочь от ее собственности.
     Бейли  криво  усмехнулся.  Женщина  сумеет  вернуть свою  сумку,  если
сообразит перейти на  еще  более медленную дорожку и  если еще одна нога не
толкнет сумку в  другом направлении.  Он так и не узнает,  настигнет она ее
или нет. Уже сейчас место происшествия отставало от него на полмили.
     Пожалуй,  ей  это не удастся.  Высчитано,  что в  разных частях города
пассажиры роняют на  дорожках свои вещи в  среднем раз  в  три минуты и  не
могут их  достать.  Отдел находок разросся до неимоверных размеров.  И  это
тоже одна из сложностей современной жизни.
     "Когда-то  было  проще,  -  думал Бейли.  -  Все  было  проще.  Это  и
превращает людей в медиевистов".
     Медиевизм  принимает  различные  формы.   Для   лишенного  воображения
Джулиуса Эндерби - это такие атрибуты старины, как очки или окна. Для Бейли
прошлое - это история. В особенности обычаи разных народов.
     Взять,  например,  нынешний Нью-Йорк,  где он  живет и  работает.  Эта
громадина уступает по величине лишь Лос-Анджелесу.  А  население!  Только в
Шанхае живет больше народу. А ведь Нью-Йорку всего триста лет.
     Правда,  на этом месте когда-то существовало нечто,  носившее название
"Нью-Йорк".  Тому  примитивному поселению насчитывалось три  тысячи,  а  не
триста лет, и оно ничем не напоминало современный город.
     То,  что тогда называлось городом, было лишь жалким скоплением больших
и  малых  домов,  построенных под  открытым небом.  Они  чем-то  напоминали
куполообразные жилища космонитов,  хотя, конечно, сильно от них отличались.
Тысячи  таких  городов (в  самом  крупном жило  не  более  десятка миллиона
человек, а в большинстве даже меньше миллиона) были в беспорядке разбросаны
по всей планете.  С точки зрения современной экономики,  каждый такой город
был устроен крайне неразумно.
     С  ростом населения возникла необходимость более  разумного устройства
городов.  Ценой  снижения  жизненного  уровня  Земля  могла  прокормить два
миллиарда человек,  три  и  даже пять миллиардов.  Однако,  когда население
достигло  восьми   миллиардов,   полуголодное  существование  стало   почти
неизбежным.  В  жизни человека должны были произойти коренные изменения,  в
особенности когда выяснилось,  что  Внешние Миры,  тысячелетие назад бывшие
лишь колониями Земли, намерены резко сократить приток переселенцев.
     За  тысячу  лет  современной истории  Земли  на  ней  выросли огромные
города.   Даже   в   древние   времена  люди   догадывались,   быть   может
подсознательно,  о  выгодности укрупнения.  Кустарное производство уступило
место фабрикам, а фабрики и заводы - целым отраслям промышленности.
     Подумайте,  насколько выгоднее содержать сотни  тысяч домов для  сотни
тысяч семей по  сравнению с  одним сектором на сто тысяч квартир;  сравните
домашнюю   библиотеку   с   централизованной   книгофильмотекой;   сравните
индивидуальные телевизоры с системой видеопроводов. Наконец, возьмите такую
простую вещь,  как неоправданно глупое и  бесконечное повторение одинаковых
кухонь и  ванных в каждой квартире в сравнении с блоками автоматизированных
столовых и душевых, которые созданы современной городской цивилизацией.
     Новые города медленно,  но верно поглощали погибавшие деревни, поселки
и  старые города.  Даже угроза атомной войны только замедлила этот процесс.
Изобретение же силового щита дало ему новый толчок.
     Современная городская культура  означает  целесообразное распределение
пищевых  продуктов  и  все  возрастающее  применение  дрожжевых  веществ  и
гидропоники.  Нью-Йорк  сейчас занимает площадь более двух тысяч квадратных
миль, и по последней переписи в нем живет свыше двадцати миллионов человек.
На  Земле насчитывалось более восьмисот городов с  населением в  среднем по
десять миллионов человек в каждом.
     Каждый  город  обладает определенной автономией и  способен обеспечить
себя почти всем необходимым.  Он возвел над собой крышу,  оградился со всех
сторон,  вгрызся глубоко в землю. Он уподобился стальной пещере, громадной,
всем обеспеченной пещере из стали и бетона.
     Внутренняя  планировка  города  тщательно  продумана.   В  центре  его
находится огромный комплекс административных учреждений.  В строгом порядке
разместились  жилые  секторы,   соединенные  друг  с  другом  переплетением
межсекторных пассажирских лент и линией экспресс-транспортера.  На окраинах
расположились   заводы,    гидропонные   установки,    дрожжевые   чаны   и
энергостанции.  Во  все  уголки проникают трубы водопровода и  канализации,
линии энергопередачи и лучевой связи, везде школы, тюрьмы и магазины.
     Несомненно одно:  именно  создание  такого  города  является  вершиной
победы человеческого гения  над  природой.  Именно это,  а  не  космические
полеты,   не  пятьдесят  освоенных  миров,   которые  стали  так  вызывающе
независимы.
     Почти  все  без  исключения земляне живут  в  стальных городах.  Между
городами простираются незаселенные пространства и  открытое небо,  один вид
которого приводит в растерянность любого горожанина.  Но и эти пространства
необходимы человеку.  Именно здесь он добывает себе воду,  а  также уголь и
древесину,   которые  идут  на  изготовление  пластмасс  и  вечно  растущих
дрожжевых культур. (Нефть уже давно израсходована, но ее полностью заменили
богатые жирами  штаммы дрожжей.)  Здесь  все  еще  работают шахты,  и  лишь
немногие  из  горожан  представляют,   как  широко  используются  поля  для
выращивания злаков и  что  на  них  до  сих  пор пасется скот.  Несмотря на
необычайную дороговизну таких продуктов,  как  говядина,  свинина и  зерно,
которые превратились в предмет роскоши, они все же находят себе сбыт и идут
на экспорт на другие планеты.
     Нужно очень мало людей,  чтобы следить -  да и  то с  расстояния -  за
работой шахт,  ферм и водонасосных станций. Трудятся же там роботы, которые
стоят меньше, и работают лучше.
     Роботы!  Какая  ирония судьбы!  Именно на  Земле изобретен позитронный
мозг, именно здесь роботы впервые стали использоваться в производстве.
     Здесь,  а не на Внешних Мирах.  Тем не менее космониты ведут себя так,
будто роботов породила их  цивилизация.  Справедливости ради  надо сказать,
что  они  достигли поразительных успехов  в  области робототехники.  Долгое
время  земляне использовали роботов только  на  шахтах и  фермах.  Лишь  за
последнюю четверть века они начали постепенно проникать в  города,  да и то
под нажимом космонитов.
     Жить в городах не плохо.  Все,  кроме медиевистов,  понимают,  что без
городов не обойтись. Беда, однако, в том, что жизнь эта меняется к худшему.
Население Земли постоянно растет. Наступит день, когда даже города, со всей
их техникой,  будут просто не в состоянии обеспечить людям минимум калорий,
необходимых для существования.
     Положение осложняется тем,  что  потомки  первых  эмигрантов с  Земли,
космониты,  живут  в  прекрасных условиях в  своих малонаселенных,  набитых
роботами космических мирах.  С  холодной решимостью оберегают они созданный
на полупустынных планетах комфорт и  с  этой целью ограничивают как уровень
рождаемости  у  себя,  так  и  приток  эмигрантов  с  переполненной  Земли.
Поэтому...
     Скоро Космотаун!
     Бейли  интуитивно почувствовал приближение секторов Нью-Арка.  Помедли
он еще немного,  и  экспресс унесет его на юго-запад,  в глубь Трентонского
района, теплый воздух которого насыщен кисло-горьким запахом дрожжей.
     Главное -  правильно рассчитать.  Не  теряя  времени,  вниз  по  трапу
протиснуться сквозь толпу недовольных пассажиров, проскользнуть вдоль перил
к выходу, пересечь замедляющиеся дорожки.
     Проделав все это,  он оказался как раз у того ответвления неподвижного
тротуара,  к  которому стремился.  Сознание не  принимало в  этом участия -
иначе он наверняка бы промахнулся.
     Кругом -  ни живой души. Только полицейский прогуливается по тротуару,
и лишь жужжание экспресса нарушает гнетущую тишину.
     Полицейский подошел к нему и, мельком взглянув на удостоверение Бейли,
поднял руку, разрешая ему пройти.
     Коридор сужался,  делая  резкие повороты то  влево,  то  вправо.  Это,
конечно,  не  случайно.  Толпе  землян здесь не  развернуться и  уж  совсем
невозможно совершить нападение.
     Бейли был  рад,  что  встреча с  напарником произойдет по  ту  сторону
Космотауна.  Ему вовсе не улыбалась мысль о медицинском осмотре,  пусть они
хоть сто раз вежливы.
     В глубине коридора,  неподалеку от дверей,  ведущих наружу и к жилищам
Космотауна, стоял космонит. Он был одет по земной моде: на нем были узкие в
бедрах и расклешенные книзу брюки,  отделанные по бокам цветной тесьмой,  и
обычная  текстроновая рубашка с  открытым воротом,  застежкой на  молнии  и
собранными у кисти рукавами. И все же это был космонит. Трудно сказать, что
именно отличало его от  коренного жителя Земли:  посадка ли головы,  манера
держаться,  гладко  зачесанные назад  короткие  рыжеватые  волосы  или  его
широкоскулое лицо, холодное и невозмутимое.
     Бейли  подошел к  нему  деревянной походкой и  сказал  невыразительным
голосом:
     - Я -  детектив Илайдж Бейли, Полицейское управление города Нью-Йорка,
класс С-5...
     Он показал свои документы и продолжал:
     - Мне  поручено встретить здесь Р.Дэниела Оливо.  -  Бейли взглянул на
часы.  -  Я прибыл немного раньше времени.  Можно попросить,  чтобы обо мне
доложили?
     Ему было не по себе. Он привык, как и все люди, к земным роботам. Этот
робот будет,  вероятно, другим. До сих пор ему не приходилось их видеть, но
по всей Земле ходили самые невероятные слухи о чудовищных роботах,  которые
решали непосильные для человека задачи в далеких,  мерцающих Внешних Мирах.
Бейли непроизвольно стиснул зубы.
     - В этом нет необходимости, - вежливо ответил космонит. - Вас жду я.
     Бейли было протянул руку,  но  тут  же  опустил ее.  Его  длинное лицо
вытянулось еще больше.  Он не нашелся, что сказать. Слова застряли у него в
горле.
     - Позвольте представиться,  - продолжал космонит. - Мое имя - Р.Дэниел
Оливо.
     - Простите...   Может  быть,   я  ослышался?  Мне  казалось,  что  "Р"
означает...
     - Вы не ошиблись. Я - робот. Разве вас не предупредили?
     - Предупредили, - пробормотал Бейли и зачем-то провел вспотевшей рукой
по волосам. Затем он протянул ее роботу. - Простите, мистер Оливо, я как-то
не ожидал... Здравствуйте. Меня зовут Илайдж Бейли, я ваш напарник...
     - Прекрасно... (Бейли почувствовал, как усиливается рукопожатие робота
и,  став, так сказать, дружеским, снова ослабевает.) Но вы, кажется, чем-то
встревожены?   Можно  просить  вас  быть  со  мной  откровенным?   В  наших
взаимоотношениях лучше  всего  знать  как  можно больше относящихся к  делу
фактов. Я полагаю, это не очень противоречит обычаям вашего мира?..
     - Дело в  том,  что вы  совсем не  похожи на  робота,  -  окончательно
растерялся Бейли.
     - И это вас беспокоит?
     - Я понимаю, это глупо, Дэ... Дэниел. Ваши роботы все такие, как вы?
     - С индивидуальными различиями, Илайдж, как люди.
     - Земные роботы...  В общем,  понимаете, у нас их можно сразу отличить
от человека... А вы совсем как космонит.
     - А,  понимаю...  Вы ожидали увидеть довольно грубую модель,  а теперь
удивлены.  Но  разве  не  логично,  что  в  данном,  конкретном случае,  во
избежание недоразумений,  робот  должен обладать характерными человеческими
чертами?
     С  этим нельзя было не  согласиться.  Обычный робот,  разгуливающий по
городу, сразу бы накликал на себя беду.
     - Вы правы, - согласился Бейли.
     - Тогда пойдемте, Илайдж.
     Они направились к экспрессу.  Р.Дэниел быстро понял назначение дорожек
и  без  труда  переходил с  одной  на  другую.  Вначале Бейли старался идти
помедленнее,  затем,  рассердившись,  увеличил скорость. Робот не отставал.
Казалось,  ему  это  вовсе  не  трудно...  "Может,  он  умеет двигаться еще
быстрее,  но не подает виду", - подумал Бейли. Они добрались до бесконечной
ленты экспресса,  и  Бейли совершил поистине рискованный прыжок на  одну из
платформ.  Робот и  здесь не  уступил ему.  Бейли покраснел и  нерешительно
сказал:
     - Я с вами останусь внизу.
     - Внизу?  -  переспросил робот,  на  которого  ни  шум,  ни  ритмичное
покачивание экспресса не произвели ни малейшего впечатления.  - Неужели мои
сведения неточные?  Мне сказали, что в определенных условиях класс С-5 дает
право на место в верхнем салоне.
     - Совершенно верно. Я могу подняться туда, а вы нет.
     - Но почему же?
     - Нужно иметь класс С-5, Дэниел.
     - Мне это известно.
     - Но у вас его нет, - возразил Бейли.
     На  открытой нижней платформе из-за шипения воздуха разговаривать было
трудно, а Бейли, по понятным причинам, не хотел особенно повышать голос.
     - Вы ошибаетесь. Я ваш партнер, следовательно, права у нас одинаковые.
Мне дали вот это.
     Из внутреннего кармана рубашки он достал свое удостоверение и протянул
его  Бейли.  Выдано  оно  на  имя  Дэниела Оливо,  класс  владельца -  С-5.
Естественно, что инициал "Р" перед именем был опущен.
     - Тогда пошли, - сухо сказал Бейли.
     Бейли сидел, глядя прямо перед собой, и злился на свою недогадливость.
Он попался дважды:  во-первых, не признал в Р.Дэниеле робота; во-вторых, не
сообразил, что ему не могли не дать класс С-5.
     Беда в  том,  что по  своему характеру Бейли не  отвечал общепринятому
представлению о  детективе.  В  нем не было ни холодной невозмутимости,  ни
непроницаемого спокойствия, ни способности применяться к любым условиям, он
не  был ни  идеалом сообразительности,  ни хладнокровия.  Он отдавал себе в
этом отчет,  но  никогда прежде не  сетовал на отсутствие этих качеств.  Но
теперь он об этом жалел,  и жалел потому,  что, по всей видимости, Р.Дэниел
Оливо был воплощением всего этого.  Да  и  могло ли  быть иначе?  Ведь он -
робот.
     Бейли стал искать себе оправдание.  Он привык к таким роботам,  как их
Р.Сэмми.  Он  ожидал встретить существо с  кожей из  плотного и  глянцевого
пластика мертвенно-бледного цвета.  Он  ожидал  увидеть  лицо,  на  котором
застыло выражение бессмысленного добродушия. Он ожидал, что движения робота
будут резкими, слегка неуверенными.
     Ничего подобного у Р.Дэниела не было.
     Бейли исподтишка взглянул на  своего соседа,  но Р.Дэниел,  перехватив
его  взгляд,  спокойно кивнул.  Когда он  разговаривал,  его губы двигались
естественно,  а не оставались полуоткрытыми,  как у земных роботов.  Да что
там губы, у него был даже артикулирующий язык.
     "Сидит себе  спокойно,  -  подумал Бейли.  -  Ведь здесь для  него все
совершенно новое. Шум, свет, толпы людей!"
     Он  вскочил  и  обогнал Р.Дэниела со  словами:  "Не  отставайте!"  Они
покинули экспресс и переходили с дорожки на дорожку.
     "Боже правый, что же я все-таки скажу Джесси?" - думал Бейли.
     Неожиданная встреча с роботом заставила его забыть обо всем другом, но
теперь,  когда межсекторная линия несла их прямо в  Нижний Бронкс,  мысль о
предстоящем объяснении с женой тревожно сверлила его мозг. Он заговорил:
     - Все,  что вы видите вокруг, Дэниел, - это одно здание, весь город. В
нем живут двадцать миллионов человек. Круглые сутки со скоростью шестьдесят
миль  по  нем  несутся ленты экспресса.  Их  протяженность двести пятьдесят
миль, а длина местных линий в несколько раз больше.
     "Чего доброго,  -  замолчал Бейли, - придется соображать, сколько тонн
дрожжевых продуктов Нью-Йорк съедает в день, сколько кубометров мы выпиваем
воды и сколько потребляем мегаватт энергии".
     Однако робот опередил его.
     - На инструктаже меня снабдили подробной информацией, - сказал он.
     "Тем лучше.  Значит, со всем этим покончено. Но чего ради я распинаюсь
перед роботом?" - возмущался собой Бейли.
     Они  доехали да  182-й  Восточной улицы.  Отсюда на  одном из  лифтов,
снующих вверх  и  вниз  среди  бесчисленного множества квартир,  можно было
добраться и до квартиры Бейли.
     Он уже было направился к  лифту,  как его внимание привлекла небольшая
группа  людей,  толпившихся у  ярко  освещенного силового защитного барьера
магазина, каких было множество на нижних горизонтах этого сектора.
     - Что здесь происходит?  - по привычке внушительным голосом спросил он
у одного из зевак.
     Вытягиваясь на носках, тот ответил:
     - Кто его знает. Сам только что подошел.
     - У  них  здесь эти проклятые роботы,  -  раздался чей-то  возмущенный
голос. - Эх, вытащили бы из сюда. Вот позабавились бы!
     Бейли нервно оглянулся на  Дэниела,  но  тот либо не понял сказанного,
либо не расслышал, во всяком случае вид у него был невозмутимый.
     Бейли врезался в толпу:
     - Позвольте. Позвольте... Полиция!
     Люди расступились. До Бейли донеслись обрывки фраз:
     - ...разбить по кусочку... Гайку за гайкой... Потихоньку распускать им
швы...
     Кто-то рассмеялся.
     У  Бейли похолодело внутри.  Город был  совершенным творением,  и  это
накладывало на его обитателей определенные обязательства, и прежде всего от
них  требовалось  подчиняться  строгому,  научно  обоснованному  порядку  и
соблюдать дисциплину. Временами сдерживаемые страсти прорывались наружу.
     Бейли вспомнил Барьерные бунты.
     Причин для  недовольства роботами было достаточно.  Те,  кто  полжизни
провел в  труде и кому грозит теперь деклассирование,  а значит,  и минимум
средств существования,  эти люди не  могут решить хладнокровно,  что роботы
здесь ни при чем. Робота хоть ударить можно.
     Ведь нельзя же ударить то,  что зовется "правительственной политикой",
или стукнуть по призыву "Роботы во имя производительности".
     Правительство называет это болезнью роста. Оно сочувственно покачивает
своей "коллективной головой" и заверяет их,  что,  мол, все устроится и для
всех наступит новая и лучшая жизнь.
     Но  движение  медиевистов  разрастается вместе  с  усилением  процесса
деклассирования.  Люди приходят в отчаяние, а тогда очень легко перешагнуть
границу между горьким разочарованием и диким буйством.
     Вот  и  сейчас...   Кто  знает,   может,   считанные  минуты  отделяют
сдерживаемую враждебность толпы от кровопролития и неистового мятежа.
     Бейли отчаянно протискивался к силовому барьеру.


3. ПРОИСШЕСТВИЕ У ОБУВНОГО ПРИЛАВКА



     Внутри магазина было значительно просторнее,  чем снаружи.  Директор с
похвальной  предусмотрительностью  вовремя  опустил  перед  дверью  силовой
защитный  барьер,  не  дав  тем  самым  потенциальным смутьянам  проникнуть
внутрь.  Это позволило также задержать зачинщиков спора, что, впрочем, было
не так важно.
     Бейли прошел через барьер,  открыв его  офицерским нейтрализатором.  К
его  удивлению,  у  Р.Дэниела  тоже  оказался такой  нейтрализатор,  только
меньших размеров и  более  аккуратно выполненный,  чем  обычный полицейский
образец.
     К ним тотчас же подбежал директор.
     - Господа  полицейские,  продавцов мне  прислали  городские власти,  -
начал он громким голосом, - и я не допускал никаких нарушений.
     В глубине зала вытянулись в струнку три робота. У самого выхода стояла
группа взволнованных женщин.
     - Спокойно,  пожалуйста,  - сказал Бейли сухо. - Что здесь происходит?
Что за шум?
     - Я хотела купить туфли, - взвизгнула одна и женщина. - Почему меня не
может обслужить нормальный продавец? Что, я выгляжу хуже других?
     Ее одежда, в особенности шляпка, выглядели достаточно вызывающе, чтобы
оставить этот вопрос без ответа.  Женщина покраснела от злости, и теперь на
ее лице были видны следы обильного грима.
     - Если нужно, я ее сам обслужу, - вмешался директор, - но не могу же я
заниматься всеми сразу.  С моими людьми все в порядке. Они зарегистрированы
в качестве продавцов. У меня их свидетельства и гарантийные талоны...
     - "Талоны!" -  возмутилась женщина и, злобно рассмеявшись, повернулась
к остальным покупательницам. - Подумать только, он называет их людьми! Да в
своем ли он уме?  Не люди они.  Они ро-бо-ты!  - Она протянула это слово. -
Вам должно быть известно,  чем они занимаются.  Если нет - я вам скажу. Они
отнимают  у  людей  работу.  Вот  почему  правительство защищает их.  Хочет
проехаться на дармовщинку!  А  наши семьи пусть живут в  бараках и питаются
дрожжевой похлебкой!  Это мы-то,  рабочий люд!  Будь я хозяином, мы бы живо
покончили со всеми этими роботами. Уж это точно!
     Ее вразнобой поддержали остальные; снаружи нарастал гул толпы.
     Бейли буквально  физически ощущал  присутствие стоявшего  рядом с  ним
Р.Дэниела  Оливо.  Он  взглянул  на  продавцов.  Этих роботов изготовили на
Земле, причем это были далеко не самые дорогие модели. Они  предназначались
для относительно несложной  работы: они разбирались  в стилях обуви,  знали
цены и  размеры, ориентировались  в колебаниях  цен на  бирже и  делали это
лучше людей,  так как,  не извлекая  выгоды для  себя, они могли составлять
заказ на следующую неделю и, если нужно, снять мерку с ноги покупателя.
     Сами по себе они безобидны. В массе - чрезвычайно опасны.
     Сейчас  Бейли  сочувствовал  женщине  гораздо  больше,   чем   мог  бы
сочувствовать вчера.  Нет,  даже  два  часа  назад.  Он  ощущал присутствие
Р.Дэниела,  и  его не покидала мысль о  том,  что этот высокоорганизованный
робот может заменить его,  рядового детектива класса С-5. Перед его глазами
возникли бараки,  он  ощущал вкус  дрожжевой похлебки,  он  вспомнил своего
отца.
     Его отец был ядерным физиком и  по своему классу принадлежал к высшему
классу общества.  На энергостанции произошел несчастный случай,  и  в  этом
обвинили его и  деклассировали.  Бейли не знал всех деталей:  ему был всего
год, когда это случилось.
     Но  он  помнил  бараки  своего  детства,  тяжелое,  почти  невыносимое
существование.  Свою мать он  почти не  помнил:  она не долго прожила после
этого.  Отец  хорошо сохранился у  него  в  памяти:  изможденный и  мрачный
человек, который иногда рассказывал о прошлом хриплым, отрывистым голосом.
     Отец умер,  все еще деклассированный,  когда Лайджу исполнилось восемь
лет.  Маленького Бейли  и  двух  его  сестер перевели в  сиротский приют их
сектора.  Так называемый "детский горизонт".  Брат его матери,  дядя Борис,
был сам слишком беден, чтобы помешать этому.
     Жизнь была по-прежнему трудной.  Не легче приходилось и  в школе,  так
как он не унаследовал от отца никаких привилегий.
     И вот теперь ему приходится усмирять людей,  которые, в сущности, лишь
боятся деклассирования, так же как боится его он сам.
     Бесцветным голосом он обратился к первой женщине:
     - Не надо скандалить, мадам. Продавцы ничего дурного вам не сделали.
     - Конечно,  не сделали,  - взвизгнула женщина, - и сделать не посмеют!
Думаете,  я  позволю их  холодным жирным пальцам коснуться меня?  Как бы не
так!  Я  живой человек и желаю иметь дело только с живыми людьми.  А потом,
слушайте,  у  меня двое детей,  и  я не хочу,  чтобы они ужинали без меня в
столовой, как сироты. Выпустите меня отсюда.
     - Ну,  хватит!  -  сказал Бейли, начиная терять терпение. - Если бы вы
дали  себя  обслужить,   то   давно  были  бы  дома.   Вам  просто  хочется
поскандалить. Ну, давайте быстро.
     - Как так?!  -  с испугом воскликнула женщина.  - Я не позволю со мной
так  разговаривать.  Я  вам  не  грязь под  ногами.  Пора бы  правительству
смекнуть,  что,  кроме  роботов,  на  Земле есть  люди!  Я  простая рабочая
женщина, и у меня есть права... - Она не могла остановиться.
     Бейли почувствовал себя в ловушке.  Положение становилось критическим.
Если даже скандалистка согласится,  чтобы ее обслужили, то от толпы снаружи
так просто не  отделаешься.  За  те несколько минут,  что Бейли находился в
магазине,  она почти удвоилась, и сейчас у витрин собралось человек сто, не
меньше.
     - Как обычно поступают в  таких случаях?  -  внезапно обратился к нему
Дэниел Оливо.
     Бейли едва не подпрыгнул от удивления.
     - Во-первых, случай весьма необычный, - начал он.
     - Что говорит закон?
     - Роботы находятся здесь в соответствии с установленным порядком.  Они
зарегистрированы, и нарушений закона не допущено.
     Они переговаривались шепотом.  Бейли напустил на себя важный и грозный
вид. Лицо Оливо, как всегда, ничего не выражало.
     - В  таком случае прикажите женщине дать  себя обслужить или  уйти,  -
предложил он.
     Бейли слегка скривился.
     - Нам придется иметь дело с  толпой,  а не с женщиной.  Надо,  видимо,
вызвать полицейский патруль.
     - Граждане должны беспрекословно подчиняться даже одному представителю
закона,  -  ответил на это Оливо и, повернув к директору свое широкое лицо,
сказал: - Откройте силовой барьер, сэр.
     Бейли схватил было его  за  плечо,  но  вовремя остановился.  Открытая
ссора между ними лишит их последнего шанса утрясти инцидент мирным путем.
     Директор возразил и посмотрел на Бейли. Тот избегал его взгляда.
     Р.Дэниел повторил своим бесцветным голосом:
     - Я приказываю вам именем закона.
     - Городу  придется  отвечать  за  порчу  товаров  и  оборудования,   -
пролепетал хозяин магазина. - Официально заявляю, что делаю я это по вашему
приказу.
     Защитный барьер опустился, и в зал набилось много народу. Толпа издала
победный рев.
     Бейли слышал о  подобных беспорядках и  даже был  свидетелем одного из
них.  Он  видел,  как  десятки  рук  хватались за  тяжелые и  покорные тела
роботов,  с  трудом поднимали их и  передавали из рук в  руки,  разрывая на
куски это  металлическое подобие людей.  В  ход шли молотки,  силовые ножи,
игольчатые  пистолеты,   и   в   результате  роботы  превращались  в  груду
изуродованного металла  и  запутанных  проводов.  Дорогостоящий позитронный
мозг -  венец творения человеческого ума -  перебрасывали подобно мячу и  в
мгновение ока приводили в  негодность.  Обычно после такого веселого начала
толпа  принималась крушить  и  громить все  вокруг,  пока  не  насытится ее
страсть к разрушению.
     Роботы-продавцы,  конечно,  не могли знать всего этого,  но и  они при
виде хлынувших в  магазин людей пронзительно закричали и испуганно прикрыли
лица руками,  как бы пытаясь спрятаться.  А женщина, затеявшая все это и не
ожидавшая подобного поворота событий, лишь растерянно бормотала: "Что ж это
такое?  Что ж  это такое?"  Ее  шляпка сбилась набок,  и  она лишь издавала
какие-то нечленораздельные звуки.
     - Остановите их, инспектор. Остановите их! - умолял хозяин.
     Тут заговорил Р.Дэниел.  Не  прилагая видимых усилий,  он перекрыл шум
множества людских голосов.
     "Конечно же, - в десятый раз подумал Бейли, - ведь он не..."
     - Еще один шаг вперед, и я открою огонь! - сказал Р.Дэниел.
     - Бей его! - крикнул кто-то из самых задних рядов, но на мгновение все
застыли на месте.
     Р.Дэниел тем временем легко вскочил на  стул,  а  оттуда перебрался на
транстексовую витрину.  Холодный  флуоресцирующий свет,  струившийся сквозь
полоски   тонкой   поляризованной  молекулярной  пленки,   падал   на   его
бесстрастное, гладкое лицо и придавал ему какой-то неземной вид.
     "Неземной, еще бы", - подумал Бейли.
     Никто не двигался с  места,  а Р.Дэниел ждал со спокойным,  но грозным
видом.
     - Вы говорите себе,  -  решительно произнес Р.Дэниел. - "У него в руке
нейтронная плеть или  "щекоталка",  и  если мы  все  бросимся на  него,  то
пострадают один или двое,  да и  те потом придут в себя.  А мы тем временем
разнесем здесь все,  и пусть летят в космос закон и порядок".  -  Голос его
был ни суровым,  ни злым,  а авторитетным и уверенным.  Он продолжал:  - Вы
ошибаетесь.  У меня бластер,  притом весьма мощный.  Я им воспользуюсь и не
стану целить поверх голов.  Пока вы до меня доберетесь,  я поражу многих, а
может быть, большинство из вас. Я говорю серьезно.
     Где-то  в  задних рядах произошло движение,  но толпа больше не росла.
Кто-то  еще останавливался из  любопытства,  но у  дверей толпа значительно
поредела.  Передние стояли,  затаив  дыхание и  отчаянно стараясь выдержать
напор сзади.
     Напряженную тишину прервали вопли женщины в шляпке:
     - Он  убьет  вас!  Я  не  виновата!  Выпустите меня  отсюда!..  -  Она
обернулась и оказалась лицом к лицу с плотной стеной набившихся в помещение
мужчин и женщин. Она упала на колени.
     Движение к выходу усилилось еще больше.
     Р.Дэниел соскочил с витрины и сказал:
     - Сейчас я пройду к выходу. Я уничтожу любого, кто прикоснется ко мне.
Когда я дойду до двери, то застрелю любого, кто сунется не в свое дело. Что
касается этой женщины...
     - Нет, нет, - раздался ее пронзительный голос. - Я не виновата, мне не
нужно никаких туфель! Мне нужно скорее домой...
     - Эта женщина,  -  продолжал Р.Дэниел,  -  останется здесь, пока ее не
обслужат.
     Он  сделал шаг  вперед.  Толпа  молча смотрела на  него.  Бейли закрыл
глаза.  "Я здесь ни при чем,  -  думал он в отчаянии.  -  Сейчас совершится
убийство,  и  произойдет нечто  неповторимое..."  Но  ведь  ему  навязали в
партнеры робота. Роботу дали равные с ним права.
     Нет,  это не оправдание. Это ясно. Он мог остановить Р.Дэниела в самом
начале.  Он  мог  вызвать полицейскую машину раньше.  Вместо всего этого он
разрешил Дэниелу действовать самостоятельно,  а  сам почувствовал трусливое
облегчение.  Когда  же  он  признался себе,  что  просто-напросто в  данной
ситуации личность Р.Дэниела  взяла  верх,  то  стал  противен самому  себе.
Р_о_б_о_т_ взял верх...
     В магазине было тихо -  ни криков,  ни проклятий, ни стонов, ни жалоб.
Он открыл глаза.
     Толпа расходилась.
     Хозяин  магазина  понемногу приходил в  себя;  он  поправлял сбившийся
пиджак, приглаживал волосы и посылал угрозы по адресу бунтовщиков.
     Снаружи  донеслось  характерное завывание  сирены  полицейской машины.
"Как всегда, к шапочному разбору", - подумал Бейли.
     Хозяин дернул его за рукав:
     - Давайте уладим это дело, инспектор.
     - Да уж все улажено, - сказал Бейли.
     Отделаться от полицейских было нетрудно.  Они прибыли,  чтобы рассеять
собравшуюся на улице толпу.  Полицейские не знали, что здесь произошло, а к
их  приезду  улица  уже  очистилась.  Р.Дэниел  представил  им  происшедший
инцидент как весьма незначительный и  совершенна не  упомянул об  участии в
нем Р.Дэниела.
     Потом Бейли подвел Р.Дэниела к железобетонной башне какого-то здания.
     - Слушайте,  -  сказал он ему,  -  я  вовсе не стараюсь отбивать у вас
хлеб, понятно?
     - Отбивать у меня хлеб? Что это значит?
     - Я не сообщил о вашем участии.
     - Мне не знакомы все ваши обычаи.  В нашем мире положено давать полный
отчет,   у  вас,  возможно,  это  не  так.  Во  всяком  случае,  беспорядки
предотвращены, а это самое главное, не так ли?
     - Не совсем.  Выслушайте меня...  - Вынужденный говорить злым шепотом,
Бейли  тем  не   менее  старался  придать  свои  словам  как  можно  больше
убедительности. - Никогда больше не делайте этого.
     - Никогда не  настаивать на  соблюдении закона?  В  чем  же  тогда моя
задача?
     - Никогда не угрожайте человеку бластером.
     - Я  бы не выстрелил ни при каких обстоятельствах,  Илайдж,  и  вы это
прекрасно знаете.  Я не могу причинить вреда человеку. Но, как вы убедились
сами, мне и не пришлось стрелять. И я знал, что так и будет.
     - Вам просто здорово повезло, что не пришлось стрелять. Никогда больше
не рискуйте. Я сам мог пустить им пыль в глаза.
     - Пыль в глаза? Зачем?
     - Неважно.  Поймите суть того,  что я вам втолковываю.  Я бы и сам мог
пригрозить им бластером. Тем более, что он у меня всегда с собой. Однако ни
мне,  ни  вам  нельзя ввязываться в  подобные авантюры.  Гораздо безопаснее
вызвать машину, чем проявлять героизм в одиночку.
     Р.Дэниел задумался. Он покачал головой.
     - Мне кажется,  вы ошибаетесь,  Илайдж. Меня информировали о том, что,
кроме всего прочего,  землян, в отличие от жителей Внешних Миров, с детства
приучают подчиняться авторитетам.  По-видимому, это результат вашего образа
жизни.  Как  вы  убедились,  одного  решительного человека оказалось вполне
достаточно.   А   то,   что   вы   вызвали  полицейскую  машину,   было   в
действительности  лишь   выражением  вашего  почти  инстинктивного  желания
переложить ответственность на другого.  Должен признаться, в нашем мире мой
поступок не нашел бы себе оправдания.
     - Если бы они узнали, что вы робот...
     - Я был уверен, что не узнают.
     - Во  всяком случае,  не забывайте,  что вы все-таки робот.  Робот,  и
ничего больше. Простой робот. Как те, что стоят у прилавка.
     - Совершенно верно.
     - И что вы не человеческое существо.  - Бейли никак не мог совладать с
охватившей его злостью.
     Р.Дэниел, казалось, задумался над этими словами.
     - Разница между человеком и роботом,  - наконец сказал он, - вероятно,
не так важна, как разница между интеллектом и отсутствием интеллекта.
     - Возможно, в вашем мире, - сказал Бейли, - но не на Земле.
     Он  взглянул на  часы и  с  ужасом убедился,  что опаздывает на  час с
четвертью.  У него пересохло в горле при мысли, что Р.Дэниел выиграл первый
раунд, в то время как он сам оказался совершенно беспомощным.
     Он  вспомнил об этом юноше,  Винсе Бэррете,  которого заменил Р.Сэмми.
Подумал о себе,  Илайдже Бейли,  которого может заменить Р.Дэниел. Отца, по
крайней мере,  выбросили из-за несчастного случая,  из-за того, что погибли
люди. Может быть,  отец и был  виновен - Бейли  этого не знал.  Но с другой
стороны, его  могли выдворить,  чтобы освободить  место для  физика-робота.
Может быть, и так. И тут ничего не поделаешь.
     - Пойдемте, - сказал он сухо. - Я должен отвезти вас к себе.
     - Понимаете,  проводя  сравнение,  следует  исходить лишь  из  наличия
интел... - начал было Р.Дэниел.
     Бейли повысил голос:
     - Довольно.  С этим покончено.  Нас ждет Джесси.  -  И он направился к
ближайшей межсекторной переговорной трубке. - Мне надо предупредить ее, что
мы сейчас поднимемся.
     - Джесси?
     - Да, мою жену.
     "О боже, - подумал Бейли, - настроение у меня как раз для Джесси!"


4. ЗНАКОМСТВО С СЕМЬЕЙ ДЕТЕКТИВА



     Илайдж Бейли сначала обратил на нее внимание только из-за ее имени. Он
познакомился с  Джесси у  чаши с  пуншем во время рождественского вечера их
сектора еще в ...02 году. Бейли лишь недавно окончил учебу, недавно получил
назначение в  городскую администрацию и недавно переехал в этот сектор.  Он
занимал один из альковов для холостяков в общежитии 122-А.  Неплохое жилище
для холостяков.
     - Меня  зовут Джесси,  -  сказала она,  угощая его  пуншем.  -  Джесси
Наводны. Я с вами не знакома.
     - Бейли, - ответил он. - Лайдж Бейли. Я только-только поселился в этом
секторе.
     Он  взял рюмку и  вежливо улыбнулся.  Ему понравился ее веселый нрав и
приветливость, так что он решил держаться к ней поближе. Он никого здесь не
знал,  а  когда не можешь принять участие в  общем веселье,  тобой поневоле
одолевает чувство одиночества. Быть может, потом алкоголь сделает свое дело
и станет веселее.
     А пока он не отходил от чаши с пуншем и смотрел по сторонам, задумчиво
потягивая напиток.
     - Я помогала готовить пунш. - Голос девушки вывел его из задумчивости.
- Так что рекомендую попробовать еще. Хотите?
     Оказалось, что его маленькая рюмка пуста. Он улыбнулся и сказал:
     - Да.
     Овальное лицо  девушки можно было  бы  назвать красивым,  если  бы  ни
чуть-чуть   великоватый   нос.    На   ней   было   скромное   платье.   Ее
светло-каштановые волосы колечками падали на лоб.
     Она выпила с ним следующую рюмку, и ему стало лучше.
     - Джесси...  -  Он с удовольствием,  будто смакуя,  произнес ее имя. -
Хорошее имя. Вы не против, если я буду обращаться к вам по имени?
     - Конечно, нет. Пожалуйста. А вы знаете мое полное имя?
     - Джессика?
     - Ни за что не догадаетесь.
     - Больше я ничего не могу придумать.
     Она рассмеялась и сказала лукаво:
     - Мое полное имя - Джезебел.
     Вот тут-то он по-настоящему заинтересовался ею. Он поставил свою рюмку
и сдержанно сказал:
     - Не может быть.
     - Честное слово.  Я  не  шучу.  Джезебел.  Во  всех моих бумагах стоит
именно это имя. Моим родителям нравилось, что оно такое звучное.
     Она явно гордилась своим именем,  хотя едва ли  во  всем мире найдется
менее подходящая Джезебел.
     - Вы знаете,  а меня зовут Илайдж, - серьезно сказал он. - То есть это
мое полное имя.
     Это не произвело на нее впечатления.
     - Илайдж,  по библии -  Илия,  был злейшим врагом Джезебел-Иезавели, -
сказал он.
     - Правда?
     - Конечно.
     - Вот как?  А  я  и не знала.  До чего интересно!..  Но ведь это же не
значит, что в жизни вы тоже должны стать моим врагом.
     Это  было  исключено с  самого начала.  Сперва благодаря именно такому
совпадению она перестала быть для него просто милой разливальщицей пунша. А
потом  оказалось,  что  она  и  жизнерадостна,  и  добра,  и,  наконец даже
миловидна.  Особенно ему пришелся по душе ее веселый нрав.  Его собственный
скептицизм нуждался в противоядии.
     А  Джесси,   по-видимому,  ничего  не  имело  против  его  серьезного,
вытянутого лица.
     - О боже,  -  говорила она, - а вдруг ты и в самом деле ужасно нудный?
Нет, не может быть. И вообще если бы ты вечно улыбался, как заводной, вроде
меня, на двоих этого было бы слишком много. Оставайся самим собой, Лайдж, и
не давай мне слишком отрываться от земли.
     Она  же  помогала Лайджу  Бейли  держаться на  поверхности.  Он  подал
заявление  на  небольшую  квартиру  для  новобрачных и  получил  разрешение
въехать в нее после женитьбы. Он показал ей ордер и сказал:
     - Хочешь устроить так, чтобы я выехал из общежития, Джесси? Мне там не
нравится.
     Это было далеко не самое романтическое предложение в  мире,  но Джесси
оно пришлось по душе.
     Бейли припоминает только один случай,  когда присущая Джесси веселость
начисто изменила ей,  и это тоже было связано с ее именем. Это произошло на
первом году их совместной жизни,  еще до рождения ребенка.  "Быть может,  -
вспоминал Бейли,  -  она  стала  такой  раздражительной,  потому что  ждала
Бентли?"
     У нее портилось настроение оттого, что Бейли постоянно задерживался на
работе.
     - Мне  не  удобно каждый вечер  ходить одной  в  столовую,  -  сказала
однажды она ему.
     Бейли устал и был не в духе.
     - С чего бы это? - сказал он. - Там ведь немало интересных холостяков.
     Тут уж она вскипела:
     - Уж  не думаешь ли ты,  что я  не способна нравиться мужчинам,  Лайдж
Бейли?
     Возможно, это случилось только потому, что он устал; возможно, потому,
что  его  соученик Джулиус Эндерби обошел  его  еще  на  одну  ступеньку по
служебной лестнице.  А  может быть,  ему  просто надоело смотреть,  как она
подделывается под  свое  имя,  хотя  у  нее  нет  ни  малейшего сходства  с
Иезавелью.
     Во всяком случае, он едко заметил:
     - Конечно, способна, но вряд ли станешь это делать. И вообще забудь-ка
ты свое имя и оставайся сама собой.
     - Это уж мое дело.
     - Это ни к  чему не приведет.  И если хочешь знать,  она вовсе не была
такой,  как ты думаешь. Библейская Джезебел старалась быть верной и хорошей
женой и вообще не позволяла себе лишнего.
     Джесси сердито посмотрела на него:
     - Ничего подобного. О ней говорят "нарумяненная Джезебел". Я знаю, что
это значит.
     - Тебе это  только кажется.  Вот  послушай.  Когда муж Иезавели,  царь
Ахав,  умер,  царем стал ее сын.  Один из его военачальников восстал против
него,  убил его и отправился в Израиль,  где жила старая царица. Она узнала
об этом и поняла, что  он хочет убить и ее  тоже. В своей гордыне и  отваге
она нарумянила лицо и оделась в свои лучшие одежды, чтобы встретить его как
подобает надменной и  непокорной царице. Он  приказал выбросить ее  из окна
дворца, и она  погибла; по-моему, она  умерла достойно. Именно  это и имеют
ввиду люди, когда говорят "нарумяненная  Джезебел", - знают ее историю  или
нет.
     На следующий вечер Джесси негромко сказала:
     - Я читала библию, Лайдж.
     - Что? - Бейли даже не сразу понял, о чем идет речь.
     - Те места, где говорится о Джезебел.
     - О Джесси! Извини, если я тебя обидел. Я поступил, как мальчишка.
     - Нет,  нет.  - Она не дала ему обнять себя и со строгим видом села на
кушетку поодаль от него.  - Я теперь знаю всю правду и не желаю, чтобы меня
дурачили.  Поэтому  я  прочитала  о  ней.  Все-таки  она  была  испорченной
женщиной, Лайдж.
     - Понимаешь, эти главы написаны ее недругами. Мы не знаем ее версии.
     - Она убила всех пророков господа, какие попались ей в руки.
     - Ей это приписывают.  - Бейли полез в карман за жевательной резинкой.
(Несколько лет спустя он  оставил эту привычку,  потому что Джесси сказала,
что  с  его длинным лицом и  грустными карими глазами он  напоминает старую
корову,  жующую неприятную жвачку, которую она не может проглотить, но и не
хочет выплюнуть.) -  А если хочешь знать ее версию,  то я могу кое-что тебе
рассказать.  Она уважала религию своих предков,  которые жили на этой земле
еще задолго до прихода иудеев. У иудеев был свой бог, больше того - это был
особый,  единственный бог.  Они  хотели,  чтобы  ему  поклонялись  все  без
исключения.
     Джезебел была консервативной по натуре и придерживалась старой веры. В
конце  концов,  если  новая вера  отличалась более высокой моралью,  старая
приносила  ей  большее  эмоциональное удовлетворение.  Тот  факт,  что  она
истребила пророков, лишь подтверждает, что она была детищем своего времени.
В  те  дни именно таким способом и  обращали в  свою веру.  Если ты  читала
"Книгу царств", то должна помнить, что Илия - на нашему Илайдж (на этот раз
мой тезка) -  состязался с восьмьюстами пятьюдесятью пророками Ваала в том,
кто сумеет вызвать небесный огонь.  Илайдж победил и  тут же приказал толпе
убить восемьсот пятьдесят ваалитов. Что и было сделано.
     Джесси прикусила губу.
     - Как насчет виноградника Навуфея, Лайдж? Жил этот себе Навуфей, никто
его  не  трогал,  а  лишь  отказался продать царю своей виноградник.  Тогда
Джезебел  устроила так,  что  люди  нарушили клятву  и  обвинили Навуфея  в
богохульстве или еще в чем-то.
     - Кажется, он "хулил бога и царя", - заметил Бейли.
     - Да. Поэтому его казнили и конфисковали его имущество.
     - Они поступили несправедливо.  В  наше время с Навуфеем было бы легко
справиться.  Если бы  городу понадобилась его собственность и  даже если бы
это случилось в медиевальные времена,  суд приказал бы ему освободить ее, а
то и применил бы силу и уплатил бы ему разумную сумму. У царя Ахава не было
другого выхода.  И  все же решение Джезебел было неверным.  Ее единственное
оправдание в том,  что Ахав был тогда ужасно расстроен,  и ей казалось, что
ее любовь к мужу важнее благополучия Навуфея.  Так вот я и говорю, она была
образцом преданной же...
     Джесси рванулась от него, раскрасневшаяся и рассерженная.
     - Ты просто низкий и вредный человек.
     Он посмотрел на нее в полном недоумении:
     - Что я такого сделал? Что с тобой?
     Она ушла,  не сказав ни слова,  и весь вечер до поздней ночи провела в
субэтерных видеозалах, в раздражении перехода из зала в зал и расходуя свою
двухместную норму (а кстати, и норму мужа).
     Когда Джесси вернулась домой, Бейли все еще не спал, но она не стала с
ним разговаривать.
     Позднее,   гораздо  позднее  Бейли   сообразил,   что   он   нанес  ей
сокрушительный удар.  Ей  прежде казалось,  что ее  имя таит в  себе что-то
интригующе-порочное.  Оно  было  как  бы  приятным  вознаграждением  за  ее
спорное,  слишком  уж  респектабельное  прошлое.  Оно  несло  в себе аромат
безнравственности, и Джесси его обожала.
     Но  этому пришел конец.  Оно  больше никогда на  называла себя  полным
именем ни  Лайджу,  ни своим друзьям,  ни,  как он догадывался,  даже самой
себе. Ее звали Джесси, и она стала подписываться этим именем.
     Через несколько дней она снова начала разговаривать с  ним,  а  неделю
спустя между ними установились прежние отношения.  И  как  бы  они потом не
ссорились, они никогда не касались этого больного места.
     Только однажды,  да и то косвенным образом, об этом зашла речь. Джесси
скоро  должна  была  стать  матерью.  Она  оставила  свое  место  помощника
диетолога  в   столовой  А-23   из  сектора  и   от  вынужденного  безделья
развлекалась тем, что занималась приготовлениями к рождению ребенка.
     Как-то вечером она сказала:
     - А как насчет Бентли?
     - Прости, дорогая, не понял? - Бейли оторвался от работы, которую взял
на  дом.  (Если учесть,  что  скоро появится еще  один рот,  и  что  Джесси
перестала  получать  жалованье,   и   что  перспектива  его  выдвижения  на
административный пост остается,  как всегда,  неопределенной, лишняя работа
на дому не помешает.)
     - Ну, если ребенок окажется мальчиком... Тебе нравится имя "Бентли"?
     Бейли скорчил недовольную мину:
     - Бентли Бейли? Не слишком ли похоже друг на друга?
     - Не думаю.  Мне кажется,  в нем что-то есть.  И потом, мальчик, когда
подрастет, подберет себе второе имя на свой вкус.
     - Ну что ж, я не возражаю.
     - Ты серьезно? То есть... Может, ты хочешь, чтоб его звали Илайдж?
     - Илайдж-младший?  По-моему, это не очень удачная мысль. Если захочет,
он может назвать так своего сына.
     - Дело вот в чем... - начала Джесси и остановилась.
     После короткой паузы он спросил:
     - В чем?
     Она словно избегала его взгляда, но все же достаточно твердо сказала:
     - "Бентли" ведь не библейское имя, верно?
     - Нет, не библейское, - ответил Бейли. - Я в этом вполне уверен.
     - Тогда прекрасно. Хватит с меня всяких библейских имен.
     Они больше никогда к  этому не возвращались с того самого времени и до
дня, когда Илайдж Бейли появился дома с роботом Дэниелом Оливо.
     Бейли  остановился у  большой  двойное  двери,  на  которой  светилась
крупная  надпись:   "ТУАЛЕТНЫЙ  БЛОК  -  МУЖЧИНЫ".  Буквами  поменьше  было
написано: "Секции 1А - 1Е". А над замочной скважиной стояла мелкая надпись:
"В случае потери ключа немедленно сообщите по номеру 27-101-51".
     Мимо  них  проскользнул  мужчина,   вставил  в   алюминиевую  скважину
металлическую пластинку и вошел внутрь.  Он закрыл за собой дверь,  даже не
сделав попытки придержать ее для Бейли.  Поступи он иначе,  Бейли воспринял
бы  это как серьезное оскорбление.  По  прочной традиции мужчины совершенно
игнорировали присутствие друг друга внутри или непосредственной близости от
туалетных.
     Джесси как-то  сказала,  что  в  женских туалетных дело обстоит совсем
по-другому.
     Она,  бывало,  говорит: "Встретила в туалетной Джозефину Грили, а та и
говорит..."
     Один из недостатков прогресса проявился в том,  что, когда семья Бейли
получила разрешение на установку небольшого умывальника в своей спальне, от
этого пострадала светская жизнь Джесси.
     Бейли сказал, не сумев скрыть свое смущение:
     - Пожалуйста, подождите здесь, Дэниел.
     - Вы будете умываться? - спросил Р.Дэниел.
     Бейли  недовольно поежился и  подумал:  "Чертов  робот!  Уж  если  его
напичкали  сведениями о  нашем  стальном  колпаке,  то  почему  не  научили
манерам?  Ведь  мне  отвечать,  если он  обратится к  кому-нибудь с  чем-то
подобным".
     - Я приму душ,  -  сказал он.  - Вечером будет слишком много народу. Я
только потеряю время.  Если я  сделаю это  сейчас,  весь вечер у  нас будет
свободным.
     Лицо Р.Дэниела не меняло своего спокойного выражения.
     - По вашим обычаям, я должен ждать снаружи?
     Бейли смутился еще больше.
     - Но ведь вам там нечего делать...
     - О,  я  вас  понял.  Да,  конечно.  Однако,  Илайдж,  мои  руки  тоже
становятся грязными, и я хочу вымыть их.
     Он  протянул ему  руки  ладонями кверху.  Они  были  розоватого цвета,
полные,  совсем как у  человека.  Они могли служить образцом безупречного и
тонкого мастерства и были чистыми ровно настолько, насколько необходимо.
     - Между прочим,  у нас дома есть умывальник, - заметил Бейли небрежно.
Снобизм все равно не дойдет до робота.
     - Благодарю  вас  за   любезность.   Но   все-таки  я   бы   предпочел
воспользоваться этим  местом.  Поскольку  мне  предстоит  жить  среди  вас,
жителей Земли,  будет лучше,  если я усвою как можно больше ваших обычаев и
привычек.
     - Тогда пойдемте.
     Внутри  было  светло  и  радостно,  в  отличие от  серого утилитаризма
большинства других  частей  города,  но  сейчас  Бейли  не  обратил на  это
внимания.
     Он прошептал Р.Дэниелу:
     - Я провожусь около получаса.  Подождите меня.  -  Он отошел, но затем
вернулся и добавил:  - Слушайте, ни с кем не разговаривайте и ни на кого не
смотрите. Ни слова, ни взгляда! Таков обычай.
     Бейли быстро огляделся вокруг,  чтобы убедиться,  что никто не заметил
этот короткий монолог и  что на него не устремлены шокированные взгляды.  К
счастью,  в вестибюле никого не было,  и потом,  это же только вестибюль, в
конце концов.
     Испытывая какое-то  неприятное чувство,  он  быстро прошел мимо  общих
залов к  индивидуальным кабинам.  Прошло уже  пять лет  с  тех пор,  как он
пользуется этим благом - просторной комнатой с душем, небольшой прачечной и
другими  удобствами.  Здесь  даже  есть  небольшой проектор,  который можно
настроить на передачу киноновостей.
     - Дом вне дома, - пошутил он, когда впервые увидел эту кабину.
     Сейчас он часто задумывался,  трудно ли было бы ему вновь привыкнуть к
спартанским условиям общих  залов,  если  бы  он  вдруг  лишился привилегии
пользоваться кабиной.
     Он нажал кнопку прачечной, и гладкая поверхность счетчика засветилась.
     Р.Дэниел терпеливо ждал,  когда  Бейли  возвратится чисто вымытый и  в
свежей сорочке; сейчас он чувствовал себя гораздо бодрее.
     - Все в порядке?  -  спросил Бейли,  как только они вышли наружу и уже
могли разговаривать.
     - В полном порядке, Илайдж, - ответил Р.Дэниел.

     ...Джесси встретила их у двери,  натянуто улыбаясь. Бейли поцеловал ее
и неуверенно произнес:
     - Джесси, это мой новый напарник - Дэниел Оливо.
     Джесси протянула руку,  и  Р.Дэниел подержал ее и  опустил.  Затем она
повернулась к мужу и, робко взглянув на Дэниела сказала:
     - Присядьте,  пожалуйста, мистер Оливо. Мне нужно поговорить с мужем о
семейных делах. Это займет не больше минуты. Надеюсь, вы не обидитесь?
     Она потянула Бейли за рукав в соседнюю комнату.
     - Ты  не  пострадал,  Лайдж?  -  прошептала она  торопливо.  -  Я  так
волновалась после этого ужасного сообщения...
     - Какого сообщения?
     - По радио,  час назад. О скандале в обувном магазине. Передавали, что
два  детектива их  утихомирили.  Я  знала,  что  ты  идешь  домой со  своим
напарником,  а это произошло совсем рядом с нами как раз в то время,  когда
ты должен был там проходить,  и я подумала,  что все гораздо серьезнее, чем
сообщили, и что...
     - Успокойся, Джесси. Ты же видишь, я в полном порядке.
     Ей с трудом удалось овладеть собой, и она спросила, все еще нервничая:
     - А он из твоего отдела?
     - Нет, - ответил Бейли, смутившись. - Он... не из наших.
     - Как его принимать?
     - Да как всех. Он - мой напарник, вот и все.
     Он сказал это так нерешительно, что Джесси насторожилась снова.
     - Что-нибудь случилось?
     - Да нет же. Хватит, пойдем в гостиную, а то неудобно.
     Лайдж Бейли испытывал сейчас какую-то неуверенность относительно своей
квартиры. До самого последнего времени он был вполне ею доволен.
     Сейчас же, когда гостем Бейли было существо из Внешних Миров, он вдруг
засомневался. Квартира казалась ему тесной и неуютной.
     - Лайдж,  вы с мистером Оливо,  наверное,  здорово проголодались?  - с
наигранной веселостью спросила Джесси.
     - Между прочим,  -  поспешно ответил Бейли,  -  Дэниел не будет с нами
питаться. А я бы перекусить не отказался.
     Джесси спокойно восприняла это известие.
     При  нынешнем жестком контроле над распределением продуктов отказаться
от угощения в чужом доме не считалось дурным тоном.
     - Надеюсь,  вы нас извините,  мистер Оливо.  Мы с мужем и сыном Бентли
обычно ходим обедать в столовую.  Это удобнее,  да и выбор лучше,  и, между
нами, порции там больше, чем дома. Кстати, нам с Лайджем разрешили трижды в
неделю питаться дома,  если мы захотим,  конечно.  Лайдж на хорошем счету у
себя на работе,  и у нас очень прочное положение. Так вот, я подумала, что,
если бы вы к нам присоединились, мы могли бы немного попировать дома, хотя,
признаюсь,   я   не   одобряю  тех,   кто   злоупотребляет  своими  личными
привилегиями. Это просто антиобщественно.
     Р.Дэниел вежливо слушал.
     Бейли незаметно подавал ей знаки, чтобы она замолчала.
     - Джесси, я проголодался, - сказал он.
     - Нарушу ли я ваш обычай, миссис Бейли, - обратился Р.Дэниел к Джесси,
- если буду называть вас по имени?
     - Что вы,  конечно,  нет.  - Джесси опустила скрытый в стене обеденный
стол  и  к  углублению в  его  крышке  подключила подогреватель тарелок.  -
Пожалуйста,  э-э... Дэниел, не смущайтесь: зовите меня просто Джесси. - Она
захихикала.
     Бейли был вне себя от гнева.  Положение становится все нелепей. Джесси
принимает Р.Дэниела за человека.  Он,  конечно,  будет темой для болтовни в
женской туалетной.  К  тому же лицо у  него по-своему интересное,  и Джесси
польстила его вежливостью. Это сразу видно.
     "Интересно,  -  мрачно размышлял Бейли,  -  все это ерунда. На Внешних
Мирах женщины выше ростом и такие же стройные и горделивые, как мужчины. Во
всяком случае,  такими их изображают их в книгофильмах,  и Р.Дэниел привык,
видимо, именно к такому типу женщин".
     Как бы  то  ни было,  Р.Дэниел совершенно спокойно отнесся к  болтовне
Джесси, ее внешности и к тому, что она называла его по имени.
     - Вы  уверены,  что  это  правильно?  Ведь  "Джесси"  -  это,  видимо,
уменьшительное имя,  и так вас,  наверное,  зовут только близкие люди. Быть
может, мне надлежит вас называть полным именем?
     Джесси  вдруг  чересчур  сосредоточенно стала  вскрывать  упаковку  из
обеденного пайка.
     - Ничего, - сказала она отрывисто. - Меня все так зовут. Другого имени
у меня нет.
     - Очень хорошо, Джесси.
     Открылась дверь, и в комнату осторожно вошел мальчик. Его взгляд почти
сразу остановился на Р.Дэниеле.
     - Папа?.. - сказал мальчик неуверенно.
     - Это мой сын Бентли,  -  негромко сказал Бейли.  -  Это мистер Оливо,
Бен.
     - Он твой напарник, да,  пап? Здравствуйте, мистер Оливо. -  Глаза его
заблестели от возбуждения.  - Слушай, пап,  а что произошло  в магазине? По
радио говорили...
     - Сейчас никаких вопросов, Бен! - резко прервал его отец.
     Лицо Бентли вытянулось от огорчения, и он посмотрел на Джесси, которая
молча указала ему на стул.
     - Ты  сделал все,  что я  велела,  Бентли?  -  спросила Джесси,  когда
мальчик сел за стол.
     Она погладила его по голове. У него были такие же темные волосы, как у
отца,  и роста он будет отцовского,  все же остальное у него от нее.  То же
овальное лицо, карие глаза, тот же беспечный нрав.
     - Конечно,  мам,  -  ответил Бентли  и  подался немного вперед,  чтобы
разглядеть,  что было в накрытом крышкой блюде,  из которого уже поднимался
пахучий пар. - Что у нас на обед? Опять зимовил, а, мам?
     - А чем плох зимовил?  -  ответила Джесси и сердито поджала губы. - Ты
будешь есть то, что тебе дадут, и, пожалуйста, без разговоров.
     Было совершенно ясно,  чем их будут кормить. Бейли занял свое место за
столом.  Он  тоже съел бы  что-нибудь другое вместо зимовила с  его  резким
запахом и  неприятным привкусом.  Но у них с Джесси уже был разговор на эту
тему.
     - Нет, я не могу этого делать, Лайдж, - объясняла она ему. - Я верчусь
здесь целый день и не хочу наживать себе врагов. Все наши соседи знают, что
я  работала помощником диетолога,  и  стоит мне  теперь раз в  неделю брать
бифштекс или курицу,  так начнутся лишние разговоры.  Тем более, что многие
из  наших соседей не  имею права питаться дома даже по воскресеньям.  Между
прочим,  зимовил и  протовег не  так  уж  и  плохи.  Это  очень питательные
вещества  и  полностью  усваиваются организмом.  К  тому  же  в  них  много
витаминов,  и  минеральных солей,  да  и  всего остального,  что необходимо
человеку. А курицу мы можем есть каждый вторник в столовой.
     Бейли легко сдался.  Джесси права:  самое главное в  жизни -  избегать
трений с  людьми,  которые со  всех  сторон окружают тебя.  Убедить в  этом
Бентли было несколько трудней.
     - Слушай, мам, - сказал он по этому поводу, - а можно мне одному пойти
в столовую по папиному талону? Можно, а, мам?
     Джесси раздраженно покачал головой и ответила:
     - Ты меня удивляешь,  Бентли. Что скажут люди, если увидят, что ты ешь
один, будто у тебя нет ни семьи, ни дома?
     - А ну их, это их не касается.
     - Не  смей  спорить  с  мамой,  Бентли,  -  вмешался  отец  с  нотками
раздражения в голосе.
     Бентли грустно пожал плечами и  замолк.  В  это время с  другого конца
комнаты донесся голос Р.Дэниела:
     - Можно мне посмотреть эти книгофильмы, пока вы едите?
     - Конечно!   -  воскликнул  Бентли,  вскочив  со  стула,  и  его  лицо
засветилось от  интереса.  -  Это  мои книги.  Я  взял из  в  библиотеке по
специальному разрешению из школы.  Сейчас я вам дам фильмоскоп. Он довольно
хороший. Папа подарил мне его в прошлом году в день рождения.
     Он принес фильмоскоп и спросил:
     - Вы интересуетесь роботами, мистер Оливо?
     У Бейли из рук выпала ложка, и он наклонился за ней.
     - Да, Бентли. Очень интересуюсь.
     - Тогда вам понравится.  Здесь все о роботах.  Я готовлюсь к сочинению
на эту тему.  А тема довольно сложная,  -  добавил он солидно.  - Я, лично,
против роботов.
     - Сядь на место,  Бентли,  -  не выдержал Бейли,  - и не мешай мистеру
Оливо.
     - Он мне совершенно не мешает,  Илайдж.  Я бы очень хотел поговорить с
тобой на эту тему,  Бентли.  К сожалению,  сегодня вечером мы с твоим отцом
будем очень заняты.
     - Спасибо, мистер Оливо.
     Бентли уселся за стол и,  бросив на мать недовольный взгляд,  ковырнул
вилкой розовый, рыхлый кусок зимовила.
     "Заняты сегодня вечером?" - подумал Бейли.
     И тут он вспомнил о своем задании. Он с отвращением подумал о том, что
в  Космотауне лежит  труп  космонита и  что,  занятый  своими  собственными
делами, он начисто позабыл о совершенном убийстве.


5. АНАЛИЗ УБИЙСТВА



     Джесси попрощалась с  ними.  На  ней  была вечерняя шляпка и  жакет из
кератофибра.
     - Извините  меня,   пожалуйста,  мистер  Оливо,  -  обратилась  она  к
Р.Дэниелу, - но знаю, что вам с мужем надо о многом поговорить.
     Открыв дверь, она подтолкнула сына вперед.
     - Джесси, когда вы вернетесь? - окликнул его Бейли.
     Она помолчала.
     - А когда нужно вернуться?
     - Да как сказать...  Допоздна не задерживайтесь.  Приходи, как обычно,
не позже двенадцати.
     Он вопросительно взглянул на Р.Дэниела. Тот кивнул.
     - Извините, что я выживаю вас из дома.
     - Ничего подобного, мистер Оливо. Вы вовсе меня не выживаете. Я всегда
провожу этот вечер с подругами. Пошли, Бен.
     Но мальчик заартачился.
     - Мне-то зачем уходить? Я не буду мешать. Правда!
     - Перестань, Бен.
     - Тогда почему мне нельзя пойти с тобой в этерекс?
     - Потому, что я иду со своими друзьями, а у тебя есть другие дела...
     Дверь закрылась за ними.
     И вот теперь наступил тот момент, который Бейли все старался оттянуть.
Вначале он  подумал:  "Сперва познакомлюсь с  роботом,  посмотрю,  что  это
такое".  Потом решил:  "Поговорю лучше с ним дома",  а потом подумал: "Надо
сперва поесть".
     Теперь  все  это  позади,  и  откладывать больше  нельзя.  Он  наконец
оказался  лицом  к  лицу  с  проблемами  убийства,  межпланетных отношений,
возможного повышения по  службе или столь же  вероятного позора.  Но начать
расследование он не мог, лишь обратившись за помощью к роботу.
     Задумавшись,  он  отбивал ногами  дробь  по  крышке стола,  который не
убрали в углубление в стене.
     Р.Дэниел прервал молчание:
     - Вы уверены, что нас здесь не подслушивают?
     Бейли взглянул на него с удивлением.
     - Никому в голову не придет подслушивать разговоры в чужой квартире.
     - То есть у вас это не принято?
     - Конечно,  нет, Дэниел. Это все равно, что, ну, скажем, заглядывать в
чужую тарелку.
     - Или же совершить убийство?
     - Что?
     - Убивать у вас тоже не принято, так ведь, Илайдж?
     Бейли начал злиться.
     - Слушайте,  если хотите быть моим партнером,  не  напускайте на  себя
космонитскую спесь.  Вам  это не  под стать,  Р.Дэниел.  -  Он  подчеркнуто
произнес "Р.Дэниел".
     - Простите,  если я  вас обидел,  Илайдж.  Я лишь хотел указать,  что,
поскольку люди  вопреки  их  обычаям способны совершать убийство,  они  тем
более могут заниматься подслушиванием.
     - Квартира хорошо изолирована,  - ответил Бейли, все еще хмурясь. - Вы
ведь не слышите,  что происходит у соседей слева и справа от нас? Вот и они
нас не слышат. Кроме того, откуда им знать, чем мы собираемся заниматься?
     - По-моему не следует недооценивать противника.
     Бейли пожал плечами.
     - А по-моему,  пора приступать к делу. Я располагаю весьма отрывочными
сведениями и  могу без  труда выложить все,  что  знаю.  Мне известно,  что
человек,  по  имени Рой Немменни Сартон,  гражданин планеты Аврора,  житель
Космотауна,  был  убит  неизвестным лицом  или  лицами.  Насколько я  знаю,
космониты не считают это случайным убийством. Я прав?
     - Вы совершенно правы, Илайдж.
     - Они  связывают это  с  недавними попытками саботировать предложенный
космонитами  план  превращения нас  в  единое  общество  людей  и  роботов,
наподобие цивилизаций,  существующих на  Внешних  Мирах,  и  полагают,  что
убийство было осуществлено хорошо организованной террористической группой.
     - Да.
     - Отлично.  Тогда  для  начала предположим,  что  космониты ошибаются.
Почему убийство не  может быть делом рук  какого-нибудь одинокого фанатика?
На Земле многие недовольны роботами, однако нет ни одной партии, которая бы
проповедовала насилие подобного рода.
     - В открытую - возможно, и нет.
     - Даже  подпольная организация,  цель которой -  уничтожение роботов и
робототехники,  - не пошла бы на такой крайне рискованный шаг, как убийство
космонита. Вероятнее всего, это поступок неуравновешенного человека.
     Р.Дэниел внимательно слушал.
     - "Фанатическая" версия  кажется мне  маловероятной,  -  сказал он.  -
Жертва выбрана тщательно,  время для  убийства тоже.  Ясно,  что  все  было
заранее подготовлено организованной группой.
     - В  таком случае,  вам известно больше,  чем мне,  и незачем играть в
прятки!
     - Я не знаю этого выражения,  но смысл его, кажется, понял. Рассмотрим
общую  ситуацию.  По  нашему мнению,  отношения между Космотауном и  Землей
складываются неудовлетворительно.
     - Хуже некуда, - проворчал Бейли.
     - Мне  известно,  что  при  основании Космотауна подразумевалось,  что
земляне создадут у себя объединенное общество, так хорошо зарекомендовавшее
себя  на   Внешних  Мирах.   Поэтому  нам  казалось,   что  первые  вспышки
недовольства -  это всего лишь проявление страха землян перед чем-то новым,
непривычным...  Однако,  - продолжал Р.Дэниел, - время показало, что это не
так. Несмотря на полное содействие Всеземного Правительства и правительства
большинства  городов,  мы  наталкивались  на  постоянное  сопротивление,  и
добиться нам  удалось немногого.  Естественно,  нас  беспокоит положение на
Земле.
     - Из чистого альтруизма, я полагаю, - вставил Бейли.
     - Не совсем,  -  ответил Р.Дэниел.  -  Хотя очень любезно,  что вы так
хорошо о  нас думаете.  По нашему убеждению,  здоровая и  обновленная Земля
принесет пользу  всей  Галактике.  По  крайней мере,  таково мнение жителей
Космотауна.  Должен,  однако,  признать, что на Внешних Мирах имеются силы,
противостоящие этому.
     - Как? Разногласия среди космонитов?
     - Разумеется.  Кое-кто считает, что обновленная Земля станет опасней и
агрессивней.  Эту точку зрения разделяют те миры, которые расположены ближе
к  Земле  и  где  еще  хорошо помнят первые несколько столетий межпланетных
путешествий,   когда  они   находились  в   политической  и   экономической
зависимости от Земли.
     - Старая песня,  -  вздохнул Бейли.  -  Неужто их  это  в  самом  деле
беспокоит?  И когда им надоест попрекать нас тем,  что произошло тысячу лет
назад?
     - Люди устроены по-особому,  -  заметил Р.Дэниел.  -  Во многом они не
столь  разумны,  как  мы,  роботы,  поскольку их  цепи  в  меньшей  степени
запрограммированы. Говорят, что это имеет свои преимущества.
     - Может, и имеет, - ответил Бейли сухо.
     - Вам лучше знать,  -  продолжал Р.Дэниел.  -  Как бы то ни было, наши
постоянные неудачи на Земле сплотили ряды противников сближения с вами. Они
утверждают, что земляне отличаются от космонитов и поэтому не могут усвоить
традиции последних.  И  если навязать им  роботов,  говорят они,  Галактика
окажется в  опасности.  Они  постоянно помнят о  том,  что  население Земли
насчитывает восемь  миллиардов ч